- Любимая. Ты пришла ко мне.

- Не могла не прийти – кивает новая Темная, цепляясь взглядом за его взгляд, и, словно бы умоляя, чтобы этот момент продолжался вечно, чтобы он никогда ее не отпускал. Но это все так и остается невысказанным, об этом говорят лишь ее прекрасные глаза.

Киллиан втягивает воздух, словно раненное животное. Как отчаянно хочется обнять ее, поиграть с волосами, провести тонкую дорожку из поцелуев на ее шее, ощутить под пальцами ее пульс. Но снова и снова упрямое воображение рисует ему ту женщину, которую забрала черная туча на выезде из города, и которую он потерял в чужом королевстве. И, как не старается, он не может ее забыть, отчаянно пытаясь уловить следы ее присутствия в этой, новой, неизведанной женщине.

Подавив вздох в груди, морской волк произносит, все еще держа ее лицо в своих руках:

- Ты права, Свон, нам нужно поговорить. Пойдем, мы будем там, где нам будет проще.

Эмма улыбается, и покорно следует за ним, склонив голову, ласково трогая его за руку, и когда Киллиан вновь смотрит на нее, то на минуту ему кажется, что она рядом – его Свон, живет в этой новой леди, только стоит внимательнее приглядеться и увидишь обязательно.

Киллиан приводит ее на свой корабль. «Веселый Роджер» покачивается на волнах, в лунном свете выглядя еще более величественно, чем всегда. Эмма робкая сейчас, даже и не скажешь, что перед ним не кто нибудь, а самоуверенная Темная. Она проходит в каюту, следом за ним, и, улыбаясь, садится за пустой стол посреди нее.

- Прости, я ничего не приготовил. Будет романтический ужин без ужина, но я могу поискать выпить.

- Думаю, есть выход получше и побыстрее – один взмах рукой, и романтический ужин готов, а в бокалах разлито вино, издающее прекрасный аромат. Эмма смотрит на любимого с такой нежностью, на какую только способна, не притрагиваясь к яствам и словно бы ждет его одобрения.

- Поражен – чувствуя себя очень неловко, говорит Киллиан, и возвращает ей улыбку. Пригубив вина, он начинает исподволь:

- Я измучился без тебя, Свон.

- Ты можешь положить этим мукам конец, Киллиан – не мешкая отвечает Эмма, словно бы только и ждала этого признания. – Я тоже очень скучаю по тебе. Все мои дни проходят в тоске и печали.

- Мне нужно больше времени, чтобы узнать эту новую женщину – честно отвечает пират.- Прости, если тебя это задевает, но я не могу просто так переключиться на тебя новую, хоть мне и хочется.

Эмма не отрываясь, смотрит на любимого:

- Но я – это все еще я, Киллиан. Ты же знаешь.

Она берет его за руку, играясь с пальцами, и Джонс уже почти оттаял, потому что в этом холодном касании он узнает прикосновение Эммы Свон, которую любит так долго. Руки его почти поддались плену ее пальцев, однако, упрямый мужчина заставил себя осторожно высвободить их.

- Нет, погоди. Это все же не ты, Свон. Я помню другую девушку и мне сложно видеть тебя такой, с этими странными волосами и кровавыми губами. Я не могу не задавать себе вопроса, где же моя нежная Эмма, как я мог ее потерять там, в Камелоте.

- Ты не потерял меня, Киллиан – утверждает Эмма, возвращая себе магией прежнюю внешность и кокетливо интересуясь, как ему это нравится.

Киллиану нравится. Перед ним снова та Эмма, которая была на их самом первом свидании, с мягкими локонами, собранными в хвост и в простом платье, с нежными губами и ласковой улыбкой на устах. Киллиан чувствует, как на мгновение замирает в груди сердце, ведь его дорогая возлюбленная снова пришла к нему. Но это только иллюзия, обман, магический трюк, не более того, и он все же видит воспаленный взгляд, как намек на новую Эмму. От мысли, что привычная ему Спасительница пришла только благодаря магии, что он не смог спасти ее в Камелоте, отдал на растерзание темным силам становится совсем не по себе. Киллиану не уютно, хочется коснутся губ сидящей перед ним девушки, хочется сжать ее до боли в объятьях, но как забыть, что ее нет?

Видимо, Эмма заметила его душевную битву, потому что переходит к делу: - Ты хотел поговорить.

Киллиан поднимает на нее глаза, полные страдания и боли:

- Свон, ты должна рассказать мне, что произошло там, в королевстве, прошу тебя. Я сегодня понял, что не сплю уже много ночей.

- Тебя это тревожит? – заботливо спрашивает Эмма.

- Ну, знаешь, это довольно странно, что я не просто не сплю, а вовсе не испытываю этой потребности. Думаю, меня гложет чувство вины, да что там, черт побери, я точно это знаю. Скажи мне, что произошло, Эмма, скажи, потому что я имею право знать, в чем моя ошибка, почему я проиграл тебя Тьме, уступил тебя. Я бы никогда этого просто так не сделал.

Свон качает головой:

- Ты не проиграл, Киллиан. Не нужно так думать. Это я проиграла. Я не смогла отказаться от соблазна, и в какой-то момент слишком многое приняла. Я говорила тебе, милый, то, что я обижена на свою семью, никак не касается ни тебя, ни Генри. Я все еще вас люблю, я все еще та самая Эмма, и я по-прежнему с вами. Моя Тьма ничего не меняет, и если ты хочешь быть со мной – будь. Раз тебе так сложно привыкнуть к моей внешности, я могу изменить ее для тебя, чтобы тебе было проще. Только, пожалуйста, не отталкивай меня, прошу, я не вынесу этого. Это для меня слишком тяжело, Киллиан.

Он закрывает глаза, чувствуя, как уплывает куда-то вдаль, и как отчаянно хочется послушать ее. Он хочет ее, хочет целовать ее, прижимая к себе, любить ее в этой постели, потому что это давно уже должно было случится, ему до безумия хочется проснуться с нею рядом, ощущая ее запах на своих подушках, и гладить ее волосы, разметавшиеся по его груди. На мгновение, на долю секунды, пират п забывается, одним рывком притянув ее к себе, усадив на колени и страстно целуя, с горячим неистовством, со ненасытной жадностью, так, что даже дыхание останавливается, а Эмма стонет, крепко охватив его шею и выпуская стон в его рот.

Но это лишь мгновение, песчинка в общем течении времени, и вот, почти совладав с собой, морской разбойник отталкивает любимую, усаживая ее на прежнее место снова, хоть больше и не выпуская ее пальцев:

- И все-таки, Эмма, я не могу, пойми меня. Я не помню ничего из того, что случилось в этом чертовом Камелоте, я только помню, что мы с тобой боролись, что я сражался за девушку, которую люблю, а потом я оказался здесь, в Сторибруке, я не могу спать, почти не ем, и ничего не помню. Но я должен знать, что, черт возьми, происходит, я имею на это право.

Свон в отчаянии, ее глаза все еще ищут взгляда возлюбленного, стараясь найти в них страсть, что была только что, но тщетно. Новой Темной пришлось приложить все силы, чтобы слезы, навернувшиеся на глаза, не покинули своего пристанища, и она шепчет с мольбой в голосе, вцепившись в его руки с такой силой, что пальцы хрустнули:

- Я делаю это для тебя, поверь мне! У меня просто не было другого выхода, прости меня, но так было нужно. Киллиан! – заклинает она. – Верь мне! Если бы можно было все изменить, я бы, возможно, попыталась, но у меня правда не было других вариантов. Я спасаю тебя!

- Да, черт, проклятье, Свон, от чего же ты меня спасаешь, скажи же, наконец!

- Ты уверен, что хочешь это слышать?

- Да, да, Свон, какой бы не была правда, я хочу, я обязан ее услышать! – почти рычит пират, сжимая в ладонях ее лицо, больно, и отчаянно, потому что чувствует, как сходит с ума от неизвестности и боли.

Попытки не заплакать прекращены, по щекам Эммы текут слезы, она не может их больше сдержать, и, словно потерявшийся котенок, шепчет:

- Не сердись, любимый. Прости меня. Я… Я хочу тебе сказать, правда, но лучше я сделаю то, что задумала, и мы снова будем вместе, как прежде. Киллиан, осталось совсем не много, и все вернется, только поверь мне, пожалуйста, доверься. Только не смотри на меня так, не отдаляйся, я правда не могу всего тебе открыть. Ты ни в чем не виноват, клянусь, я исправляю только лишь свои ошибки, тебе не в чем винить себя. Наоборот, ты был со мной рядом все время, и, правда, сделал все, чтобы я не сошла с ума, ты правда все сделал.