Я понял, что, сдирая шкуры бедным земным тварям, ты словно утверждаешь, что ты сильная, что делаешь то, что любишь – уничтожаешь. Это ли не спор с матерью? Неужели же ты не говоришь этим о том, что всегда будешь убийцей, что бы не случилось? Но так дальше нельзя, дорогая Круэлла. Я вовсе не собираюсь говорить о том, чтобы ты изменилась, нет. Иначе это уже будет не Круэлла Де Виль. Я люблю твою Тьму. Я влюблен в нее, и я ее понимаю. Но тебе нужно перестать жить только с оглядкой на прошлое, на мать. Иначе, когда-нибудь очередной приступ попросту убьет тебя. Мне плевать на твою мать. Но мне нужно, чтобы ты ее отпустила. Ты не сможешь двигаться дальше, пока она тебя останавливает. Потому что после стольких лет, дорогая, она все еще останавливает тебя. И ты однажды задохнешься от этого, потому что боль всегда хочет, чтобы ее чувствовали. Именно потому я готов свернуть горы, чтобы помочь тебе. Чтобы ты осталась со мной. Ты должна понимать, что, возвращая мать из твоего прошлого, мы делаем это не совсем по-настоящему. Это всего лишь образ, который улетучится тогда, когда нам это будет надо. Мы снова запрем Мадлен в ловушке вашей с ней жизни, но перед тем ты должна попробовать понять, что ее нужно отпустить.

И да, Круэлла, мы оба знаем, что в глубине души, наверное, на самом дне своего сердца, ты мечтаешь только об одном – услышать, что твоя мать любит свою дочь-психопатку. Это сложно, сложно после всего, что вы сделали друг другу, что совершили. Но это возможно, поверь мне. По крайней мере, мы должны хотя бы попытаться.

Его рука тянется к ее руке, ладонь накрывает ее ладонь и только теперь он смотрит на нее, прямо в ее глаза.

- Пожалуйста, прошу, Круэлла. Давай попробуем. Нам обоим это нужно.

Она быстро одергивает руку, будто бы ее ударило током. Она сейчас не просто злая. Она его до смерти ненавидит.

- Нет, Голд, мы не будем пробовать. И мне это не нужно, слышишь? Я даже не помню этих приступов. Раз не помню, то и верить тебе не должна. Это нужно только тебе и все. Ты мне недавно говорил, что любишь меня. Так вот, если ты меня любишь, должен любить и моих демонов. Иначе – Круэлла Де Виль тебе не нужна. Меня тошнит от героев с их разговорами о надежде и прочей ерунде, которая никогда не осуществиться. Еще больше меня мутит от стремления меня исправить. Это то, на чем пострадала моя дорогая мамочка, и то, чем ты занимаешься сейчас. Я такого не прощу ни за что, понимаешь меня? Ни за что! Раз ты пытаешься меня исправить, значит, не любишь, или просто нам обоим врешь. Потому что я не тону во Тьме, Румпель. Я и есть Тьма. Думала, ты это понимаешь.

Сейчас я уйду, пока просто привести мысли в порядок, но, дорогой, клянусь, если я еще хоть раз услышу от тебя нечто подобное, больше ты меня никогда не увидишь.

Она порывисто встает, рванув к двери с безумной скоростью. Голд окликнул ее по имени, но она не обернулась, только покачала головой, показывая, что ничего больше слушать не намерена.

Зря. Темный знает, что, даже если он потеряет ее после этого, он найдет способ ей помочь. Иначе Круэлла Де Виль, его черный бриллиант, погибнет.

Это не входит в планы Румпельштильцхена.

Он вновь заходит в спальню, садится на кровать и, открыв Книгу Сказок на закладке, продолжает читать. Продолжает свои поиски.

Круэлла Де Виль не была бы собой, если бы не решила, что уже выпитого ей мало и не отправилась бы в местный супер-маркет. Еда там была посредственна, как и весь этот ужасный городишко, но в отделе элитных напитков напитки были действительно элитными. Уж она-то знала в этом толк.

Остановив машину около здания магазина, она выходит, порывисто закрыв за собою дверь и поставив машину на сигнализацию. Нет, вообще-то вряд ли найдется хоть один сумасшедший, рискнувший угнать тачку Де Виль, но мало ли. В этом городе всегда надо быть начеку и ждать от него только подвоха.

Круэлла идет мимо касс, плотнее укутавшись в манто, будто бы сейчас холодно, ни на кого не обращая внимания. Сонные мухи-жители этого городка тоже плевать на нее хотели. Может, привыкли уже к тому, что она здесь. А может, просто не смели перечить женщине Темного мага. Она забыла о правилах приличия и элементарной вежливости и просто расталкивает их локтями, сшибая со своего пути, если те его ей преграждают. Прочь с дороги, мелкие жалкие людишки, когда Круэлла Де Виль идет!

В ее планы не входит покупка ничего другого, кроме алкоголя. Она не завтракала совсем, но пока не чувствует голода. Определенно, злость, кипящая смолой в ее душе, заполнила каждую клеточку, полностью притупив все другие чувства.

Круэлла зла, очень зла, просто не человечески. Это же надо, черт возьми – неисправимый злодей, хитрый Крокодил, мерзкая ящерка, человек, который просто так даже не дышит, вдруг заговорил с ней о прощении. А скоро что начнется? Лекции он надежде в стиле Белоснежки?

Круэлла, как ни крути, не могла этого понять. У них все было хорошо и даже если этот ее вчерашний приступ – правда, то зачем же сразу рассказывать ей о примирении с дорогой мамочкой? Можно подумать, это что-то изменит, или как-нибудь повлияет на факт того, что Круэлла стала ее убийцей в свое время, и отправила на тот свет отдыхать трех папаш.

Она не ожидала такого шага от него, и что эта дурацкая идея вообще придет ему в голову. Конечно же, Круэлла знала, что он – чертов сентиментальный романтик с массой комплексов, но чтобы он читал ей проповеди о добре и надежде? Нет, никогда. Ну, или она всего лишь видит дурной сон и скоро проснется.

От злости у нее опять начинает болеть голова и зубы скрежещут. Ох, если бы она не вылетела из дома несколькими минутами ранее, уже бы точно развалила и этот их скромный приют, такая ярость бушует в ее душе. Он рассказал ей о добре и прощении. Поставил в один ряд с заурядными раскаявшимися недо-злодеями. Но она Круэлла Де Виль. Она не кается.

Перед глазами все плывет и ходят красные пятна. Верный признак разражающейся бури в ее сознании и душе. Если она ближайшее время не сумеет хоть немного привести себя в порядок, то точно выместит свою злобу на ком-нибудь. Не исключено, что на Румпеле, о чем потом непременно пожалеет, но будет поздно. Так что, он должен сказать ей спасибо за то, что она оставила его и собирается напиться до чертиков. Не то обязательно бы пострадал сейчас. Почувствовал бы всю мощь ее гнева, раз до сих пор он этого не знает.

Вообще-то она даже по своим собственным меркам уже выпила слишком много сегодня. Но вся беда в том, что не чувствует ни капли умиротворения или хотя бы равнодушия, которое приходит обычно вместе с опьянением. Наверное, злоба сделала свое дело, и похмелье просто не возможно. А может быть, зелье Румпеля так действует, кто знает.

Она не смотрит на то, что выбирает, просто сметает среднюю полку с джином и вином в отделе и все грузит в продуктовую корзину. Плевать. Потом разберется.

Сейчас ей хочется только одного: напиться до чертиков, до потери пульса, и отключиться, чтобы хоть на секунду перестать злиться на Голда.

Напрасно она подумала, что все может быть хорошо. Несколько минут безоблачного счастья сменяет эпическая война. У них всегда так. Ничего не меняется за много лет.

И какая к черту разница, что она потратила на выпивку почти пять тысяч долларов? На что еще тратить деньги в городе, в котором ничего интересного нет, и ничего значительного не происходит?