Посему, творчески переработав полученную информацию, юный Оливье практически тут же получил изрядный запас требуемых ему тонкостенных до прозрачности оболочек и приступил к набиванию оных мясным содержимым. Результатом творец парадоксальных мясных блюд оказался доволен. Даже не результатом, а результатами — поскольку оболочки имели весьма широкий диапазон диаметров и длинн.

В ходе дальнейших экспериментов выяснилось, что самые тонкие изделия прекрасно нагревались до приятных к принятию внутрь кондиций при кратковременном помещении в кипящую воду. Так как Франсуа-Рожеру требовалось, кроме всего прочего, прояснить и возможность употредить продукт внутрь без пережовывания, опытный образец был преподнесен им беззубому старцу со словами «вот тебе, соси-ка!» Небольшой акцент всегда вызывал у подведомственных пейзан некоторое недопонимание произнесенного, посему старец понял инструкцию к действию как наименование продукта, и сумел быстро распространить его среди прочих кулинаров. Француз же, освоив к тому времени, что суффикс «-ка» чаще используется в уменьшительном или даже в уничижительном смысле, впоследствии «восстановил» более уважительное наименование изделия, и потому в европейских языках данное кулинарное творение именуется не иначе как «сосиса» (см., например, словарь испанского языка).

Более же толстые изделия в кипятке нагревались неравномерно, посему юный кулинар предназначил им роль «холодных закусок». Используя оригинальное калмыцкое слово, он назвал продукт «вареной» (по кондиции начинки) колбасой. Вспомнив, однако, что калмыки для улучшения консистенции свою «колбасу» коптили над огнем, он провел исследование и в этом направлении. Получившийся продукт несколько затвердел, но при этом получил свойство резаться на весьма тоненькие ломтики. В свете предыдущего опыта с тонкими ломтями из языков такое свойство показалось колбасных дел мастеру заслуживающим пнимания, и продукт получил название «колбаса полукопченая полувареная», но в дальнейшем, в силу неудобства произношения, второе определение было для краткости отброшено.

На этом эксперименты с колбасами (в силу недостатка времени) были временно приостановлены, и юный Оливье приступил к работе с твердыми жидкостями.

Быстро выяснив, что при замерзании жидкостям свойственно расширяться и зачастую рвать на куски стеклянные стаканы, исследователь быстро перешел на стаканы небьющиеся металлические, слегка конические (чтобы при заморозке продукт попросту выползал бы из стакана без помех) и довольно узкие (чтобы промораживание шло быстрее). Для удобства же вынимания замороженного продукта из стаканов многознающий староста посоветовал вставлять в замерзающую жидкость тонкие лучины, как-де делает один северный народ, замораживая для дальнейшего употребления жир морского зверя кита, согласно описанию Геродота.

С учетом изрядного запаса уже отработаных и поставленных на продуктовый конвейер блюд пищевой ассортимент предстоящего свадебного торжества становился вполне адекватен важности события. И, така как собственно событие должно было произойти всего лишь двумя днями позднее, коллегия распорядителей торжественного обеда приступила к оформительскому этапу. То есть — к написанию меню.

И именно на этом этапе подготовки торжества кухня г-нф Оливье впервые официально была поделена на так называемые «кухни народов мира». Произошло сие эпохальное событие исключительно в силу обильности этого самого меню.

В самом деле, проводя эксперименты с различными видами мяса и их комбинациями, иноземный естествоиспытатель произвел до десятка видов только одних колбас. Да и сыры, ранее подаваемые к столу изредка и по случаю, требовалось вписать в меню. Для различия родственных продуктов требовалось использовать какие-то уточняющие наименования, и наименования эти по чистой случайности оказались привязанными к наименованиям раздичных стран.

С «разноплеменными» сырами вопросов не возникло, хотя самим творцам меню и в голову не пришло, что в дальнейшем «внутрикорпоративные» названия будут привязаны к разным якобы «странам происхождения».

С колбасами же возникла и вовсе забавная путаница. Мужичок из-под Астрахани, в связи с полным выполнением возложенных на него работ убыл к месту ночлега, а малосведующий в локализации малых народов России староста и несведующий в этой области в принципе француз попросту забыли, что за народ делает эту самую колбасу. Пытаясь вспомнить название народа, делающего столь удобный продукт питания, староста перепутал народ южный и народ северный, в результате чего полукопченая колбаса «калмыцкая» неожиданно в меню стала колбасой «коряковской». В дальнейшем, поскольку у большинства гостей на слуху были события скорее европейские, нежели далекосеверороссийские, название как-то незаметно преобразовалось в «краковскую», незаслуженно отняв приоритет в этой области у степных жителей.

Маленькие колбаски, изготовленные мелкой партией целевым назначением для жениха и невесты, назвали, вспомнив кстати, что воитель получил как раз титул барона за спасения эрцгерцога Брауншвейгского, Брауншвейгской колбасой. И германское княжество, понятное дело, вообще никаким боком к этим колбаскам не пристегнуто.

С сосисками получилось еще смешнее. Поскольку в русском языке на протяжении столетий «немцами» называли всех иноземцев, по-русски не говорящих (то есть как бы немых), в меню самые толстые из них появились под названием «немецкие» — поскольку староста все-таки засомневался в правильности названия кочевого степного народа. Более тонкие, для отличия от предыдущих, назвали «молочными» — поскольку мясо в них было из молочного поросенка, а «молочнопоросячие» старосте писать было лень. А поскольку понять происхождение наполнителя визуально было достаточно трудно, на самом уже обеде один из гостей, а именно приехавший из Крыма татарский князь Рустам-бей поинтересовался у обслуживающего персонала, из чего продукт изготовлен. Мужичонка, бею прислуживающий, и сам этого не знал, и переадресовал вопрос старосте. Последний же, кстати вспомнив о мусульманских обычаях в отношении свинины, на всякий случай, дабы не вызвать скандала, сказал что блюдо это вроде бы рыбное. Понятно, сарделька — назвал бей имя популярной черноморской красномясой рыбы, и название «немецкая сарделька» накрепко закрепилось за изделием, хотя ни к Германии, ни к рыбе продукт, понятное дело, отношения не имел.

В суматохе, творившейся на кухне во время обеда, кто-то из поваров забыл при варке щей налить в котел воды. Когда же примкнувший барон фон Ваффен заказал у холопа «немецкую сардельку», последний, не найдя котел с картошкой, не нашел ничего более умного, как положить в тарелку в качестве гарнира капусту, успешную полупровариться-полупрожариться в собственном соку. Поскольку в отсутствие воды капуста чуть не подгорела, кто-то из поваров плеснул в котел воды, дабы «затушить» неначавшийся процесс горения, и фон барон получил «сардельки» именно с той самой «тушеной» капустой. Поскольку фон Ваффен был единственным представителем германского народа на обеде, все присутствующие единодушно решили, что немцы склонны свои немецкие «сардельки» употреблять именно с «тушеной» капустой.

Еще одно популярное название возникло в меню и закрепилось в веках благодаря прибывшему на свадьбу капитан-лейтенанту Шпанбергу, дальнему родственнику одного из офицеров, участвовавшего в экспедиции Беринга. Староста, озабоченный отсутствием в описаниях Геродота названия северного народа, втыкавшего лучины в китовий жир, рискнул обратиться к этому достойному офицеру с соответствующим вопросом. Получив довольно исчерпывающий ответ, приступил к написанию в меню названия «мороженое эксимосское молоко». Однако, не дописав строку до конца, был отвлечен каким-то к делу не относящимся вопросом, и «мороженое эскимо» вписалось в анналы мировой кулинарии.

Естественно, в меню попали и «грузинские» цыплята табака, и «кавказские» шашлыки…

Последнее достойное упоминания «национализированное» изобретение дружного коллектива Бабынинской кулинарной команды к самому торжественному обеду прямого отношения не имеет, но обязано своим появлением именно ему.