После славного героического прошлого вернулся в Вендецию в возрасте тридцати двух лет. Тогдашний правитель, его брат Несторио, был слаб и немощен. И знать, и простолюдины просили именно Юлио уже Победителя занять престол. Несторио не посмел противиться великому герою и отдал корону. За последующие тридцать лет правления Юлио фактически поднял страну с колен. Укрепление экономики и армии, победоносные походы на соседние страны, которые помогли вернуть потерянные прошлыми правителями исконные территории Вендеции. При этом он часто выходил из дворца, чтобы искоренить очередное чудовище, рискнувшее поселиться в Вендеции. Однако такая бурная жизнь сказалась на психическом здоровье короля. Наследственность правителей Вендеции и без того не была безупречной в этом плане. Все члены правящей фамилии рано или поздно начинали страдать от какого-либо психического расстройства. Не избежал этой участи и Юлио Победитель, хотя она настигла его довольно поздно. В возрасте шестидесяти двух лет он начал впадать в маразм, но не насовсем, а приступами, периодически превращающими его в старика с умом пятилетнего ребёнка. Сначала приступы случались раз в месяц и всего на пару часов, но со временем становились всё чаще и дольше.

Страной управляли по большей части советники, но никакого дворцового переворота, как можно было бы ожидать, не случилось. Юлио мог выйти из своего состояния в любой момент, а с предателями и недостойными людьми герой был очень суров, даже жесток. Со временем эстафету правления приняли и принцы, один из которых, Спекио, перенял боевые навыки отца и стал негласно называться “богом войны Вендеции”, так как никто не мог одолеть его в бою. Метио достался переменчивый характер Юлио, хотя оказался не таким благородным и честным, потому иные современники называют его лицемерным принцем. Но он хороший экономист, закончивший экономический факультет Академии Крыльев в Пареенде, и с управлением страной справлялся не хуже, чем отец. Ныне Юлио Великий – выживший из ума старый король с редкими минутами прояснения. Обычно он тих и безобиден, любит простые детские ребусы и с искренним любопытством спрашивает окружающих обо всём подряд. В минуты прояснения становится собой прежним: грозным и величественным героем-воином, от одного взгляда которого враги сами зарывались в землю. Впрочем, одну черту он сохраняет во всех случаях: самолюбование своим профилем и величественностью. Юлио сохранял благородство и честь, но, как говорили современники, “его нрав был переменчив, как само море”.

«Досье великих героев», Эрика Зэттай. 501 НВ

Ринэя и Мала безрезультатно пытались найти потерявшихся в суете бала принцев. Спекио и Метио благополучно приветствовали других гостей, играя роль радушных хозяев. В зале уже находились все участники турнира. Мала помахала рукой Илрику и Эрике. Кенрегенрцы помахали в ответ из противоположного конца зала. Хотя выглядели они сейчас куда респектабельнее, даже подогнали под свои размеры трофейные камзолы, но печать вольных пиратов на лицах этой парочки была видна столь явно, что надушенные аристократы старались держаться от них подальше.

- Гутен абенд, фройлен Мала, фройлен Ринэя. Их бин рад вы видеть.

Ринэя и Мала обернулись к представительному Адольфу Вернеру. Крагерхатерец был в строгом фраке, белой рубашке с жабо и чёрных брюках. Он идеально вписывался в атмосферу бала.

- В смысле, что мы должны видеть? – не поняла хлопающая глазами Ринэя. – Кого «их» мы рады видеть?

Мала беззвучно рассмеялась, приложив руку к лицу. Плечи девушки тряслись.

- Да что смешного?! – начала злиться принцесса.

- Он сказал, что рад нас видеть, – пояснила успокоившаяся мабирийка.

- Я-я! Натюрлих! – кивнул спокойно слушавший их Адольф.

- Почему нельзя нормально сказать то же самое?!! – закричала на крагерхатерца Ринэя. Тот отступил на два шага, с удивлением смотря на девушку.

- Вы бин немного сердит, фройлен Ринэя, – покачал головой он. – Вы есть плохо контролировать свой эмоции?

- Я ей о том же говорю уже не одну неделю, херр Вернер, – вежливо сказала Мала.

- Я не поняла, – покосилась на подругу, а потом на спокойного крагерхатерца Ринэя. – Ты его обзываешь, а он так спокойно реагирует?!

Мала и Адольф переглянулись. У воительницы начались трястись плечи. Она уже едва сдерживалась от хохота. На лице Вернера тоже появилась улыбка.

- По крагерхатерски «херр» – господин. Вежливое обращение, как «синьоро», «мсье» или «мистер», – пояснила Мала закипающей принцессе.

- А?! – выпучились глаза Ринэи. – То есть, обзывать их – это нормально?

- Ох, я сдаюсь, – приложила руку к лицу мабирийка. – Короче говоря, это нормально.

- Хорошо, херр Мала, – хихикнула принцесса.

- Херр есть обращение к мужчина только, – пояснил Адольф.

- А к женщинам, значит, «фройлен», – Ринэя вспомнила приветствие крагерхатерца.

- И ещё «фрау», – добавила Мала. – Но так к тебе будут обращаться, только когда ты станешь почтенной замужней дамой со стайкой ребятишек, – усмехнулась она. – То есть годам к восьмидесяти, если такой миг вообще наступит.

Ринэя очень ласково улыбнулась, после чего резко ударила кулаком, целя в глаз подруге. Та со смешком ушла влево, пропустив кулачок принцессы в двух дюймах от лица.

- Ха, неплохо, Ринэечка, но всё равно слишком медленно, – с улыбочкой отступила Мала.

- Их быть уходить, фройлен, – Адольф ретировался подальше от женских разборок.

Ринэя зло пыхтела, глядя на подругу.

- Всё-таки, я смогла тебя вывести из себя, – прикрыла глаза мабирийка. – Ай-яй-яй, Ринэечка! – она покачала пальцем перед лицом Ринэи.

Принцесса успокоилась и расстроено вздохнула. Люди незаметно отошли по своим делам, а девушки фактически остались одни на небольшом участке справа от лестницы.

- Эх, я попалась. Но ты тоже хороша, Мала! – Ринэя надула губы. – Это слишком злые шутки, – она демонстративно отвернулась. – Никто не знает о моих отношениях с Нирном, кроме близких друзей, Мала. И ты бьёшь не так, как били бы противники на арене. Твои шутки слишком жестоки и злы, будто ты мстишь за что-то, – уже совершенно спокойно, будто размышляя вслух, продолжила девушка.

Мала пошатнулась, будто ей дали пощёчину. Глаза девушки расширились, а руки повисли вдоль тела. Ринэя не заметила реакции подруги и тем же тоном продолжила:

- И создаётся впечатление, что лично мне. Знаешь, ты почти каждый день напоминаешь мне о моей нерешительности в этом плане. Но люди все разные и каждый ведёт себя в этом плане по-своему. Я не раз и не два говорила, что подобное слишком сильно задевает меня. А ты… будто не слышишь.

Мабирийка опустила голову, разглядывая узоры на полу.

- Нужно знать грань между шуткой, пусть и колкой, и откровенным систематическим унижением чужого достоинства. У меня складывается впечатление, что ты не видишь эту грань, – продолжала Ринэя с философским видом. В её голосе даже не слышалось ноток обиды, будто она просто констатировала факт.

Мала вздрогнула. Она словно в реальности услышала слова того светлого существа из пещеры золотой ветви.

«Надеюсь, что ты и дальше будешь видеть эту грань. А вот твоя подруга не видит. Я вижу тьму в её душе…»

- Неужели? – еле слышно шепнула мабирийка так, что расслышала только она. – Неужели я становлюсь такой?

- Можешь прикалываться над моей грудью или маленьким ростом. Можешь щёлкать меня по носу. Я выдержу всё, если знаю, что точно также надо мной будут шутить на арене мои противники. Но бить в личное, в то, что я доверила тебе, как одному из немногих близких друзей… Это уже чересчур.

Ринэя тяжело вздохнула. Принцесса высказала то, что накипело, и сделала это спокойно, полностью контролируя себя. А потом обернулась и попыталась посмотреть в глаза Малы.

- Извини, – тихо сказала мабирийка, потупив взор. – Я, вправду, злоупотребила твоим доверием, Ринэя. И я постараюсь сдерживаться от подобного впредь. Должна признать, что ты приятно удивила меня, – она взглянула на девушку. – Ни истерики, ни криков. Так спокойно высказалась.