Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

========== 22 дня до побега ==========

#AU #L #R

Пытаясь смысл обрести,

И ошибаясь всякий раз,

Не успеваете заметить,

Когда поработит он Вас.

23 июня.

Не знаю, с чего обычные люди начинают первую запись в дневнике. Я, пожалуй, начну с первого прикосновения к ручке двери кофейни „Старбакс“ на краю моего города. Там мне и повстречался Максим. Моя семья была одной из богатых в нашем небольшом городишке под названием „Вымпел“. На карте его не ищите. Я специально придумываю названия, чтобы никто не узнал всей правды. Итак, дорогой дневник, задумавшись и держа в правой руке стаканчик с латте, я на всей своей скорости столкнулась с Максимом. Он коротко вздохнул, а горячий кофе обдал нас обоих горячими каплями. Сетуя на свою неуклюжесть, будто бы намеренно не замечая, что виной разлитому кофе стала моя рассеянность, он предложил подождать пять минут и купил мне точно такой же. В „Старбаксе“ мы отсидели до закрытия смены. Мне было нечего делать. Работая в сфере финансов, я получила незыблемое право отдыхать каждые два дня, а он… Видимо, тоже никуда не спешил. Мы мило болтали. Я — изо всех сил пряча и засовывая поглубже свои моральные и аморальные проблемы, он — даже с интересом. Вечером, когда Максим Астафьев попросил мой номер телефона, я, допивая очередную дозу своего кофеинового допинга, совершенно искренне посмотрела ему в глаза и сказала: „Поверь, чувак, тебе этого не надо. Ты не захочешь“.

На этом вроде как все и кончилось, но он уболтал меня взять его номер. И теперь бумажка с коряво нацарапанными на ней буквами лежит в кармане моего пиджака, и не то греет, не то раздражает. А греть она могла одним единственным способом — вроде как функция моя по общению с противоположным полом выполнена, и мои, как я уже упоминала, богатые родители, у которых единственное стремление — прибавлять деньги к деньгам, могут отвалить от меня еще на неделю со своими занудными репликами о чужих успехах и благополучии и моей однобокости, граничащей с полоумием.

У полоумия же совершенно определенно имя было. Ровер Ройс. И глаза… Голубые…

Достану себя и окружающих, но иначе не могу… Извините. Карма при моем сотворении ушла в глубочайший запой. А я… Ну… Вышла какой вышла…

24 июня.

— Когда же от тебя польза будет, Леся? Сколько можно? Все девочки в твоем возрасте гуляют с мальчиками, добиваются повышения на работе, детей рожают и хоть что-то делают на благо общества. У Парасольки вон уже машина. Молодец. А ты… Ветер в поле и то приносит больше пользы…

— Благо общества? — Я недобро усмехнулась матери. — Да пусть захлебнутся. Чтобы Виноградова сделала что-то на пользу общества?.. Я скорее удавлюсь, чем буду творить добро. И не мои проблемы, что Парасолька искусно владеет ртом. Чудеса орального искусства приносят в твою жизнь и машины, и айфоны.

— Ой. — Мать махнула рукой, показывая, что сворачивает беседу. — А писать ему не приносит в твою жизнь вообще ничего. Вышла бы замуж уже, родила, хоть чем-то занялась. Твой Ройс уже достал. Везде и во всем. Не комната, а часовня-молельня для Его стареющего Величества. Тоже мне культ короля создала.

Запихивая бешенство поглубже, я выдохнула с такой силой, с какой, видимо, драконы изрыгают пламя. — Об этом сейчас вообще речи не шло.

— А ты не сопи мне тут. Об этом всегда будет речь идти, пока ты не вобьешь в свою глупую черепушку, что австралийскому режиссеришке плевать на тебя. Давай о насущном. Кто такой Максим? Я нашла номер в кармане твоего пиджака.

— Да никто. Чувак из „Старбакса“. — Я пожала плечами.

— Я б тебе посоветовала позвонить. Может, это судьба?.. Как знать?

Я только смачно закатила глаза. — Это „Старбакс“. И один из тех, кто там ошивается. Может, хватит делать из меня вторую Парасольку?.. Мне такой ценой ни машина, ни айфон не нужны.

— Да кто об этом вообще говорит, дура. — Мать раздраженно передернула плечами. — Я о семье и шансе на нормальную жизнь, а у тебя, видимо, наболевшее. По ночам котел кипучий спать не дает. А там уже и без всякого айфона на все согласна, да не берут. Вот и подумай. За машину и не стремно как бы…

— Все.

Я ушла в свою комнату…

25 июня.

Рабочий день. Максим оказывается одним из моих клиентов. Приходит ко мне в банк оформить кредит. Со счастливой улыбкой говорит, что теперь-то, зная, где я работаю, и вовсе от меня не отстанет. Он не влюблен, но заинтересован… А я… В перерыве на обед опять вижу мероприятие, которое упущу из-за работы. Да и есть ли во всем этом смысл? Он не ответил ни на одно из моих писем. И не ответит. Может, и правда поставить на Ройсе точку?..

— Уверена, что хочешь? — Его голос в голове будоражит все органы чувств, я краснею, бледнею, нервничаю и вцепляюсь пальцами в волосы… Еще спрашиваешь. Еще спрашиваешь, окаянный. Конечно нет… Я никогда не захочу отказаться от тебя… Работа, дом, родители, фильмы, общение в соц.сетях… Столько всего есть в моей жизни… А реагирую только на Ройса и на сходку режиссеров… И семья знает. Слышит мой шепот в темноте. А темнота — субстанция, в которой сдерживать себя почти невозможно. Сдерживать от того, чтобы в полусне, сжимая простыни, не шептать его имя, не видеть его лицо. Я экзальтированна, ненормальна и помешана на том, кто старше меня почти на тридцать лет. Ровер… Что бы я ни делала… Он даже покурить из моей головы не выходил…

27 июня. Вечер.

В душной комнате раздается звонок мобильного.

— Леся, здравствуй, это Максим. — И голос такой смущенный.

Устало теребя пальцем кольцо-печатку с символом Ордена Дракона, отвечаю односложно, пока мысли снова улетают к наркотическому объекту, а вся моя испорченная фантазия уже начинает с ним делать все, что только пожелает. — Что?..

— Тебя даже не удивляет, что я нашел твой номер и узнал твое имя?

— Имя на бейджике, а номер… Да черт его разберет. Узнал и узнал… Я устала. Я спать хочу, Максим. Я… Перезвоню.

Кладу трубку с четким осознанием того, что никаких перезвонов не будет…

3 июля.

— Любимый, прошу ответь. Дай мне знак. Пожалуйста. Дай мне хоть что-нибудь. Это десятое письмо, ей-богу, не убивай меня молчанием. Пожалуйста. Ровер… Молю…

Очередные бабские сопли. Наверное, я уже бешу его невозможно, и, со злостью сминая очередное письмо, оно летит вместе с мыслями обо мне в мусорный бак… Когда ему. Он работает по три недели и два дня без перерывов. Ему не до моей идиотской и привязанной к нему всем организмом безумной головы. Сейчас у него по сюжету безнадежно влюбленная в наркомана и больная раком девочка. Да я вот такая же. Пусть и не больная раком. И я чувствовала укол ревности. На одних так мы тратим все свое время, мысли им посвящаем — не более здравым персонажам, чем я. А на меня куска бумаги и пары слов жалко… Ройс… Что ты делаешь… Я ведь приеду, увезу тебя с собой и превращусь в худшую версию Мизери. Только если та пытала отрезанием конечностей, я буду худшим воплощением кошмара, двинувшемся на сексуальной фазе. В народе слово у нас такое есть. Матерное. Синоним: „достала“, „заколебала“. Так вот, это я проделаю в прямом смысле.

Утерев пот со лба, иногда все-таки мой бурлящий котел меня до белочки доводил, я обернулась в сторону вошедшего папы.

Подойдя ко мне, тот присел на корточки и взял мои руки в свои. — Леся. Я знаю, что ты никогда добровольно не примешь решение сама. Поэтому. Ты просто попытайся. Хотя бы попытайся. И не ругайся… Пока ты была на работе, я позвонил Максиму, мама мне рассказала о том, что у тебя есть номер этого парня. Я виделся с ним, поговорил обо всем. Семья у него тоже приличного достатка… Да и парень он искренний… Не кричи пожалуйста. Мы обозначили дату свадьбы. 15 июля… Он тоже давненько ищет себе жену и…