Кхуши.

Целый день весь дом, фигурально выражаясь, стоял на ушах. Один за другим подъезжали небольшие грузовички, в которые осторожно вкатывались по специальным рельсам стойки с коллекционными изделиями. До показа творения Тери хранились тут, на вилле. Привлечены к сборам были все – и домашние, и слуги, и даже водители прибывших грузовичков. Огромное подвальное помещение, прежде едва ли не впритык заставленное стойками с нарядами, постепенно пустело, выпуская в мир «Цветы души моей».

- Мони! Мона! – истошные крики Марии донеслись до меня в комнате, куда я забежала на минуту, чтобы захватить флеш-карту с описанием каталога. Быстро вытащив накопитель из ноутбука, я решила посмотреть, что опять случилось в этом бедламе, потому что Мария не унималась, строгим голосом отчитывая девчонок. За что – было непонятно – беглая итальянская речь – это вам не si, prego, chio… я не понимала ни слова, не понимала даже, где заканчивается предыдущее и начинается следующее слово.

Поднялась по лестнице и почти приоткрыла дверь, как девчонки пулей вылетели из комнаты и, заметив меня, подхватили за руки и потащили за собой на своеобразном буксире.

- Быстрее, Счастье! – бухтела Мони, а Мона, выпустив мою руку, обежала меня, подталкивая в… хм, чуть ниже поясницы. – Мы взяли у мамы бусики к одному из платьев, и не успели вернуть, его уже увезли. – наконец-то выдали сестры.

- Стоп! – Я, наконец, притормозила, очутившись у кабинета, где, судя по звукам, свирепствовал маленький ураган по имени Тери. – Давайте сюда. – протянула руку, увидев, как у Мони из кармашка платьица свисает жемчужная нить. – Я сама отдам Тери, а вы – марш собираться!

Получив пару синхронных поцелуев в щеки, я улыбнулась стартанувшим вприпрыжку попам девчонок, и решилась войти в кабинет.

- Ууууу… – промычала я невнятно. Тут скорее не ураган, тут торнадо поработал. Неряшливые кучки из обрывков упаковочной бумаги, кусков тканей и прочих отходов фурнитуры гордыми кучками топорщились на полу, столе, диване.

Тери копошилась возле стола, ненароком задевая каждые пару секунд вазон с лавандой, все еще стойко державшийся и не падавший среди этого хаоса. – Может он на магните? – пришла в голову дурацкая мысль, учитывая натуральный деревянный пол и фарфор вазона. Мотнула головой, отгоняя глупые мысли.

- Тери! – я протянула обернувшейся подруге флеш-карту и ожерелье. Та флегматично кивнула, забрав предложенное, и запихнула в сумочку. – Все в порядке? Все собрали?

- Уф. – Тери наконец перестала копаться в документах на столе, выудила нужную бумагу и аккуратно убрала ее в сумку. Только теперь я увидела, что она уже одета в дорожный комбинезон.

- О! Счастье! – казалось, она только что меня заметила. – Дом оставляю на тебя и Марию. Через пару дней вернусь за вами, извинись за меня перед мистером Райзада, хорошо? Но мне срочно-срочно надо ехать в Милан, я не могу не сопровождать коллекцию.

Я кивнула, зная ее отношение к своему труду, она дрожала над ней, как над ребенком, самолично отпаривая каждую вещь для презентации, расправляя складочки, разговаривая с нарядами как с живыми.

- Все будет хорошо, Тери, не переживай. Арнав поймет. – Ну, по крайней мере, я на это надеялась.

Громкие возгласы, раздавшиеся с первого этажа, ускорили подругу. – Все, нам пора! – Чмокнув меня в щеку, Тери унеслась, напомнив мне своих дочек-сорванцов. Еще пять минут невообразимого гвалта, и в доме наступила благословенная тишина.

… Я отпустила Марию еще час назад, поблагодарив за вкусный ужин, и теперь лежала, расслабляясь после ванны. Скорее, пытаясь расслабить хотя бы тело. Внутри я напоминала сама себе взведенную пружину. Завтра наступало катастрофически быстро… За суетой сборов в дорогу коллекции Тери я и не заметила, как пролетел этот день. Зато успела немного свыкнуться с мыслью, что Арнав приедет завтра… нет… уже сегодня – взглянула я на висевшее в моей комнате произведение искусства. Спрессованный песок, обрамленный голубой и синей слюдой, имитировал пляж. Крохотные отпечатки ступней, уменьшаясь с каждым пройденным шагом, даря перспективу, вели к «морю». Стрелки часов, тоненькие, незаметные, венчали маленькие самолетики. Я любила разглядывать эту картину, не сразу научившись определять точное время в отсутствие привычных цифр…

Полночь уже миновала. Значит, уже сегодня… я увижу Арнава. Непрошенная, нежданная улыбка приподнимала уголки губ. Я боялась до нетерпения этой встречи, я желала ее всем существом… Разум уступил место чувствам, которые медленно затапливали тщательно взращиваемые мной все это время поля благоразумия.

- Что-то будет… – прошептала невнятно привычно летающим по кругу самолетикам. Лежала без сна долго, не думая, чувствуя каждой клеточкой тела ход времени – навстречу Ему. Время, когда-то разъединившее нас, сегодня сводило нас вместе убегающими секундами… Веки отяжелели, и я ушла в страну грез – к взволнованным снам, любимым глазам, горячим рукам…

====== Глава 50. Встреча. ======

Арнав.

Похоже, лето в Италии не закончилось. Я с облегчением скинул плащ, который приобрел, когда температура в Лондоне опустилась ниже десяти градусов по Цельсию. Небрежно положил на чемодан, дожидаясь носильщика, который за небольшую плату отправился на поиски автомобиля, заказанного мной через экскурсионное бюро. Бросил рассеянный взгляд на часы, показывавшие текущее время в столицах различных стран. Плюс час к времени Лондона. Дорога до Флоренции займет около трех часов, сейчас – четыре, значит, прибуду уже ближе к восьми.

Поздновато для визита, но миссис Свон уверила меня по телефону, что меня ждут и встретят. Когда я прочитал пересланное Аманом приглашение на презентацию ее новой коллекции, то меня крайне удивило, что она пригласила меня остановиться у нее на вилле во Фьезоле. Я рассчитывал, что она подскажет мне наиболее удобно расположенный по отношению к ее модному дому отель, предполагая, что наша встреча состоится в Милане. Но Тери поступила непредсказуемо. Мои осторожные расспросы о Кхуши были прерваны на первой же незаконченной фразе. Я вспомнил экспрессивную манеру выражаться перспективного дизайнера. «О! Счастье вас встретит». Я даже не сразу понял, что это она о Кхуши. Английское слово, обозначающее счастье, применительно к моей жене звучало забавно. «Прошу прощения, мистер Райзада, я вынуждена на два дня съездить в Милан, буду рада, если не нарушу ваши планы по времени пребывания в Италии». Тогда я, чуть более торопливо, чем необходимо в данной ситуации, заверил ее в отсутствии неудобств и поблагодарил за оказанное мне и моей супруге гостеприимство.

Легкое покашливание вернувшегося носильщика прервало воспоминания. Я подвинул ему чемодан, который он водрузил на специальную тележку, и последовал за уверенно лавировавшим в толпе расторопным пареньком.

… Казалось бы, ровное и мерное урчание двигателя автомобиля, несущегося по ровной трассе, должно было усыпить меня, но внутреннее напряжение, копившееся с самого утра, только нарастало с каждой оставленной позади милей, с каждым мгновением, уничтожавшим разделившее меня на две половинки пространство. Хотелось хоть что-то предпринять, чтобы отвлечься от гнетущего чувства, выплеснуть его. Хотелось быть уверенным в ситуации. Хотелось быть собой – привычным.

- Это просто физическое неудобство, – убеждал я себя. – Накопившаяся усталость, плюс отсутствие движения.

Скинул ботинки и вытянул ноги, благо салон позволял разместиться со всеми удобствами. Достал из бара бутылку минеральной воды. Поморщился, услышав при открывании шипение пузырьков. Терпеть не могу газированную воду. Через силу отпил, убеждая себя, что сейчас все пройдет.

Не получалось... Гул разнообразных эмоций, который я никак не мог разбить на отдельные составляющие, раздирал душу на части, назойливо обращал на себя внимание, вытесняя спокойствие – играючи, небрежно.

Я поймал себя на том, что барабаню пальцами по колену – раздражающая в других привычка, выдающая озабоченность, неуверенность или растерянность собеседника. Чертыхнувшись, сжал руку в кулак. Так создавалось ощущение, что все под контролем. Создавалось ли? Напряжение выбелило пальцы, и я усилием воли расслабил руку. Что-то внутри меня не терпело сопротивления, отметая мои жалкие потуги собраться, овладеть собой. Шепот сердца звучал криком, манящим предвкушением, сладким обещанием, избавлением от выматывающей тоски.