На первый взгляд, она казалась необитаемой, потому что от так называемой крыши до земли была овита плющом и поросла мхом, но, если рассматривать ее вблизи и детально, тут же становилось ясно, что и плющ, и мох — умелая маскировка и идеально сфабрикованный обман зрения. Серые камни свода прилежали один к одному так плотно, что издалека пещера казалась вырезанной из цельного камня, эдакой огромной глыбы. Вблизи же становились видны грубые и далекие от идеала ‘швы’.
У входа, умело замаскированного мхом и плющом, на земле лежал серый камень такой же породы, что и те, из которых была сложена пещера. На нем сидела худощавая и миниатюрная девочка лет двенадцати и затачивала нож о точильный камень. Ее каштановые волосы были коротко острижены и упрямо топорщились в разные стороны, чем придавали кукольному личику подростка схожесть с эльфами или феями, или другими миниатюрными созданиями из детских сказок. В глубоких и беспокойных карих глазах девчонки было что-то такое, что делало ее на внешний вид несколько старше истинного возраста. Острый ум отражался в мудрых не по годам глазах, едва она подняла голову и окинула меня оценивающим взглядом сверху вниз. Чему-то улыбнувшись и совершенно точно поняв, перед кем ей «повезло» оказаться, она отточенным и резким движением вонзила нож в землю около камня.
Присмотревшись к ней внимательнее, я заметила, что ее одежда, которую составляли коричневого цвета джинсы и кожаная куртка, сидела на ней свободно и была даже великовата. Не смотря на обстоятельства, это не портило ее внешнего вида. Жаль того же самого нельзя было сказать об уродливых синих и багровых пятнах на шее девчонки и ее тонких запястьях.
— Ты — Лора? — Скорее утвердила, чем спросила она, не поднимая на меня глаз и изучая шнурки на своих забрызганных грязью ботинках, впоследствии устремив взгляд на просторы поляны, замка и деревень, находившихся за его территорией.
— Для всех незнакомых и даже для маленьких девочек — ‘Ваше Величество’. Но, в общем и целом, примерно как-то так. А тебя как зовут?
Девчонка снова пространно улыбнулась мне. Вытащив из земли свой складной ножик, она дважды разложила и сложила его, а потом, замахнувшись, четким отрепетированным движением запустила его в левую от себя сторону, в дерево. Сила удара, по всей видимости, оказалась ошеломляющей, потому что ножик вошел в твердую сосновую кору, словно в мякоть персика.
— Я — причина твоих страданий и душевных мук в течение последних дней. Твой ледяной ужас на ножках остаться без милого супруга, по имени Андреа. Неплохо я с твоим разделалась, да?
Она, наконец, подняла на меня глаза, и на кукольном личике девочки блеснуло подобие улыбки. Первый нервный импульс проскочил по моему телу, но вдохом и глубоким выдохом я задавила подступающий выброс агрессии. Я сняла очки и, подперев правый бок рукой, посмотрела ей прямо в глаза, холодным и ничего хорошего не обещавшим взглядом изумрудных глаз. От этого взгляда даже наш дворецкий, Роберт, покрывался инеем, что уж говорить о смертных людях и других слугах.
— Ну и чего с того? Хочешь во мне дыру проглядеть? Гляди. Так, для справочки, на меня этот умопомрачительный взгляд не действует. Все вампиры одинаково предсказуемы и пафосны. А ты с этим взглядом так вообще копия своего мужа в юбке.
Девчонка совершенно меня не боялась и смотрела теплым и слегка насмешливым взглядом своих карих глаз.
После таких заявлений я решила завязать с театральщиной, по крайней мере, на сегодня точно. Но раздражение не позволило остаться в стороне от угроз.
— Ты ведь понимаешь, что перед тобой смертоносный вампир, и я могу свернуть тебе шею легким движением руки, милый маленький щеночек?
— Ой, тетенька, только не бейте ногами. Щекотки боюсь. — Улыбнулась она и тут же посерьезнела. — Не начинай даже. Я ничего против тебя не имею, но попробуешь напасть, даже если не убью, несколько ударов моих когтей по твоему телу, и неприятная лихорадка на грани комы на несколько дней.
— Хорошо. — Я предусмотрительно сделала шаг назад. — Зачем ты это сделала?
На мгновение на ее лице отразилось сильное чувство, тут же вновь сменившись безмятежным безразличием. Это промелькнул гнев.
— Сначала спроси его, зачем он это сделал. — Она убрала пряди волос, закрывавшие правую половину ее лица, и дрожь пробежала по моему телу. От глаза до подбородка спускался уродливый рваный шрам, оставленный вампирскими когтями. Несколько точно таких же шрамов рассекали ее тонкую худощавую шею. — У каждого своя правда, вне всякого сомнения, но что бы ты там ни думала обо мне, и как бы ни относилась теперь к оборотням, будь уверена, я просто защищалась. А будь ты маленькой двенадцатилетней девочкой, которую попытались бы изнасиловать, ты бы тоже старалась дать отпор… Хотя. Слухами земля полнится. Ты была на моем месте четыре года назад. И похоже, что из нас двоих, только я смогла дать отпор. Или только я хотела спасти себя, а ты дать без отпора и выйти замуж? Впрочем, это не имеет особого значения, но, как видишь, у нас с тобой есть кое-что общее. Так что, в следующий раз, когда захочешь назвать его невинной жертвой, взрослого мужика, вдобавок ко всему, вампира, просто подумай, кем тогда была двенадцатилетняя девочка, пусть даже оборотень, которую хотели изнасиловать, убить и закопать, как утопленного котенка. Это же любимая его схема. Еще до твоего появления. Его всегда привлекали девочки, не достигшие возраста согласия. Насиловать, истязать и убивать. Это то, чего он всегда хотел. А уж придушить щенка из враждебного клана даже для рядового вампира — святой долг, что уж говорить о короле и создателе. Да-да, именно он создал этот мир, но у него нет полномочий править им. Не было, пока не появилась ты, чтобы пророчество сбылось. Жаль все-таки, что он выжил. Это была досадная оплошность. Если бы удалось дотянуться когтями до сонной артерии, ты бы не успела ничего предпринять, но двух рук оказалось мало для того, чтобы и отбиваться, и наносить удары в правильные места.
Ее лицо на мгновение исказилось презрением, смешанным с омерзением.
— Я… Я не знаю, что сказать. — Я смягчила тон. Внезапно показалось жестоким и несправедливым после случившегося давить на ребенка.
— А что ты можешь сказать? В его гребаном мире любовь побеждает все, и он выживает, а невинные жертвы оказываются закопаны в каком-нибудь овраге. Благо, когда я вырасту, у меня появится шанс изменить ход истории в свою сторону. Ты спасла того, кого я ненавижу больше всех в жизни, по-моему, мы не тянем на собеседников века. Ты сейчас хоть тысячу раз скажи, что он не такой, что он лучше, но даже ты, его законная супруга, знаешь только ту часть истории, которую он позволяет тебе знать. И, не смотря на то, что ты — предпоследний человек в этом мире, с кем я хотела бы беседовать после инцидента, ты можешь принять мое приглашение на чай и услышать столько интересного о секретах своего милого, в которые он никогда тебя не посвятит.
Заметив мое смятение и неуверенность, когда дверь пещеры растворилась сама собой, вернее будет сказать, по молчаливому мысленному приказу девочки-волка, приглашая войти в ее темное лоно, Андреа фыркнула. — Вот так. Великая королева вампиров и всея нашего мира, пятнадцать минут назад угрожавшая мне расправой, боится войти в темную пещеру. Не дрожи. Я тебя не трону. У меня есть телефон. Не спрашивай, как и откуда, но у меня много чего есть. Если почувствуешь себя в опасности, всегда можешь отзвонить благоверному с просьбой вызволить тебя из плена страшной серой волчицы. Но что-то мне подсказывает, что ты не захочешь уходить, пока не узнаешь всю правду.
Карие дикие глаза волчонка смотрели мне прямо в душу. Становилось как-то не по себе. Мурашки коснулись спины, и я сделала неуверенный робкий шаг в разверстую темноту…
Изнутри пещера оказалась такой же каменной, как и снаружи. Одновременно с этим, она была оснащена современным оборудованием, которое последний раз я видела в своем родном мире. В каменные стены были вмонтированы панели больших экранов, с потолка мистически и таинственно подмигивали небольшие лампочки непонятного назначения, то и дело раскрашивая стены пещеры в разноцветные тона. Не смотря на это, света все равно было недостаточно, и пещера даже в цвете лампочек была погружена в полумрак, потому что дверь, которую мы с Андреа переступили, тут же неумолимо закрылась и, наверняка, снаружи ее тут же опутали маскировочные мох и плющ. Я оказалась одна в логове оборотней, и мне абсолютно не хотелось думать, что Андреа взяла меня, как трофей, чтобы отомстить Владиславу за нанесенные ей увечья, но мысли подобного толка роились и лезли в голову сами собой. Каблуки моих туфель гулко стучали по каменному полу, а единственное, что радовало, так это то, что в пещерном полумраке мои глаза, долго претерпевавшие сомнительные прелести дневного света, наконец-то, отдыхали. Я подняла темные очки наверх. Без них, в которых мне приходилось смотреть через несовершенные частицы дешевых стекол, мое вампирское зрение позволяло в полумраке рассмотреть мне каждый камушек.
