И нагнетание обстановки сначала Дамблдором (чтоб ему пусто было, чертовому старику!), потом Каркаровым (и этого туда же, нашелся тут!), а потом и Грюмом (чтоб он упился своим Огденским вусмерть!) показалось сущей ерундой.
Ну предсказала сфинкс и предсказал. Мало ли какая дурь в ее голову придет? Она вообще в первую очередь не разумное магическое существо, а женщина. Что всю разумность автоматически уводит в минус.
Так что все, хватит глупостями заниматься.
Вернувший себе бодро-обозленный на весь белый свет настрой Поттер со всего размаху впечатался посреди прямого, как стрела, коридора в невидимую преграду.
Послышала звон бьющегося стекла. Но ни осколков, ни какого-либо еще подтверждения тому, что он опять вляпался в какую-то ловушку, не последовало.
Не было времени особенно долго ждать, когда же чары наконец сработают и можно будет понять, в чем, Моргана задери криворуких инженеров лабиринта, дело — Гарри знал, что он уже изрядно подзадержался с отгадыванием загадок сфинкс. А это означало, что придется довериться собственной гипотезе о том, что кто-то таки напутал и разместил рядом две несовместимые ловушки.
Ну и заодно простенькому заклинанию проверки, которое — ну кто бы сомневался! — ничего не показало.
Гарри на всякий случай постоял еще некоторое время на месте, озираясь по сторонам (две из которых все та же густая листва) и ожидая в любой момент чего-нибудь этакого на свою голову за разгильдяйство.
И, так и не дождавшись мало-мальски заметной магической реакции на свое присутствие, шагнул вперед.
И лабиринт мгновенно погрузился в густой молочно-белый туман.
Глава 47. Поттер в Зазеркалье
Первым, что пришло в голову, была, конечно же, проклятущая сфинксова загадка. Но паническое «Моргана побери, неужели я умер?» практически сразу перебило здравое и холодное «Ну что за бред?».
Хотя бы потому, что тем самым светом это место быть никак не могло. Уверенность Гарри, как вкопанного замершего в густом непроглядном тумане — руку протяни и волшебной палочки уже не видно, — основывалась на отложившихся в памяти заметках из трактатов об умертванской магии. Не то чтобы в них конкретно и подробно описывалось, как и кто именно встречает свежепреставившегося мага «на той стороне», но кое-какая информация содержалась — умертванцы все-таки с потусторонщиной знались на «ты». И не только потому, что с высокой регулярностью призывали духов, поднимали из земли мертвяков и оживляли — в прямом смысле, без трансфигурации и «обычных» чар — всякие вещи.
Например, в селениях Умертвия в Восточной Сибири (Главная ветвь клана до фанатичного блеска в глазах обожала огромные и, фактически, безлюдные пространства, на которых можно спокойненько расселиться и творить все, что их больным разуму и духу вздумается), помимо массового наплодения мелких духов всяких видов и размеров (они же — домовые, лешие, кикиморы и прочие результаты работы фантазии магов), до одури обожали утварь оживлять.
Казалось бы, что такого в том, что ползет себе по разбитой проселочной дороге кадушка с колодезной водой, ползет и напевает что-нибудь под несуществующий нос? А потом к ней присоединяется еще одна, а потом скачет к ним растрескавшееся коромысло и грузно ковыляет бочка со стираным бельем. Собравшись же вместе посреди поля, вся эта компания начинает бурно обсуждать хозяйскую жизнь и новости из ближайшего оплота маггловской цивилизации.
А потом к ним присоединяется дряхлый трактор, оставшийся от не прижившегося на землях магов колхоза, и начинается настоящее веселье.
Ну и что тут такого? Да вроде и ничего.
А магглы почему-то пугались.
Хотя им исключительно везло — или не везло, что уж как посмотреть — пропадать в этих милых деревеньках с концами. Иначе вместо более или менее сносной участи быть третьей поварешкой с четвертого крючка у какой-нибудь добродушной хозяюшки и ужином для ее же семейства на ближайшие пару дней, их ждало бы долгое и безрадостное коротание отпущенного века в ближайшей психиатрической лечебнице.
В имевшейся у Фицджеральда Сорвина в заначке умертванской литературе это все описывалось достаточно подробно и красочно. Даже процесс кратковременного отбытия на тот самый свет, пребывания там и утаскивания с собой обратно за компанию кого-нибудь еще.
Так вот, никакого белесого тумана, по ту сторону не подразумевалось. Там вообще все выглядело совершенно иначе, причем, утверждалось об этом далеко не в одном источнике, что могло в определенной степени послужить гарантом правдивости информации. Ну, более или менее — если разные, зачастую незнакомые друг с другом и работами друг друга маги пишут о сходных вещах, о чем-то это да говорит.
И вообще, с точки зрения здравой логики можно было предполагать, что этот самый тот свет для всех одинаков… Ну и Гарри пока не стоит ожидать немедленной радушной встречи с его обитателями.
«Люмос» ничего конкретного кроме собственной тени не давал, да и вокруг было достаточно светло. Точнее — белым-бело. И туманно.
В принципе, можно было заподозрить и наличие какой-то сложной иллюзии навроде более высокого уровня чар пространственной ориентации. То есть, по сути, Поттер все еще находился в лабиринте, но просто этого не осознавал.
— Нет, это уж как-то слишком просто, — пробормотал себе под нос он, все еще не двигаясь с места и держа палочку наготове.
— К чему бы это не относилось, согласен целиком и полностью, — неожиданно раздался голос над самым его ухом.
Гарольд аж подскочил и тут же завертелся на месте, пытаясь разглядеть в тумане хоть что-нибудь и срочно это самое «что-нибудь» угостить замечательным связывающим заклинанием. Ну или оглушающим на крайний случай.
— Не крутись ты так, — посоветовал голос. — Голова же закружится!
Определенно, если это и была иллюзия, то какая-то особо изощренная. Таких в лабиринт Турнира Трех Волшебников ставить не должны были явно — из особо гуманных соображений.
А еще это могли оказаться какие-нибудь случайно (ну как же, у авроров либо «ой, я случайно!», либо «простите, я не нарочно!», что в сущности одно и то же) не снятые чары пространственного перемещения. Что было уже гораздо хуже.
Или и вовсе чары межпространственного хранилища, что было ну уж совсем отвратительно и мгновенно подводило к ответу на третью загадку сфинкса. Потому что создавались подпространства относительно ненадолго, с целью выгрузки в них на время — например, в ходе строительства — какого-то очень большого и громоздкого объекта, который потом требовалось водрузить на то же место, но чтобы вокруг него уже, скажем, был возведен целый дворец, и обязательно красоты неписанной и богатств невиданных.
Стандартное для таких случаев решение.
Маленькая и удобная лазейка для ленивых, если только к лени комплектом не шла слабая память. Потому что живым людям в эти «дырки» попадать не рекомендовалось — найти проход в такое подпространство без постоянного удержания в памяти точных координат и еще целой массы данных было невозможно.
Ну и конечно только Гарри Поттеру могло настолько повезти, что он попал не просто в ловушку, а в…
— Не беспокойся, это не результат аврорской забывчивости и расхлябанности, — успокоил его голос.
Ну да. В подпространствах обычно невидимых собеседников не наблюдалось.
— Одну минутку, — попросил голос, судя по всему, каким-то образом выяснив, что Поттер успокаиваться никак не собирается и на конструктивную беседу или хотя бы благожелательное молчание не настроен. — Сейчас туман разгоню — старая привычка просто, не сообразил сразу.
И действительно разогнал.
В определенных границах.
Вокруг Гарольда образовалось свободное пространство — цилиндрический столб, лишенный тумана и уходящий куда-то в белую-белую и окруженную все тем же туманом высоту.
Под ногами обнаружился каменный — к сожалению, тоже белый — пол. Скорее мраморный, судя по тоненьким сероватым прожилкам.