Помимо всех прочих неприятностей еще одно горе вошло в мой дом, но касалось оно только меня. Андреа погибла… Об этом мне сообщил Деран, которого я увидела во время прогулки лежавшим у входа в пещеру, совершенно безжизненным, словно мертвым. Андреа была единственной ниточкой связи между мной и умевшим разговаривать волком, поэтому, когда ее не стало, не стало и малейшего представления о том, как мне поддержать его. Мне самой требовалась поддержка, но в замке, где Владислав чуть не умер по ее вине, все только с облегчением вздохнули. Маленькое злобное волчье отродье сдохло. В таком ключе говорил даже Роберт, наш всегда толерантный седовласый дворецкий. Того, что это была моя единственная подруга, не замечал никто, поэтому сквозь тернии своей боли об утрате подруги пробиралась я одна, без чьей-либо помощи.

Через пару дней, когда я уже совсем отчаялась и абсолютно потеряла надежду, вошедший ко мне в комнату Роберт принес сложенный пополам видавший виды потрепанный конверт. Когда дворецкий вышел, и я осталась одна, я с нетерпением вскрыла письмо и вытащила записку, написанную наскоро и небрежно неровным почерком. Пробежавшись глазами по тексту, я прочла следующее:

— Необходимо поговорить. Срочно. Жду тебя сегодня в половину восьмого вечера в саду за парком, где похоронена Бет. Объясню все при встрече. А.

Я оказалась совершенно сбита с толку и не знала, чему верить. Деран не стал бы мне врать насчет подобных вещей, но сомнений в том, что записку прислала Андреа, тоже не оставалось. Только она знала историю бывшей королевы этого мира и место ее захоронения. Поэтому, чувствуя себя уверенно, будучи бессмертным и неуязвимым существом, в половину восьмого я явилась на обозначенное в письме место.

Прислонившись спиной к белой деревянной беседке, овитой плющом и розами, в которой мы с графом дали начало жизни нашему потомству, стояла молодая симпатичная девушка лет семнадцати-восемнадцати на вид с длинными прямыми каштановыми волосами и карими глазами. Девушка не была мне знакома, она не была похожа ни на одного из моих знакомых, но все же что-то в ней смутно напоминало мне о ком-то, но вот о ком? Я не могла утверждать с точностью. Завидев меня издалека, юная красавица улыбнулась, заставив меня обомлеть. Это была улыбка Андреа. Улыбка маленькой девочки, которую я оплакивала, на лице взрослой девушки.

— Здравствуй, мамочка. Как жизнь, что нового? — Девушка снова улыбнулась, но тень грусти мелькнула в ее глубоких карих глазах.

— Ты же умерла… Мне Деран сказал, он сам видел. И, как? Ты взрослая… Что, черт возьми, здесь происходит?.. — У меня вдруг резко закончился словарный запас, и, проигнорировав ее вопросы, я задала десяток своих.

— Слишком долго объяснять, и слишком мало времени у меня в запасе. Я не умерла. Меня убили. Но убийцы мало что знали. Я, как и ты, связана с этим миром. Моя душа не может упокоиться, и поэтому я воскресла в иной оболочке, в более взрослом теле. Только вот вопрос времени, когда мои убийцы снова найдут меня и попытаются убить. Или и того хуже…

— Что может быть хуже смерти? Мы с Дераном места не находили. Мы оплакивали тебя…

— Хуже смерти могут быть вещи, о которых тебе и правда лучше не знать. А насчет скорби, я пришла сюда как раз по поводу Дерана. Я не могу встретиться с ним напрямую. Он… Он не отпустит меня ни за что. А я должна бежать как можно дальше. Если они отыщут меня, они убьют нас обоих. Я не могу позволить любимому погибнуть. Уж кому, как не тебе это понимать. Скажи ему, что я жива, что я в порядке. Но пусть не смеет меня искать. Когда все уляжется, я вернусь к нему, и мы будем вместе. А пока нельзя. Но скажи ему, что я его… Ну, ты знаешь. Исполнишь мою просьбу?

— Конечно, Андреа. Разумеется, я скажу.

— Хорошо. Спасибо. И удачи тебе. Что бы ты обо мне ни думала порой, я знаю, что временами бываю невыносима, но ты мне дорога. И всегда будешь моей лучшей подругой. Иди сюда. — Волчица крепко обняла меня на прощание и развернулась в сторону парка. — Береги себя, Лора.

— Ты не расскажешь, куда уходишь? И когда вернешься? Что за люди тебя преследуют?

— Прости, Лора, я знаю, что тебе небезразлично, я знаю, что кроме Дерана, ты — единственная, кто меня оплакивал, но я не могу. Чем больше мои близкие и друзья знают, тем в большей опасности находятся. Просто знай, что теперь меня зовут Кира. Это все, что я могу рассказать. До лучших времен. Не надеясь на возвращение, говорю тебе ‘прощай’. Прощай, живи счастливо и спокойно. Теперь твоему счастью ничего не грозит, потому что мне не до вас. — Бросила девушка через плечо и устремилась в сторону парка быстрым шагом.

Сегодня дома мне делать было абсолютно нечего. Каждый из домашних был занят собственными делами, а кто и самоуничтожением. В замке было всем не до меня. Поэтому я приняла решение облегчить боль единственного друга, который оставался в шаговой доступности, и направилась к пещере, теперь уже официально принадлежавшей Дерану. Отыскала я его на его привычном месте — на раскладушке возле окна. Идентификационная система сканирования не работала, и все двери оказались открыты, позволив мне беспрепятственно войти внутрь. Постель Андреа была заправлена и, медленно и верно, покрывалась тонким слоем пыли. На раздавленного ужасными жизненными обстоятельствами волка было невозможно взглянуть без боли. Он лежал, положив лапу на заостренную морду, прикрывая ей глаза, а по черному сухому носу стекали маленькие капли слез.

— Деран… — Я осторожно присела рядом с ним, не зная, как начать разговор. Волк даже не пошевелился, нервно тряхнув лапой и задев ей за ухо. Через пару мучительных минут молчания, он, наконец, произнес надтреснутым хриплым голосом.

— Уйди. Оставь меня. Мне больно, пойми. Тебя никто не трогал, когда ты почти что потеряла близкого человека. Не трогай же и ты меня.

— Я пришла сюда как раз поэтому. Я хочу вернуть тебе надежду, избавить от боли, потому что как бы там ни было, борьба видов и все прочее с этим связанное, но мы — все-таки друзья. Мне нужно кое-что тебе сказать. И это касается Андреа.

— Ее уже ничто не касается и не коснется впредь. Я видел, как ее убивали. Это было ужасно. Я хотел напасть на этих наемников, но она мне не позволила. Андреа частично владела магией и закрыла невидимой стеной выход из пещеры. Я рвался, глядя, как ее убивают, но натыкался на незримую преграду. — В его голосе сквозила только боль и тоска.

— Она спасла тебе жизнь, зная, что сама не может умереть. Если бы ты вступился, те люди просто убили бы тебя. Но… Андреа жива. Знаю, что в это трудно поверить, но я видела ее сегодня. Она просила передать, что любит тебя, но не может сейчас вернуться, пока сбивает со следа убийц-наемников. Она выглядит немного иначе, старше своих лет, и зовут ее теперь Кира, но это она. Это Андреа.

— Мне многие говорили, что ты сумасшедшая и не зря. Ты либо из ума выжила окончательно, либо смеешься мне в глаза над моей болью. Что и говорить. Творения ночи всегда были лживы, омерзительны и издевались над хорошими людьми. Жизнь после смерти? Ты сама хоть слышишь, что говоришь? Андреа считала тебя своей подругой. Андреа, но не я. Пока она была жива, я просто был вынужден терпеть тебя. Вампира, который вырвал сердце моему отцу, разбил о стену голову его жене. Который обескровил мою маленькую сестренку и выбросил ее хрупкое тельце в овраг. И все это было сделано ради того, чтобы вернуть к жизни другую тварь ночи. Не знаю, что в тебе видела моя подруга. Я не считаю и никогда не считал, что ты лучше короля. Ты ему подстать. Два моральных урода, для которых гедонизм находится в центре стола, которые готовы получать чувственные наслаждения друг от друга путем принесения человеческих жертв в невероятном количестве. Моя любимая рассказала бы мне о том, что жива, сама, не посылая вестников, так что хватит издеваться надо мной, дешевая лгунья. Ты сейчас еще жива только потому что была дорога ей, в противном случае, я перегрыз бы тебе горло, пусть и ценой собственной жизни.