- С окна дует. – оправдывал я свое перемещение на кровати на сторону, которую всегда занимала Кхуши…

- И наволочка слишком горячая. – Заменяя свою подушку на ее, пропитанную любимым мной ароматом прохлады, сладости и горечи…

Уткнулся лицом в подушку и ушел в сон, к ней…

====== Глава 47.1. Сновидения. Часть 1. ======

Кхуши.

Болото. Я никогда не была на болоте. Или в болоте? Неважно. Но мир с появлением телевидения и интернета давно расширил свои границы, и я прекрасно представляла визуально, как выглядит болото. И почему-то худшей смерти, чем быть затянутой пузырящейся гнилостной массой, я не представляла.

…Я стояла посреди болота, на ходящей ходуном кочке, с трудом сохраняя равновесие. Раскинула руки, чувствуя, что не справляюсь. Натянулась как струна, стараясь предугадать следующее движение словно живого холмика. Балансировала, прикрыв глаза от ужаса. Задыхалась от невыносимой вони. Я бы зажала рукой нос и рот, чтобы не вдыхать этот смердящий запах, но – равновесие… «Дыши ртом!». И я старательно втягивала сквозь зубы воздух, пытаясь не дышать носом. Паники, на удивление, не было. Мыслей – тоже. Страх был, но не главенствовал. Вправо-влево. Вперед-назад. Неуловимые движения корпусом тела. «Полусогни ноги!» Да, так легче. Вообще, если отвлечься от факта того, что это болото… БОЛОТО!.. «Relax!» Да, я слушаюсь, я расслабляю чуть не окаменевшее от ужаса тело. Так вот, вокруг, несмотря на то, что это болото, довольно красиво. И темнота не пугает, так? ТАК?! «Я рядом». Я знаю. Словно мириады крошечных огоньков разбросаны по всему видимому пространству, даже не огоньков – искорок, горящих крапинок. Но пустых, не несущих света, тепла, просто обозначающих самих себя на фоне серо-бурой массы. Кислорода не хватает, смрад заполняет нос, вязкой ватой набивает рот. На краю реальности зарождается паника. Где ты? Где звучащий извне голос?! Тишина в ответ… Порыв океанского бриза овевает лицо, и я жадно вдыхаю – носом, ртом – чистейший прохладный воздух. «Легче?» Да… «Я скоро». Я верю. Руки трясутся от перенапряжения, амплитуда тела становится больше, размашистее, я с трудом успеваю в последний момент удержаться на, кажется, взбесившейся кочке. Но мне надо просто подождать, и я жду… Больше не могу. Прошла вечность? Тело обмякает, не чувствую рук, которые непроизвольно опускаются все ниже и ниже… Где же ты?.. В последнем усилии вскидываю руки вверх, но опоры нет, начинаю падать. Уже у жадно приготовившейся обнимать меня трясины чьи-то руки обхватывают меня за талию, прижимая к себе, и в резком развороте приподнимают, чуть не подбрасывая, ставят на твердую землю. Чьи-то? Я знаю эти руки так хорошо… Терпкий древесный аромат, свежий воздух, шелест листьев… Открываю глаза, счастливо улыбаясь… Он.

Арнав.

Пустыня. Что может быть безнадежнее пустыни? Бессмысленнее сухого шелестящего песка, годного только для изготовления бетона и стекла? Никаких ориентиров, кроме солнца над головой. Ничего живого. Пустыня как отражение пустоты. Несуразность ситуации, воспринимаемая, на удивление, только поверхностно, раздражала. Арнав Сингх Райзада не мог находиться в пустыне, но был именно там.

…Постояв в задумчивости несколько минут, я стянул с себя футболку, в которой лег спать, и сделал из нее что-то типа чалмы, прикрыв, заодно, и нижнюю часть лица. Это – важнее, чем защитить тело. И пошел, ориентируясь по солнцу, тщательно загоняя вглубь удивление, раздражение и… страх. Шел медленно, внимательно глядя под ноги. Я боялся… да, боялся зыбучих песков. Совершенно незаметные, они могли находиться в любом месте, встретиться на каждом шагу. Я встречался с таким явлением в Англии, целый автомобиль ухнул в неизвестный ранее участок зыбучего песка; информация даже по телевидению воспринималась тяжело. Почему именно они пугали? Почему я сейчас именно в пустыне? Страх выматывал, лишая сил, и уже через полчаса я с трудом переставлял ноги.

«Стой, Арнав!». Что за? Звонкий голосок, раздавшийся неизвестно откуда, не сразу дошел до моего сознания, и я успел сделать два шага по казавшемуся обычным песку. Только казавшимся, прикрытым плотной коркой, на два шага выдержавшей мой вес. И только когда даже прыжком я не смог бы вернуться назад, ноги быстро, предательски быстро начали погружаться вглубь моего кошмара. Паника подступила, удесятерив силы, и я резким движением сумел вырвать одну ногу, однако вторая при этом ушла в зыбкую субстанцию почти до колена. Поставить же освободившуюся ногу было некуда, кроме как рядом с погружавшейся быстро, очень быстро ногой. Не удержав равновесия, я упал, скорее – сел, на песок. «Ляг и замри!» Поспешно откинулся на спину, не шевелился, действовал инстинктами, следовал командам ими же. Паника начала отступать, я лежал почти как на обычном песке, практически не погружаясь. «Вспоминай, ты читал!» Голос почти умолял, проясняя сознание. И я вспомнил… Медленно, без рывков, буквально по сантиметру, вытащил увязшую ногу на поверхность. Стопа ныла, так как все это время находилась в вывернутом по отношению к телу положении. Чуть оторвал голову, забывшись, чтобы взглянуть на ногу, и тут же почувствовал движение песка под собой. «Распредели вес!» Осторожно опустил голову обратно, стараясь равномерно давить телом на подвижную песчаную массу под собой. И, чуть двигаясь, елозя спиной по жестким и жадным песчинкам, пополз назад, стараясь не отрывать ни один дюйм тела от поверхности. Пот заливал глаза, в горле кололи неизвестно откуда взявшиеся крупицы песка, но я упорно «сдавал назад». Возможно, это было результатом моего воспалившегося воображения, но я чувствовал сзади влажную прохладу. Ощущение близкой тени от иссушающего зноя безжалостного солнца. Мираж? Но они же бывают видимые, не чувствуемые? Или? Я мало что знал о миражах, почти ничего, если честно. Но эта прохлада, тень, влага, они удерживали мое сознание ясным, не позволяя спешить. Даже когда я почувствовал под собой привычный твердый песок, я не встал, доверяя ощущениям тела, а продолжал ползти, пока не уткнулся головой во что-то твердое. Сквозь сухие песчинки на ресницах – роскошная крона огромного дерева, застилающая солнце, делая его всего лишь подсветкой для зеленого. Затихающее, родное, с мягкой улыбкой на любимых губах «Все хорошо…». Нежная тень, ощущение прохлады с легкой горчинкой и сладостью на губах, и я открыл неизвестно когда закрытые глаза. Она…

====== Глава 47.2. Сновидения. Часть 2. ======

Кхуши.

… весело пляшет яркий огонь в камине, разгоняя остатки сырости в душе, так долго балансировавшей в болотной хмари. Тепло обнимает со всех сторон – жаром мужского тела. Кольцом самых надежных на свете рук. Пригреваясь, почти засыпаю, чувствуя себя защищенной, умиротворенной, счастливой, любимой…

Стоп. Я вскидываю голову, которую сонно опустила на Его плечо. Нет! Резко расцепляю Его руки на своей талии, разворачиваюсь, стоя на коленях и, в один миг переполнившись боли, отползаю от него на пару шагов, пятясь к огню.

- Стой, Кхуши! Обожжешься… – Его голос, звучащий так мягко, ранит, как острые ножи.

- К-как?.. Откуда?.. – запинаюсь я, заполошно оглядываясь. Каминная нашего Лондонского дома. Нашего? – сердце сжимается пружиной, отдаваясь болью по всему телу. – Я сплю, да? – голос дрожит, обещая скорую истерику.

- Relax… – Он просит. Но он не умеет просить. Я тру глаза, щипаю себя за запястье. Не помогает. Впиваю ногти в ладони. Он отвлекает меня от разрушительных действий, перехватывая мои руки. Нежно разглаживает на ладонях ямки от ногтей, проступившие ярким красным на ледяном белом. Я и не заметила, когда успела так замерзнуть – до белизны и прозрачности кожи. Завороженно наблюдаю за его движениями, за тем, как безжизненное белое, растворяясь, пропускает телесное розовое, отогретое. Руки, его руки…

…Ты потерял право прикасаться ко мне! Плевать на контракт, на соглашение, на все плевать, больше никогда! – я думала, что кричу, но звуков не было, я молчала? Отняла руки, сжала в кулаки, теперь молчала, не доверяя своему голосу. Хотела смотреть в сторону, но взгляд притягивался к его глазам. Боль? Его боль, моя отраженная? Не знала, что может так раздирать душу – в клочья – лишь только взгляд.