В голове у неё постоянно работала мысль о том, как можно уйти отсюда. Она могла бы атаковать, но этот план рушил факт о мёртвой зоне. Девочка не знала где выход, и поэтому не могла идти на риск просто поднимая бунт, которой 90% обречена на несчастливый финал, энергия бы закончилась, выхода она бы не нашла, её схватили бы, и в лучшем случае продлили бы срок работы. Единственным выходом оставалось дать им что-то более нужное, чем лишни руки на деле, и этим «что-то», как казалось Алме, был тот главный, незавершённый заказ Исиды. «Ну, в чём, в чём, в чём же он заключался?!» твердила девочка себе каждый раз, когда в секунды отдыха, пока разогревался металл, она могла позволить подумать об этом более углублённо.

- Лина! Вот тебе ещё материал для стилета, – Турма быстро подошла к девочке и протянула ей металлический брусок.

- Это литий? – весело спросила Алма, хотя и с отвращением приняла новую работу.

- Нет, платина. С литием никто бы не справился.

- Турма, подожди, – быстро позвала девочка, видя, что женщина хочет уйти, – почему ты так сказала про литий?

- Не важно.

- Это потому, что литий – мягкий, легковоспламеняющийся металл?

- …И это тоже.

- А что ещё?

- Лина, хватит!

- Извини, Турма.

Проговорила Алма холодным, колючим голосом, таким гипнотизирующим, одновременно снимая линзы. В полумраке она уже пыталась загипнотизировать, но тогда ей надо было узнать другое, и сейчас, Алма думала, что до сути не дойдёт, она не любила гипнотизировать.

- Что это всё значит?

- Литий может стать самым твёрдым в мире металлом, его ничто не повредит, повредятся только его свойства, они станут более жестокими к врагам.

- Какими именно?

- Если нанести лишь одну малейшую царапину, то туда проникает яд.

- Откуда он берётся?

- Он возникает со временем, образуется от вещества, которым надо обработать литий для его прочности, но это очень секретное его свойство.

- Кого, лития, или второго элемента?

- Второго.

- Такой заказ был у Исиды?

- Да.

- А что за второй элемент.

- Кровь русалки.

Алма быстро отдёрнула глаза, она чуть не оглохла от таких слов, которые задевали сущностью, а не силой. Она снова посмотрела на Турму. Внутри застучало сердце, и в сто раз быстрее потекла русалочья кровь – единственный её билет наверх.

- Поэтому вы меня спрашивали «нет ли знакомых русалок?»?

- Да, – коротко ответила женщина.

- И вы бы за эту кровь сделали бы что угодно, потому, что нуждаетесь в ней больше. Чем в воздухе.

- Это наш ключ к свободе.

- Мой, похоже, тоже, – выдохнула Алма, и Турма, чей слух был притуплён, не услышала этого.

Не сказав ни слова, она ушла в проход, и девочка осталась одна, в комнате с трёмя стенами, вместо четвёртой стояла толстая решётка, ниже была видна местная река из лавы, служившая светильником. Всё это было как раздробленными алыми, жёлтыми и белыми пятнами на чёрном фоне, и всё, больше ничего. Но эта гигантская скала-город была не так пуста, потому, что в каждом жителе существовала надежда, и сама Алма ещё ни разу не чувствовала себя настолько переполненной надеждой и верой.

- Кровь русалки, кровь русалки… – твердила она себе шёпотом, – Рубенс!!!

С этим криком, она вышла из своей рабочей комнаты , и замедляла движение огненных молекул в воздухе. Такой железной она выглядели никогда прежде, и ещё ни разу не чувствовала себя такой! Её высокоподнятая голова выглядела слишком властно для этого места, и поражало своей прохладой, осанка, ярость в глазах, всё это появилось так моментально. Если бы не цвет волос, то любой, кто знаком с её династией сказал бы «Передо мной не Кальек Бейра, а Жалис…».

- Рубенс! – повторила она громко, заходя в другую высеченную комнату. Каменное, в прямом смысле, лицо Руба поднялось, и посмотрело на неё, в самые её глаза, на которых до сих пор не было линз, – насколько большой был заказ Исиды? Сколько оружия она приказала сделать?!

- Двенадцать мечей.

Число ввело Алму в ступор. Двенадцать. И что же дороже?

- Сколько вам надо русалочьей крови на все мечи?

- Пол литра, не меньше.

Девочка тихо обрадовалась тому, что под гипнозом он не спросил, откуда у неё эти сведения, но опять, же размер ввёл её в затруднение.

- У вас здесь есть спирт?

- Нет.

- Вы можете дать мне немного воды лишней?

- Нет, не можем.

- А теперь забудь о том, что я могу гипнотизировать глазами.

- Уже забыл.

- Хорошо. Хотя нет!!! Ещё вопрос!

- Как Турме вставили лезвия в руку, если могли занести туда заразу?

- Менплалог является самым антисептическим металлом.

- Что за металл?!

- Платина.

- Рубенс! За что? За какую плату вы отпустите меня.

- За предоставление нам русалки или её сущности.

- Это всё. Пока, Рубенс!

Она быстро вылетела из комнаты, но е бегом, а быстрым шагом. Теперь она ясно знала что делать! Исполнив заказ – платиновый стилет, она могла воспользоваться им первая.

Руки снова вибрировали от напряжения, так же, как обычно после тренировок с Глафнегом раньше. Перед глазами ничего! Только раскаленный металл, с чередующимся под собой фоном: наковальня, пламя.

Теперь выковать тончайшей работы стилет с рубином в основании ей казалось ерундой, но даже ерунда требовала определённого времени. Надо было подождать, пока утвердиться металл, потом вставлять рубин, который сделает его отравляющим. И, между этими двумя действиями, Алма должна была решиться.

Помощь нужна не ей одной. И не только народу. Это было так нейтрально. Помогать себе она считала эгоизмом, а помогать этому народу, который стал противен ей из-за своей резкости, она считала унижением. И так она назвала это действие, как поступок от нечего делать.

Прошло два дня прежде, чем стилет был готов. Из первого же камня, девочка, не без усилий, создала банку с крышкой, по объёму максимально приближенную к пол литру.

Сидя в своей комнате, слушая дальний бой наковален, к которому уже привыкли её уши, она только догадывалась том, что на улице ночь. Медленно билось сердце в ней, дёргалось испуганное дыхание. Вкушая сейчас будущую боль, девочка подрагивала, так же тряслись и руки, которые не подчинялись уговорам собрать кровь. Вжавшись в стену, притянув к себе ноги, она что-то говорила одними губами, хотя сама не понимала что. Перед ней стояла открытая, стеклянная банка, стилет покоился в напряжённой руке, но даже сильная воля, собранная и направленная в сжатые пальцы, не могла заставить её не дрожать.

«Идиотка, блин!!! Что ты за трусиха!? Подумай о тех, кто делал больно себе во благо! А ты не можешь! Ты просто дрянь! Правильно говорил Аргон!» при одном упоминании рука сама упала вниз, не сильно глубоко прорезав поперёк верхнюю сторону руки. Что бы потерять ни капли она сразу, же схватила банку, а потом сжала с силой руку так, что бы пальцы не закрывали рану. Вся часть руки покраснела от постоянного давления на неё, и медленно-медленно наполняясь, ёмкость становилась противна Алме, а кровь начал выходить медленнее. В глазах девочка держала слёзы, и пока не набралось около половины положенного, ей это удавалось. Слеза выкатилась сама, не послушавшись никого.

- Какого чёрта!? Не можешь, значит, держать свои слёзы, да?! Пока не научишься, тебе будет больно!

Без предисловий, лишних мыслей, стилет, в руке девочки, поднялся, и опустился с лёгким свистом в воздухе, неглубоко вспоров так же вторую руку. Алма давила кровь в стеклянную ёмкость, и когда она уже почти заполнилась, она тихо сказала.

- Нет. Нет, мне кажется, что здесь нет пол литра.

Покрасневшая, одновременно ставшая фиолетовой рука, поднялась с широко раскрытой ладонью, которой вытягивала банку. Теперь та заполнялась, имея уже новый объём, выдавливая из двух рук, Алма уже не понимала, то ли в обеих руках кончилась кровь, толи её там так мало, что силы кончились раньше.… Как она поняла что уже? Возможно по стуку в огромной, неизвестно где расположенной наковальне. Алма поднялась с колен, держа дрожащими руками банку, уже полную и закрытую. За ночь девочке второй раз показалось, что она мала, и снова увеличенная, имеющая в себе 0.75 л, только теперь казалась Алме, что она тянет на пол литра.