– Их кожа хорошо гармонирует с окружающими деревьями, – сказала она как-то раз Белкору.
Штурмовики отделились от группы, заняв посты внутри помещения, а офицер повел Белкора к открытому внутреннему дворику, где Морс, похоже, проводила все свое время, пока Белкор трудился на планете.
Дворик закрывался сверху раздвижным прозрачным куполом, пропускавшим внешний свет. В данный момент купол был полностью убран, и в воздухе порхали сотни ярко окрашенных насекомых размером с ладонь, обычных среди верхушек деревьев в джунглях.
Пройдя по дорожке, извивавшейся среди разноцветных цветов, кустов и карликовых версий местных деревьев, Белкор нашел Морс, пухлую и мягкую под стать обстановке виллы. Она сидела на скамейке возле фонтана в центре дворика, занятая разговором с каким-то хаттом. Трехметровое морщинистое тело слизня конвульсивно содрогалось – возможно, от смеха. Белкору потребовалось немало усилий, чтобы скрыть отвращение. Он мысленно отметил для себя присутствие хатта, намереваясь позже заглянуть в журнал прилетов. Если Морс вела какие-то делишки с хаттами, имевшими обыкновение ввязываться во всевозможные криминальные аферы, этот факт мог стать еще одним орудием для дискредитации моффа.
Морс увидела вошедшего и предупреждающе подняла палец, завершая свои дела с хаттом. Наблюдая за их беседой, Белкор вдруг подумал, насколько они похожи. И женщина, и инородец напоминали чересчур туго набитые колбасы, только вместо кожистой шкуры Морс была затянута в помятую форму. Судя по ее водянистому взгляду и обвисшим щекам, она находилась под воздействием спайса. Что же касается хатта, то его водянистый взгляд и обвисшие щеки лишь подтверждали, что он – типичный представитель своей расы.
– Кто это? – тихо спросил Белкор у сопровождающего.
– Хатт Нейши, посланник Джаббы.
Ни то ни другое имя ничего Белкору не говорило, но их он тоже мысленно отметил для себя.
– Что общего у Империи с хаттами? – спросил он.
Офицер промолчал, и Белкор не стал настаивать. Тем временем хатт и женщина громко расхохотались, причем смех хатта оказался неожиданно визгливым, и Морс дала знак Белкору и сопровождавшему его офицеру подойти.
– Приветствую, Белкор! – сказала Морс, после чего обратилась к офицеру: – Лейтенант, прошу проводить Нейши на его корабль. Да, и проследите, чтобы ему дали в дорогу три ящика тинского вина.
– Так точно, – кивнул офицер.
Нейши развернул свое змеиное тело, уставившись на Белкора. Прежде чем тот успел что-либо сказать, хатт громко рыгнул, обдав его вонью гниющего мяса.
Белкор отступил на шаг, но промолчал.
Нейши что-то бросил через плечо на языке хаттов и хохотнул. Морс хихикнула в ответ и тоже что-то сказала по-хаттски.
– Боюсь, я не понимаю языка этого чужака, госпожа, – сухо проговорил Белкор, обращаясь к Морс.
Мофф пренебрежительно махнула рукой, словно это не имело никакого значения.
– Он просто сказал, что ты прямой и жесткий, словно дерево. Я ответила, что ты молодой тщеславный офицер и что в наше время из Академии все выходят такими же, как ты. Я сказала, что ему стоило бы услышать, как ты говоришь.
– То есть?
– Ты никогда не слышал, как ты говоришь, Белкор? – улыбнулась Морс. – Как будто каждое твое слово написано каллиграфическим почерком.
Хатт вставил что-то по-хаттски, и оба снова рассмеялись.
– Конечно, госпожа, – невозмутимо ответил полковник.
– Ладно, не обижайся, Белкор. – Морс встала, слегка пошатываясь, и поклонилась хатту. – Счастливого пути, Нейши. Буду на связи.
Гость поклонился, насколько это было возможно для слизняка, и, кивнув Белкору, уполз прочь в сопровождении лейтенанта.
Морс снова тяжело опустилась на скамейку.
– Что, не нравится, Белкор?
– Госпожа? – бесстрастно переспросил Белкор.
– Все это. – Она обвела вокруг рукой. – Вся эта роскошь. Она ведь тебя оскорбляет? По твоему лицу видно.
Ложь всегда удавалась Белкору без особого труда.
– Это все… из-за хатта, госпожа. Роскошь меня не оскорбляет. Где власть, там и привилегии.
Улыбнувшись, мофф кивнула и откинулась на спинку скамьи.
– Вот видишь? Твои слова звучат словно написанные каллиграфическим почерком. Не слышишь? Ха! Что ж, власть действительно имеет свои привилегии. Мы с тобой пребываем в самой заднице Империи, и, пожалуй, стоит наслаждаться жизнью, насколько это возможно в принципе.
– Конечно, госпожа.
– Что с тобой, Белкор? Ты почти не пользуешься своими привилегиями. Выпьешь со мной вина?
Она хлопнула в ладоши, и из листвы появилась бледно-зеленая тви’лека в платке, обтягивающей рубашке и штанах, неся кувшин с вином и два бокала. Раньше Белкор ее не замечал.
– Мне… нужно сохранить ясность мыслей на обратный путь, госпожа.
– Тебе же хуже, – сказала Морс, пока рабыня наливала вино. – Так что привело тебя на мою маленькую луну? Все ли хорошо на планете?
Эта женщина была воистину столь же глупа, сколь и ленива.
– Я представил свой ежеквартальный отчет по Рилоту, госпожа.
– В самом деле? – Морс, похоже, всерьез удивилась. Она немного помолчала, возясь с туго завязанными в узел волосами. – Как быстро летит время!
– Особенно когда кто-то так занят, как вы, – вставил Белкор, с трудом сдержав усмешку.
– Верно, – кивнула Морс, прихлебывая вино. – Что поделаешь – надо. Продолжай, полковник. Что происходит на бесплодной каменной глыбе под нами?
Продолжая стоять, Белкор перечислил сведения, о которых он хотел сообщить Морс, – численность войск, их передвижения, поставки спайса и так далее. Мофф ни о чем не спрашивала, лишь время от времени рассеянно кивала.
– У вас есть ко мне вопросы? – из чистой формальности спросил Белкор. Морс редко о чем-либо спрашивала, но нужно было поддерживать иллюзию уважительного отношения.
Женщина допила вино и с отсутствующим видом уставилась в пустой бокал.
– Есть один. Как обстоят дела с террористами?
Вопрос застиг Белкора врасплох, и он едва не позволил маске соскользнуть.
– Вы про движение «Свободный Рилот»?
– Про террористов, – повторила Морс.
– Я… э… мы прилагаем все усилия, госпожа, – уверил ее полковник. – На планете все относительно спокойно. С последней атаки прошло больше месяца.
Белкор вовсе не намеревался допустить, чтобы спокойствие продлилось еще месяц. Придется подбросить Чаму Синдулле кое-какую информацию, чтобы спровоцировать его на очередную вылазку. Белкору требовался акт насилия со стороны движения, чтобы получить аргумент, который он мог бы в конечном счете использовать для низвержения Морс, но ему не хотелось, чтобы насилие это заходило чересчур далеко, пока на него, Белкора, возложена задача его подавить. Ему нужно было управляемое, контролируемое насилие. И с этой целью он уже много месяцев использовал Чама.
Взгляд Морс стал более сосредоточенным, чем ему хотелось бы. Похоже, она умела владеть собой даже под спайсом.
– Больше месяца – с последней здешней атаки, Белкор. Но недавно движение пыталось угнать корабль с грузом оружия. Естественно, у них ничего не вышло, но…
Белкор ничего об этом не слышал, ни от Чама, ни от кого-либо другого, и собственное неведение всерьез его встревожило.
– Где? Когда?
– Не важно, – вяло махнула рукой мофф. – Как я уже сказала, их попытка не удалась. Все террористы погибли.
Она усмехнулась, будто данный факт ее позабавил.
– Среди погибших не было… знакомых имен? – осторожно спросил Белкор, надеясь, что не потерял Чама – иначе пришлось бы начинать все с нуля с кем-то из других лидеров движения.
– Ничего такого я не слышала. Наверняка обычные отбросы.
– Что ж, жаль, что я не узнал об этом раньше. Я бы удвоил наши усилия на планете, пока мы наступаем движению на пятки.
– А мы наступаем ему на пятки? – переспросила Морс, многозначительно глядя на Белкора.
Полковник переступил с ноги на ногу:
– Как вам известно, госпожа, с мятежниками тяжело бороться. Сопротивление смешивается с мирным населением, а убийство невинных без разбора лишь увеличит численность сочувствующих Сопротивлению среди тви’леков, прежде бывших нейтральными. Мы делаем успехи, но дело это долгое.