Почему это был первый случай некоего финансового переворота для семьи Щеголева и его потомках? Да потому что во времена правления российских самодержцев, вопреки уверениям современных псевдо историков, пытающихся переиначить прошлое, у простых крестьян получить образование (максимум, что знало мизерное меньшинство - это азбуку, для того что бы кое-как писать с ошибками, да считать до десяти, ну, в лучшем случае до ста), или вдруг выбиться в следующий сословный класс, к примеру помещиков, дворян, или (я вас умоляю) князей, не было никаких шансов (Михайло Ломоносов, пожалуй, одно из невероятных исключений, которые в царско-имперской истории, можно пересчитать по пальцам одной руки). А всё потому, что какие шансы могут быть у обыкновенного раба, которого в дореволюционной России и называли его крепостным? Вы скажете, что крепостное право отменили в 1861 году? Ну, а что изменилось?

***

Спустя пол года Иван в страшных мучениях умирал от рака желудка в своём покосившемся домишке, прямо на земляном полу, на глазах у всего своего обнищавшего до крайности семейства.

Смерть не торопилась забирать его измученное, иссушенное болезнью тело. Умирал он долго, с приступами нечеловеческой, а временами и вовсе невыносимой боли, которые современная медицина заглушает чудовищными дозами наркотиков, но тогда, в сибирской глухой деревне, даже малограмотных фельдшеров было по одному на несколько деревень. Поэтому перед своей мучительной смертью он успел о многом подумать, в том числе и о своих грехах, которых у него, как, впрочем и у любого другого, было не мало. У одних их больше, у других чуть меньше, но никто из нас не безгрешен.

Если не обобщать и говорить лишь за себя, то были у Ивана такие поступки, совершая которые, он наплевал на законы божьи и мирские, но тогда, много лет назад, это его совершенно не волновало.

Зато теперь, оказавшись на пороге неминуемой смерти, перед его внутренним взором пронеслись мыслеобразы.

Память, может быть и предатель, по крайней мере в деталях, но, по существу, если не искажать картину прошлого намеренно, то передать смысл произошедшего можно.

***

Василий был крепким, выносливым деревенским парнем - работал на земле. То есть был крестьянином. Вернее крестьян, как класса, уже не существовало - теперь, с приходом советской власти, по всей стране большевиками были созданы колхозы, так что он был колхозников.

И была у него настоящая любовь, что в те годы была редкостью. Раньше как оно было? Понравилась парню девушка, а гораздо чаще родители решили, что время пришло парню женится - этого достаточно для того, чтобы засылать сватов в дом невесты. Какая там любовь, если они виделись пару-тройку раз, от силы!? Стерпится - слюбится: вот он главный того времени!

Так вот у Василия была настоящая любовь, а не воля родителей, или мысль о том, что пора жениться пришла. И жила его любовь в соседней деревне, что располагалась в семнадцати километрах от той, в которой жил Василий.

Любовь его была взаимной, и дело полным ходом шло к свадьбе. Возможно, что будущую семью ждали любовь и согласие, если бы не произошло одно событие, изменившие весь ход этой истории.

Однажды одним положим днём к Василию на колхозной телеге подъехал его брат и сообщил:

- Говорят, соседняя деревня горит! Полыхает, как погребальный кострище!

Первой реакцией Василия был страх за жизнь его возлюбленной.

- Дай телегу! Мне срочно туда нужно!

- Да ты что, Василий! С меня председатель шкуру спустил за эту повозку!

- Э-э-э-х!!! - в сердцах махнул Василий рукой и, не теряя драгоценного времени, бегом бросился к своей девушке.

День был жаркий, а он не взял с собой ни капли воды.

Семнадцать километров - это не марафонская дистанция, скажете вы.

Только где же вы видели в глухой сибирской деревне прошлого века марафонцев, имеющих прекрасную спортивную подготовку?

Василий бежал не жалея себя - без остановок и малейших передышек. Вперёд его гнал страх за любимую.

Уже на подходе к деревне Василий понял, что никакого пожара нет, но уже не мог остановиться.

Так он и умер на подходе к деревне - сердце парня не выдержало столь чудовищной нагрузки, усиленной душевными переживаниями.

Вот так и закончилась любовь, которая могла осветить своим ярким светом жизнь двоих счастливых влюбленных.

А через два месяца, на излете лета в ту же деревню приехал на телеге запряженной рысаком, брат покойного, Иван.

- Наталья, - обратился он к красивой, высокой, статной девушке, которая и была любовью его покойного брата, - поехали в райцентр.

- А что я там забыла?

- По рынку прогуляешься. Может ткань какую-нибудь там при смотришь.

Девушка подумала, и согласилась.

Когда они приехали в райцентр, Иван остановился возле Райпо и предупредил Наталью:

- Подожди меня недолго. Сейчас кое-какие бумаги подпишу и вместе поедем на рынок.

Наталья лишь подала плечами: мол, раз надо, то иди.

Немного погодя из Райпо выбежал Иван:

- Пойдём и ты распишешься в бумагах, да поедем уже!

Наталья не могла понять такую спешку, но за Иваном все же пошла, подумав, что нужно расписаться в каких-то колхозных ведомостях.

Подписывала не глядя.

Когда вышли их здания и сели в телегу, Иван Щеголев объявил:

- Ну, вот, Наталья, теперь ты мне жена официальная!

Вот так, через обман, малодушие предательство и образовалась ещё одна деревенская семья. Без любви и взаимности.

Без счастья!

Глава 1

Галина нажал на кнопку пульта, за этот день, должно быть уже в тысячный раз, и остановилась на том же канале, с которого спрыгнула в тот момент, когда там началась пятиминутная рекламная пауза.

Виталий, краем глаза наблюдавший за её манипуляциями, устало вздохнул - по ящику демонстрировали бесконечную теле-версию жизни очередной простоватой неудачницы. Поскольку запоминать каноническое имя героини было ниже его мужского достоинства, он называл Дунькой любую теле-Золушку, главную героиню фильма или сериала, из бесконечного потока слезливых драм, которая выбилась из грязи в князи.

Если уж быть точным, то в княжны, или княгини, поправил сам себя Виталий с той дотошной точностью, которая временами так раздражала Галину в супруге.

Пройдя множество испытаний, щедро, как из рога изобилия, насыпанные на тернистом пути горе-героини садистами-сценаристами, Дунька всегда обретала долгожданное, или неожиданное, но всегда заслуженное счастье, с помощью богатого, предприимчивого мужчины (которого Виталий, так же для простоты, именовал Дунькером), способного при каждой встрече дарить ей прекрасные цветы, оплачивать романтические ужины в дорогих ресторанах, катать на Бентли, или других красивых и дорогих машинах. Вариантов подачи этого теле-блюда было безумное множество, но постфактум был всегда один - избранник Дуньки был успешен, обеспечен, удачлив, и, конечно же, априори, красив.

Памятуя всевозможные градации этого теле зрелища, Виталий сделал неожиданный, можно даже сказать революционный вывод: в наш современный век, Дунька являлась не просто развлечением для праздных домохозяек - это была настоящая религия, которая ненавязчиво проникала в умы, кровь и плоть женской телеаудитории. И эта религия говорила, какой бы ни была дурёхой, какое бы у тебя ни было образование, сколько бы детей у тебя ни было от предыдущих браков, толстая ты или худющая - всё это не важно, а важно лишь то, что, пройдя все жизненные испытания Ты можешь рассчитывать на счастье, мужчину за которым будешь как за каменной стеной, и как следствие - тебя ожидает недурственное финансовое благополучие. АМИНЬ!!!

Схожесть с религией, которая призывая к смирению и терпению, и смогла продержаться не одно тысячелетие (два, если уж быть академически точным) не внушало утешения.

Вывод, который лежал на поверхности, но отчего-то так долго не приходивший на ум ранее, ошеломил Виталия. Это что же получается - каждый день его Галине говорят о том, чтобы она смирилась и когда-нибудь место её непутёвого мужа займёт достойный мужчина.