Местная сельская поросль каким-то образом прознала про случайное изобретение кузнеца Василия в области прохладительных напитков. В связи с постоянным неурожаем цитрусовых в деревенских садах и соответсвенно отсутствием кислого сока лимона пацаны совершенно самостоятельно наловчились добывать лимонную кислоту из обильно произрастающего щавеля. Однако, так как прямого доступа к сахару в связи с ограниченностью его производства мальцы не имели, они умудрились запастись подсластителем несколько иным путем. Помогая матерям в варке варений, они, с разрешения молодого, а потому понимающего их интересы, француза, монополизировали право на получение сладких пенок. Но так как пенки обычно снимались с приличной долей сиропа, юные таланты умудрились поднакопить несколько приличных бутылей разнообразных сладких сиропов для будущих нужд.

Поскольку в день свадебного торжества уже пошли первые ягоды и сезон нового варенья был не за горами, мальцы решили слегка подзаработать на удовлетворении нужд богатых гостей. Так как кроме застолья, свадьба предполагала ряд иных мероприятий, далеко не бедные гости долго фланировали по окрестностям усадьбы и временами испытывали жажду. Таким гостям предприимчивая молодежь и предлагала не месте возникновения желания стакан содовой воды с сиропом (за три копейки) или без сиропа (за одну). Цена конечно была грабительской (ведро молока стоило полушку), но народ подобрался небедный да и расценивал побор как форму благодарности за пиршество.

Одним из благоприобретателей пузырящийся воды с сиропом оказался и ранее упоминаемый князь Логидзе. С детства ничего, кроме вина, не пивший, он был приятно удивлен аттрактивностью напитка. Вдобавок он обратил внимание и на несомненную успешность бизнеса юных предпринимателей. Спустя месяц после свадьбы князь подал в отставку. Вспомнив, что недалеко от родного дома из горы вытекает такая же пузырястая вода, он организовал перевозку оной в плотно закупоренных бутылях в Москву, где, на площади Белорусского вокзала открыл павильон по продаже газированой воды с сиропом под гордым названием «Воды Логидзе». Поскольку выяснилось, что Белорусский вокзал еще не построен и приток покупателей хотя и немал, но менее ожидаемого, а затраты на перевозку пузырей в бутылках оказались напротив более планируемых, заведение под аналогичным названием и аналогичного назначения князь открыл и в Тифлисе, поближе к источнику и жаркой погоде (московский же павильон оставил как представительство фирмы в столице). Фирма процветала почти сто семьдесят лет, да и сегодня это гордое имя напоминает прежде всего о Грузии, а не крохотной деревушке под Смоленском…

Но все вышеперечисленное произошло либо чуть ранее, либо позже дня бракосочетания Петра Анатольевича и Анастасии Никитичны.

Сам же день свадьбы дал одно из наиболее широко известных изобретений в деле массового прокорма человечества. И было бы просто непростительно не упомянуть о нем в нашем исследовании.

Изобретение было обусловлено целым рядом весьма существенных обстоятельств. Во-первых, давно уже прошли те времена, когда цари-самодуры запросто отбирали вотчины у одних бояр и тут же дарили их другим. Во-вторых, далеко не каждый день русские офицеры получали иноземные баронские титулы. Так что Петр Анатольевич был личностью, в некотором роде, исключительной. И естественно, что его бракосочетание вызвало широкий резонанс в дворянских и помещичьих кругах, что привело к массированному наплыву гостей не только из соседских деревень, но и со всей бескрайней России.

Во-вторых, Бабынино было всего лишь деревней, а не селом. То есть, проще говоря, церкви там не было. А потому процесс венчания происходил в некотором отдалении от места пирования по этому поводу. Перемещение же нескольких сотен прибывших поесть граждан с использованием исключительно гужевого транспорта приводило к тому, что первоприбывшие на место действа вынужены были изрядное время ожидать последних из принимающих участие в мероприятии — и, в отношении к наиболее интересной нам части действа, успевали изрядно проголодаться до начала застолья.

Для избежания раздражения толпы голодных гостей при исключении недовольства задерживающихся из-за высокого трафика и пробок на дорогах тем, что «их не подождали» Франсуа-Рожер решил обеспечить возможность спонтанного перекуса без усаживания за праздничный стол для всех желающих. С этой целью он попросил снова прибывшего в Бабынино для проведения инженерных работ прапорщика Валоняйнена изготовить и установить в саду большой высокий стол, на котором можно было бы разместить изрядное количество холодных закусок. Одним из пунктов техзадания было обеспечение высоты изделия, достаточной для простоты доступа к продуктам, но препятствующей усаживанию у стола на стульях или скамьях с целью плотно приступить к питанию. Такой стол обеспечивал бы, по замыслу француза, возможность каждому отощавшему гостю взять любую закуску в объеме, неободимом дя заморения червячка, но необходимость есть стоя исключило бы удобство полного наедания до начала официального пищеприятия. Изделие скандинава полностью оправдало ожидания главного гастронома. Заранее предкпрежденные крестьяне, преобразованные в службу гостевого сервиса, на вопросы гостей насчет чего-нибудь перехватить дисциплинированно отправляли вопрошающих к месту подкрепления. Однако, мало разбираясь в происхождении представителя северных народов, творение Валоняйнена они единодушно окрестили «шведским» столом. И хотя история говорит нам, что правильнее было бы называть стол финским, мы продолжаем упорствовать в наших заблуждениях. Впрочем, история всегда была несправедлива к первооткрывателям — имея тонны древнейших мамонтовых бивней и даже повторяя при каждой удобном случае непреложную истину о том, что Россия — родина слонов, мы тем не менее на экзаменах по зоологии мы продолжаем убеждать себя и других, что слон — животное африканское или индийское. Парадоксы человеческого сознания! Впрочем, вернемся к еде. И к питью.