Воинства Та-Кем сомкнули боевые порядки. Колесницы и боевые слоны стояли позади. Стены и башни Саадома едва виднелись вдали, более чем в двадцати-тридцати тысячах шагах в мареве жаркой земли и испарениях Рыбного Озера. Рог призывно протрубил. Хору ждал. Вскоре издалека донёсся глухой звук боевого рога Саадома. Стражники на башнях увидели воинство Та-Кем и предупредили своего Правителя.

— Ханар, отец мой, — воинства Та-Кем стоят в трёх десятках тысяч шагов от наших стен. Но они немногочисленны. Напасть на них и разбить?

— Погоди, Урванар, наследник Трона Саадома, знамения от Великого Змея не было, но, клянусь Урвой, воинства Та-Кем, проделав этот долгий путь, пришли сюда не для битвы! Я предчувствую великое опустошение. Выдвини небольшое воинство им навстречу, спроси чего они хотят — если не Сет, а Наследник Хору пришёл под наши стены, только Великий Урва может спасти нас! Кричи же страже, чтоб трубили врагу!

Хору увидел, как из ворот Саадома выдвинулись вперёд небольшой отряд. Не успел Ра взойти на вершину Престола Нут, как авангард воинств Хору и отряд Саадома сблизились на расстояние в тысячу шагов.

Наследник Трона Та-Кем Хору и Урванар — сын Хала Ханара, ставшего оным после гибели своего отца Пер-Урвы в жестокой схватке с Богоравным Сетом на площади Армина, покорённого воинствами Та-Кем, выехали друг другу навстречу на своих парадных колесницах.

Правители спешились.

— Богоравный Хору, я уважаю тебя как врага равного по силе. Но ложь твоя не имеет границ! — сказал Урванар.

— Да как ты смеешь! Три попытки вероломного нападения на Та-Кем за пять разливов Хапи! Ты, и твой отец, и отец твоего отца, натравливали на земли Та-Кем Города Моря Себека, пользуясь бедностью их земель, — и во главе их воинств стояли воинства Саадома! Мы предложили Союзу Городов Моря Извечный мир и Истину Маат, а вы навязали войну, и Свет Маат многим Городам Моря Себека принесли не Посвящённые, а лучники Та-Кем, не знающие промаха!

— Но на этот раз войска Та-Кем подошли к Саадому! И не для того, чтобы установить Древний Закон Маат доброй волей или силой — для того, чтобы уничтожить нас!

— Вы не примете Света, ибо поклоняющийся Апопу не может поклоняться Ра!

— Мы поклоняемся тому, кому поклонялись наши древние предки, Тьме, не знающей границ, которая пожирает Светило со всей неизбежностью, которая извечно древнее света и Великому Змею, скрывающемуся в ней и поглощающему души смертных, когда их земная жизнь окончена.

— Пусть же Ка всех сынов Саадома поглотит Апоп, если вы верите в него, но скольких жителей Та-Кем Светлая Маат перевела во Второй Мир, когда ярость Апопа обрушилась на Ар-Хонсу, обратив во прах его стены. Но большинство из его жителей не были сынами Великой Та-Кем, они были рождены в землях Армина, одного из Городов моря Себека — вашими вчерашними союзниками!

— Они перестали быть союзниками Саадома, когда город и все его земли захватил Сет, убивший твоего отца, за которого ты до сих пор не отомстил!

— Я не хочу мести, я хочу правды! И не Сет, а я сотру Саадом с Престола Геба!

— Ты глупец, Наследник Хору — надеяться захватить такой город как Саадом и уйти целым из земель Саадома, с воинством, в котором нет и трёх тысяч копий!

— Нет, Урванар. Да, как достойного врага я тебя уважаю, но всё же и ты и твой отец — глупцы. Неужели вы думали, что после удара Апопа по Ар-Хонсу, Та-Кем будет медлить с возмездием? Битвы не будет, Урванар. Извечные, которые безмерно сильнее Змея Тьмы, существующего за счёт пороков, поражающих Ка смертных, даровали мне оружие неведомой доселе силы — я возожгу над вашим городом Рукотворный Свет Ра, который испепелит и расплавит ваши стены и сметёт чудовищным ветром их прах!

— Если бы такая сила была в твоих руках, о, Наследник, ты не стал бы вызывать меня для переговоров, а обрушил бы её на Саадом немедля! Ты всего лишь хочешь обманом запугать нас — если нет — то назови причину этих переговоров.

— Причина в желании моего отца, сущего среди Извечных, который не хочет, чтобы будущий Правитель Та-Кем испепелял народы. Я должен предложить вам рассеяться по Престолу Геба, чтобы Саадом был забыт и стёрт песками, и культ Змея тьмы навсегда угас — или гибель в великом свете!

— Мы сильнее вас, Наследник Хору, ибо веруем в единое божество — Великого Змея Урву, ибо в нём сосредоточена вся бесконечная сила тьмы, а вы верите в тех, кого зовёте Извечными, между которыми разделена сила Света, но, ночью, когда властвует Урва, их сила угасает. Урва всесилен — мы доказали это, сокрушив Ар-Хонсу!

— Даже немного света способно разрушить тьму. Вы верите во Зло — и поэтому Всесокрушающий Свет уничтожит вас! Но, если вы хоть немного желаете добра своему народу — скажите, пусть те, кто не знает Света Маат, но хотя бы боится её гнева, покинет город сегодня до захода Ра, завтра, в первых лучах Рассветной Короны я уничтожу Саадом! Ты клянёшься мне сказать это народу?

— Да, Хору, я клянусь. Но зачем это тебе? Надеешься поселить страх в сердцах воинов и жителей? Всё равно это не поможет тебе одолеть наши несокрушимые стены, отважное войско и великого Жреца Змея — моего отца — Хала Ханара!

— Твой отец нечестивец и трус — он не рассказал тебе, Урванар, как бежал из Армина, притворившись мертвецом?

Этих слов Хору Урванар уже не смог выдержать и схватил меч, но Наследник чувствовал, что Тёмной Силы в нём не было, — Хору всего лишь заслонился ладонью от мощного удара обычного медного меча принца Саадома.

Во вспышке Силы медный меч Урванара испарился, обжигая расплавленным металлом лицо и руки хозяина. Через мгновение Урванар уже лежал на земле и корчился от боли, но через боль Урванар всё же прокричал: «Стойте, стойте!» своим лучникам, изготовившимся стрелять. «Поднимите меня, ни на что негодные глупцы! По колесницам же — я должен сообщить важную весть своему отцу!»

Вскоре, отряд принца Саадома скрылся вдали, оставив за собою лишь пыльный свет в мареве полудня.

Колесницы Саадома въехали в городские ворота, которые накрепко, на тяжёлый кедровый засов, закрылись за ними. Урванара вёз на своей колеснице его личный охранник — преданный с детства друг.

Хал Ханар сам встречал сына на ступенях дворца, он не мог не заметить понурых голов возниц и колесничих, как и жители Саадома, на лицах которых читался явный страх.

— Что! Что с моим сыном! Если вы не уберегли его, то, клянусь Урвой, я велю казнить всех, не посчитавшись с тем, что на счету каждое копьё, когда враг подошёл к городским стенам!

— Постой, отец, славный Правитель Саадома, в том, что случилось виноват только я! — охранник помог Урванару подняться, и Хал увидел, как обожжены расплавленной медью лицо и руки наследника его царства — я повёл себя недостойно воина, даже по отношению к врагу — обнажил меч, когда Наследник Хору оскорбил тебя, попытался ударить мечом, но Наследник Та-Кем защитился шаром огня — мой меч расплавился, как в горне и обжёг лицо и руки. В том, что случилось, нет вины моих воинов, я должен был помнить, что говорю с врагом, и следовать обычаю воинов, не обнажать меча на переговорах — Хору, наш враг только одним жестом мог бы приказать своим лучникам в ответ на моё нападение истребить наш отряд. Но, видно, я столкнулся с благородным врагом, и чем больше я понимаю это, тем больше прихожу к мысли, что он не лжёт, говоря о чудесном оружии великой разрушительной силы, которое принесли с собою его воинства.

— Сын мой! Пройдём же во храм Урвы и переговорим в присутствии главных жрецов Великого Змея! Что вы стоите, как нечистые свиньи в луже, — кликните лекарей, чтобы обработали раны моего сына перегнанным вином и соком мака, и перевязали! — обратился Ханар к охране. Ожоги принца быстро обработал дворцовый лекарь, Урванар и его отец направились в храм, стражники разгоняли удивлённых и явно напуганных жителей.

— Значит, всё-таки Хору, как и предупреждал Великий Змей! — промолвил Хал Саадома, тут же обратившись к сыну. — Какие вести ты привёз от Наследника Трона Та-Кем?