====== Глава 94 ======

Пустота. Лил никогда по-настоящему не представляла себе, что это значит – не существовать, но теперь она была куда ближе к пониманию этого, чем когда-либо. Она не помнила, когда это случилось: чужие эмоции, мало-помалу душащие изнутри, неожиданно захватили девушку, и она по-настоящему почувствовала себя могучим непобедимым драконом. Монстром, рождённым в глубине вечности. Божеством, силящемся найти что-то, что было недоступно для него ранее. Что может быть недоступно божеству? Знание? В голове Реширама было столько знаний, что разум Лил потерялся в них за секунду. Сила? Каждый мускул на нескладном теле дракона был налит мощью, пламя в его хвосте бушевало, разгоняя по телу пронзительно-горячую кровь. У Реширама было столько силы, что он мог испепелить весь мир – но знания не давали ему делать этого. Может быть, Решираму не хватало друга? Сознание дракона ответило яростным всплеском жара – Лил могла бы превратиться в пепел, если бы у неё оставалось тело. Но чего-то Реширам жаждал – тонкие нотки грусти, тоски, злости снова и снова проскальзывали где-то рядом, сдавливая уже несуществующее сердце Лил. Чтобы понять дракона, нужно было стать им. Нужно было стать частью его сознания, дотронуться до гонимых воспоминаний, заставить божество самому с новой силой прочувствовать свои надежды. Лил сделала усилие, позволяя себе почти потеряться в драконьей сущности, и чужие вопросы, подобно своим собственным, окутали её непроницаемым коконом.

Смысл существования – есть ли он на самом деле. Тоска по прошлому – отголосок воспоминания о том, что, возможно, никогда не происходило, неразличимый набросок прежней мощи, глухая тень многовековой обиды. Лица людей – такие разные, такие непонятные, ослеплённые то бессильной злобой, то светом радостных надежд. Люди всегда знают, на что идут – даже если они ошибаются, то продолжают верить. Люди смертны – но даже смерть не мешает им передать веру другим, не позволить ей исчезнуть. Покемоны таят неведомый потенциал – но им не хватает разума, чтобы править вместе с людьми. Но хватает ли разума у самих людей, затевающих безумные войны вместо обмена мнениями? Хватает ли разума у самого Реширама? Хватало ли разума у того, кто дал ему жизнь? Жажда ответа. Жажда покоя. Жажда правды. Три жажды, смешиваясь в одно, не исчезали – превращались в что-то тяжёлое, давящее, будто бы щекочущее изнутри. И над всем этим висело холодное, скорбное чувство. Кажется, это было одиночество. Реширам стиснул зубы, когда часть его самого повернула мысли в неправильную сторону. Лил видела мир его глазами, вместе с ним плыла по течению гнева дракона, говорила его мыслями с таким лишним здесь Зекромом. Всё лишнее, что ещё держалось в её памяти, исчезло, растворившись в водовороте сознания божества. Уже не вместе – просто как должное – Лил видела толпы атакующих покемонов. Она уклонялась, нападала и кусала, полыхала пламенем и яростно вдыхала знакомый запах палёной плоти. В её мыслях были ставшие её собственными воспоминания о далёких войнах, её собственная смерть и нечаянные моменты пробуждения, её новая, немыслимая тяга к жизни. Когда она смотрела на чёрного дракона, то видела в нём лишь надоедливого сородича, когда замечала синее несуразное существо рядом, то ощущала лишь раздражение. И лишь когда над ней нависли полные ледяной ненависти глаза Кюрема, в сердце Лил отозвалось что-то своё, пропитанное страхом... Но сразу после мрак окутал её, стирая мысли и переводя несуществование на новый, куда более глубокий, уровень. Последним, что Лил увидела перед собой, были пронзительные голубые глаза — глаза чудовища, которое её поглотило... От крепости Лиги не осталось ничего — сотни покемонов превратили некогда прочное здание в груду развалин, уничтожили всё, что когда-то хранили в себе стены резиденции Чемпиона. В Юнове больше не было никого, кто мог бы занять это место — но люди, населявшие страну, успели объединиться перед новой угрозой раньше, чем та бы смогла вырасти до глобального масштаба. Охрана Лиги потерпела поражение; однако во всех уголках региона ещё оставались силы полиции и армии, готовые почти сразу же отправиться на место происшествия по воздуху и телепортацией. Возрождение Реширама через множество камер видел весь регион; в коридорах замка камер было меньше, но Лигу нельзя было недооценивать — потрясения последних лет лишь сделали её сильнее. Сотни людей и в два-три раза больше покемонов — настоящая маленькая армия — были готовы отдать свои жизни в битве с возрождённой Плазмой и их новым оружием. Людям и покемонам Юновы было что припомнить преступникам: больше пяти лет назад именно Плазма начала не только освобождать покемонов из-под гнёта пренебрегающих их доверием людей, но и разрушать связь между существами, неспособными жить друг без друга. Рассказывая людям о том, как же плохо покемонам должно быть с ними, они заставляли доверчивых граждан прогонять существ, привыкших к чужой заботе, и обрекли многих из них на смерть от голода или хищников. Сами люди Плазмы не гнушались ловить покемонов, похищать их и использовать в своих экспериментах. Они смогли воскресить самого Зекрома и почти получили контроль над Лигой с использованием своего собственного Чемпиона, но появившийся из Белого Камня Реширам принёс Гарри победу. А сейчас Плазма нападала уже открыто. Без заумных речей, без массового признания, использовав лишь незначительные человеческие ресурсы бывших соратников и наиболее доверчивых лиц, она не только успела нанести серьёзные удары сразу по нескольким городам Юновы — Плазма собралась получить контроль над всеми древними божествами региона. Разве это можно было оставить безнаказанным? Рваная грива Кюрема металась в воздухе, его выросшие когти снова и снова опускались на подобравшихся слишком близко противников, нанося чудовищные раны даже самым крупным покемонам. Турбина на его обновлённом хвосте пылала, перегоняя загустевшую до состояния магмы кровь в ледяное тело, повышая скорость реакции и энергетический потенциал. Шкура чудовища уже была покрыта ожогами, порезами и ссадинами, клочья вырванной белой шерсти и перьев там и тут покрывали землю, но монстр ни на мгновение не убавлял своей ярости. Бесстрашно, безжалостно он двигался вперёд, по телам обожжённых и разорванных на куски жертв, запугивая оставшихся в живых окровавленными клыками. Из его пасти то и дело вырывался пар — пламя и лёд смешивались внутри него, то опрыскивая жертв кипятком, то поджигая, то забрасывая острыми ледяными осколками. В глазах чудовища не было ничего, кроме ярости — и сила, равная объединённой мощи двух божественных титанов, была несоизмерима с любым из известных науке покемонов. Однако ни люди, ни покемоны ни сдавались. Несмотря на жертвы и ранения они делали всё возможное, чтобы победить в этой маленькой, но самой настоящей войне — а дракон в этой битве не видел разницы между защитниками и бандитами. Бывший Чемпион Альдер бесстрашно прикрывал раненых от атак божества: его волкарона сновал меж языков пламени, то и дело вытаскивая потерявших сознание существ из пекла, а вёрткий ассельгор отвлекал Кюрема, мелькая прямо перед его пастью. Сам Зекром был на стороне защитников вместе с пытающимися держаться вместе покемонами Лил; но чёрный титан не мог приблизиться к противнику вплотную, опасаясь совершённых людьми модификаций. Среди бойцов мелькали и треугольные ушки Виктини, придающие силы тем, кто потерял веру в себя — и члены Элитной Четвёрки с запасными командами координировали действие полиции и военных. Один лишь Гарри не участвовал в творящемся безумии — он молча сидел на камне с Блинки на плечах. Слепая джамплуф незаметно плакала, обнимая незнакомого ей человека, а тот, неспособный хоть как-то изменить ход событий, мог лишь только смотреть на битву с громадным чудовищем, с каждой частью которого он когда-то пытался найти общий язык... Исступлённо зашипев, Кюрем повалился на груду камней. Преступники больше не могли защищать его — в поднявшейся панике именно члены Плазмы были самой лёгкой целью для полиции и их покемонов. Гетсис всё ещё прятался рядом — анорексичные, вялые хондумы каким-то образом могли защищать его от атак. Мужчина засмеялся, высунувшись из своего укрытия — в наступившей тишине его голос показался таким громким, что даже поглощённый злостью и потерявший силы дракон повернул к нему голову. – Наш Сшиватель ДНК работает идеально! Теперь эти монстры никогда не смогут разделиться! Кюрем! А... О великое божество! Забери же наконец жизнь последнего дракона и прими свою настоящую, истинную форму! Кюрем протянул к человеку когтистую лапу-крыло — безумный смех перешёл в дикий крик, когда монстр схватил жертву. «И ты... Ты тоже станешь частью меня!» – тело Гетсиса исчезло в зубастой пасти, когда дракон, не задумываясь, проглотил его живьём — совсем как в стереотипном ужастике про вымышленных чудищ. Наблюдающие за этим люди и покемоны невольно отступили на шаг — они и не задумывались, что даже предводитель Плазмы не мог в полной мере контролировать созданного им титана. Чудовище медленно повернуло к ним голову и раскрыло пасть. Кюрем был почти побеждён, но у него осталось достаточно силы, чтобы подняться; это пугало всех, но никто не знал, что делать дальше. Лишь покрытый ожогами Зекром, на лапе которого с трудом удерживался измождённый Финни, поспешил к собрату; манафи неожиданно спрыгнул, упал прямо на морду Кюрема и обнял ледяные борозды, зарываясь мордочкой в клочки белой шерсти. «Лил! Я знаю, что ты здесь, Лил!» Лил вновь открыла глаза в пустоте: знакомый голос звал её. Какие-то смутные чувства, что-то странное, но такое знакомое было рядом — так близко, что можно было лишь протянуть руку и прикоснуться к нему. Только рук, чтобы сделать это, не было. Нечто большое и грузное неохотно зашевелилось в темноте. Даже не зашевелилось – подобное тени, на грани несуществования, белое как снег и в то же время чёрное, как ночь, существо просто было рядом. В темноте раскрылись голубые глаза: их взгляд был равнодушным, бесстрастным и в то же время мудрым. «Он всегда хотел этого... Он поглощал бесчисленное множество жизней, чтобы насытить голод одиночества, но никто из тех, кого он съел, не смог стать частью него и скрасить это времяпрепровождение. Я не понимал этого... Пока не оказался здесь сам». Лил было всё равно. Она больше не существовала, в её равнодушных мыслях не было места воспоминаниям. Девушка всё ещё слышала Реширама, но его слова не пробуждали в ней ни единой эмоции. «Все мы ошибались... Мы миру приносили столько разрушений лишь чтобы вернуть утраченные надежды. Никто из нас не преуспел. Ты попала сюда благодаря тому лишь, что была частью меня. Ты – первый человек, успешно поглощённый Кюремом. Ты не умерла тогда, и я решил, что ты подходишь... Но сейчас с тобой равны мы. Твой разум уже почти перестал существовать... Даже если я дольше продержусь, я всё равно скоро потеряю себя... Тут останется лишь он... Кюрем никогда не обретёт компанию, даже если вольёт в себя чужой разум и чужую силу...» Лил больше не слышала. Она не знала, не чувствовала, не понимала. Холодная пустота, голод и раздражение Кюрема окутывали её и растворяли в себе. Лишь что-то маленькое, почти незаметное, не давало ей исчезнуть полностью – синенький светящийся комочек, очертания которого неожиданно появились перед Лил. «Лил! Лил, вернись!» Девушка не помнила этого имени и не понимала, куда надо вернуться. Что её ждало? Кто? Почему этот смутный силуэт казался таким знакомым? «Я нашёл тебя, Лил! – радостный голос вмиг стал напуганным. – Ты... Ты ничего не чувствуешь?! Лил! Я Финни! Я... Я твой ангел хранитель! Пожалуйста, Лил! Пожалуйста, очнись! Лиииил...!» Финни... Лил... Девушка почти протянула к силуэту несуществующую руку; пространство противилось такому недозволенному шагу, ползло за рукой вязкой пеленой. Навстречу уже тянулся слабо мерцающий плавник – чуть прохладный, влажный, почему-то знакомый. Лил почти заплакала, когда коснулась его, но не смогла понять, почему. Она всё ещё не могла разобрать, кем же являлась в этом уже далёком, тёплом и беззаботном мире. Рядом с синим силуэтом дрогнула золотистая тень – громадная жаба тянулась к Лил перепончатыми лапами. За ней – переливающаяся призрачная дымка с единственным глазом. Чуть поодаль – травяная обезьяна. Последней приблизилась джамплуф без глаз – маленький комочек пушистых соцветий. Все они что-то кричали, о чём-то молили... И Лил постепенно начала понимать, о чём. Они все были частью её той, прошедшей, жизни. Финни – немного задирчивый и обидчивый, но всё равно надёжный. Голдкинг – добрый и светлый, открывший в себе новые таланты после длительного заточения. Элис – готовая сделать всё, чтобы получить силу, но так и не причинившая зла никому из членов команды. Леонардо, простивший Лил едва ли не предательство, и не бросивший её несмотря ни на что. Блинки – милая добрая Блинки – несчастный покемон, которой довелось поверить в жизнь несмотря на дорогу, прошедшую через ад. А ведь были и другие – те, кто не мог появиться здесь. Забавная Хината, чуть любопытная Каррин, ворчливый Таран, жаждущий признания Кольт, переросший страх Пирр, сильная духом Барбара, самоотверженная до странности Флип, осторожная Мурка... Все вместе они шли по этой дороге, получали уроки от лидеров стадионов, узнавали, как важно не терять контроль, быть сообразительным, иметь свой стиль, не поддаваться обстоятельствам, уважать противника, не причинять лишнего вреда... Это было их общее, настоящее, путешествие. И это означало, что и Лил когда-то существовала. Чёрная тень на секунду показалась за покемонами, и несуществующий мир треснул, распадаясь на множество таких же несуществующих кусков. Два громадных дракона – чёрный и белый – мирно стояли друг напротив друга, на их мордах не было ни жажды битвы, ни великих идей. Реширам, потрясая спутанной гривой, отвернулся в сторону заходящего солнца; в его голосе были лишь мудрость и знания. «Ты помнишь тот разговор, брат? Я сказал тебе, чтобы ты не вёл себя так, будто отстаиваешь Правду». Зекром склонил голову, не обращая внимания на сотни людей и покемонов, окружающих их. Те не сдвигались с места, с благоговением разглядывая обоих титанов. Гиганты больше не собирались причинить вред — и все выжившие существа сочли за должное лишь смотреть на них, понимая, что второго такого шанса может и не представиться. «А я ответил, чтобы ты тогда не ставил свои Идеалы превыше всего мира. Ты понял теперь, да, Реширам?» Белый дракон развернулся, смотря на съёжившегося, вернувшегося к обычной уродливой форме, Кюрема. Рядом с тем стоял бывший Чемпион: Гарри осторожно гладил покрытую ожогами морду, а глаза ледяного дракона больше не источали убийственной ненависти. «Так же, как и он. Никто из нас не обязан следовать предназначению, данному нам когда-то. У каждого из нас своя дорога отныне. Какими бы тяжёлыми ни были ошибки прошлого, мы тоже можем жить как они – эти слабые на вид, но такие сильные существа». «Ты всегда был слишком упрямым, Реширам, – шипящий голос Кюрема заставил невольных слушателей вздрогнуть. – Ты всегда меняешь тему разговора, когда не хочешь признавать все свои ошибки... И даже помощь людей не помогла мне вновь объединиться с тобой...» «Это не было моим упрямством, – парировал Реширам. – Наше совмещение не было совершенным. И ещё более несовершенным стало оно из-за человеческой души, которую ты впитал вместе со мной. Из-за её пробуждения... Только из-за этого несовершенство нашего единения достигло предела. Ты не избирателен в еде, Кюрем!» Едва открывшая глаза Лил попыталась пошевелить рукой — её окружали знакомые силуэты радостных покемонов. Это не было сном – Финни тихо всхлипывал, уткнувшись прохладным тельцем в лицо, Голдкинг осторожно гладил тренера по голове, Блинки цеплялась за волосы, чуть позади обменивались неуверенными взглядами Элис и Леонардо. Что бы это ни было, всё было окончено. А дальше... Дальше наверняка должно было начаться что-то новое — в уже настоящем, безграничном мире.