Делегация, возглавляемая лично Генрихом, прибыла в столицу немного раньше, чем планировалось, поэтому обитателям Топкапы пришлось подсуетиться, чтобы ни одна деталь не оказалась упущенной. Роксолана настояла на том, чтобы Сулейман лично встретил своего английского коллегу, не дожидаясь официальной церемонии представления, даже вызвалась составить ему компанию. Всё равно, сестра султана и его старшие дети должны были прибыть во дворец аккурат к началу официальной части мероприятия. В сопровождении великого визиря Османской Империи и доверенного лица Роксоланы, а также трёх десятков стражей, падишах и его супруга вышли во дворцовый сад, чтобы приветствовать гостей. Королевский кортеж, охраняемый самыми надежными английскими воинами, въехал в главные ворота Топкапы. Под звуки барабанов из главной кареты вышел король Генрих, вслед за ним, настороженно оглядываясь по сторонам, и, как будто опасаясь быть похищенной и обесчещенной неверными, показалась молоденькая девушка. Из других карет один за другим стали выходить вельможи, которых Генрих взял с собой в путешествие. Король учтиво подставил локоть своей спутнице и двинулся вперёд, сопровождаемый верной стражей. Навстречу ему ступали Сулейман и Хюррем.

- Дорогу! – крикнул глашатай. – Султан Сулейман – хан Хазрет Лери и Хасеки Хюррем Султан Хазрет Лери!

- Его Величество Король Генрих VIII! – раздалось с другой стороны.

Когда оба монарха поравнялись, они первым делом поклонились друг другу. Затем слуга с османской стороны передал Генриху турецкий ятаган, а слуга с английской стороны вручил меч Сулейману. Раздались аплодисменты. После этого султан и король обменялись рукопожатиями и обнялись.

- Приветствую тебя, дорогой Генрих на великой османской земле. – сказал Сулейман, а англичанин - переводчик произнес эту фразу на родном языке.

- Приветствую тебя, Сулейман – хозяин Востока. – ответил ему Генрих.

- Спешу представить вам, Ваше Величество, мою супругу, султаншу Османской Империи, - Сулейман указал на стоявшую рядом Роксолану, - моя Хасеки, моя верная подруга, мать четырёх моих сыновей и лучший советчик, Хюррем Султан.

Султанша с улыбкой протянула руку королю, и тот осторожно поднёс её к губам. Сулейман не стал возражать – ему заранее сообщили, что в западных странах этот жест означает выражение своего почтения даме.

- Мне крайне приятно познакомиться со столь выдающимися людьми, как вы, - сказал Генрих с хитрецой в глазах. Он указал на стоявшую рядом с ним девушку. – Позвольте представить вам мою старшую дочь леди Марию.

Принцесса, краснея и пряча взгляд, поклонилась султанской чете. Она не хотела ехать так далеко, тем более в страну, где открыто исповедуют ересь. Лишь поддавшись на угрозы отца и на уговоры мачехи, она согласилась на эту поездку. Не произнеся ни слова, Мария лишь учтиво улыбнулась и протянула руку для обмена рукопожатиями.

- Я думала, вы прибудете в сопровождении королевы. – произнесла Хюррем.

- К сожалению, это оказалось невозможно. – ответил король. – Королева Джейн сейчас в положении, и лучше ей остаться дома. Я бы взял с собой и младшую дочь, леди Елизавету, но она слишком мала для такого путешествия.

- Ваша дочь красива и скромна, дорогой Генрих. – выразил своё восхищение Сулейман. - Я с удовольствием представлю вас нашим возлюбленным детям, когда они прибудут на встречу.

- Я уверен, мы понравимся друг другу.

- А сейчас, - султан сменил тему, - позвольте представить вам человека, который внёс большой вклад в то, чтобы ваш визит в Османскую Империю осуществился в столь короткие сроки. – он указал рукой на человека, стоявшего по правую руку. – Аяз Паша, великий визирь Империи.

У членов делегации не возникло никакой бурной реакции на это имя. Важных турецких государственных деятелей англичане практически не знали, за исключением, пожалуй, самого султана и его супруги. Лишь один вздох сорвался с чьих-то уст и остался незамеченным в море прочих звуков. Лишь одно сердце забилось сильнее, что не того человека назвал властитель востока. Не того… Отчего же?

Последовали скучные приветствия, затем Роксолана представила Тюдору своё доверенное лицо, и женщина, поражённая тем, что великим визирем султан назвал Аяза Пашу (а это была именно женщина), узнала в нём того самого Рустема, который когда-то вырвал её из лап смерти… Значит, рядом с султаном теперь чужие люди… А Хюррем всё цветёт, и думать про неё, небось, забыла. Интересно, как она отреагирует, когда узнает её?

- Со мной приехали только самые достойные люди. - хвастался Генрих. – Я позвал бы своего верховного канцлера, господина Томаса Кромвеля, но на кого бы тогда я оставил Англию в моё отсутствие? Впрочем, - добавил он, - в моей свите присутствует человек, который натолкнул меня на мысль на сближение с османами. Лорд Норфолк!

- Ваше Величество. – отозвался герцог, и, сжимая ладонь супруги, подошёл к монархам. – Повелитель, султанша, для меня большая честь стоять рядом с вами.

В отличие от её мужа, Роксолану больше заинтересовала дама, сопровождавшая герцога. Ей показалось, что она раньше встречалась с этой женщиной. Возможно, она близко знает её. Генрих заметил её сомнения и поспешил развеять их.

- Между прочим, вы должны знать супругу герцога. – весело объявил он. – Когда-то она была вашей фрейлиной, госпожа Хюррем.

- Моей…кем? – неуверенно переспросила та.

- Служанкой. – уточнил Генрих. – Леди Джоан, опровергните мои слова, если я лгу, но когда-то вы служили Её Величеству Роксолане. Вас тогда звали, если я не ошибаюсь, Нигяр Хатун.

Та, кого король назвал Джоан, подняла глаза на султаншу. Поклоном она приветствовала своих бывших господ. Роксолана была, мягко говоря, поражена, увидев свою бывшую рабыню среди столь высокопоставленных господ. Она долго подбирала слова, чтобы как-то приветствовать её, но не смогла. Сулейман же оставался невозмутимым.

- Да, в моём гареме когда-то служила женщина с таким именем. – сказал он совершенно спокойно. – Моя сестра выгнала её.

- Оно и к лучшему, - шутливо ответил Генрих. – ведь тогда бы милорд герцог женился абы на ком. А у меня не было бы столь прекрасной подданной.

Хюррем не переставала внимательно разглядывать Нигяр. Тот жалкий вид, в котором она лицезрела калфу в последний раз, не шёл ни в какое сравнение с тем, что открылось глазам султанши сейчас. Элегантное тёмно- зелёное платье подчёркивало все достоинства фигуры молодой женщины. Шею украшало золотое колье с вставками, которое дополняли массивные рубиновые серьги. Волосы были высоко собраны на затылке, а скреплял их роскошный гребень с белыми и красными камешками. На губах аккуратно лежала ярко – розовая помада, на незаметно припудренных щеках красовался лёгкий нарисованный румянец. Чёрные стрелки визуально увеличивали глаза. И кто бы мог подумать, что в далёкой Англии Нигяр Калфа преобразится до неузнаваемости?

- Повелитель, - обратилась Роксолана к супругу, - я хотела бы побеседовать с герцогиней, если, конечно, господин герцог не будет против.

Норфолк лишь развёл руками. Король поклонился султанше, показывая, тем самым, что он не имеет возражений к тому, чтобы она осталась с глазу на глаз с его подданной. Как-никак, а ведь они бывшая хозяйка и служанка, давно не виделись, им есть что сказать друг другу. Извинившись, что покидает собравшихся, и выразив желание скорейшей встречи на официальной церемонии, Хюррем жестом повелела Нигяр следовать за ней. Та спокойно, почти что равнодушно подчинилась. Отойдя от собравшихся на довольно приличное расстояние, Роксолана нарушила тишину.

- Леди Джоан? – спросила она недоумённо и одновременно саркастически. – Так теперь себя прикажешь называть?

- Меня так зовут. – ответила Нигяр и сразу спешно прибавила. – но это в Англии. Вы называйте меня так, как вам привычнее, султанша.

- Ладно, герцогиня Нигяр, - продолжила язвить Хюррем, - ответь мне для начала вот на какой вопрос. – она заглянула бывшей служанке в глаза. – Почему ты мне ничего не сказала?