Напор бандитов пошел очень сильный.

Мы еле успевали.

– Если они сейчас пойдут как прошлый раз бандой в двести человек, мы окажемся в ловушке! – хладнокровно констатировала я.

Нам еще повезло, что они сразу не рисковали все, а одиночных подкрадывавшихся и высовывающих головы бандитов мы сразу снимали, привыкнув к мгновенному определению врага и умея замечать малейшее шевеление. Хотя стрельба шла почти непрерывно, и то и дело кто-то лупил в нас с ходу, только пули свистели. Но их высовывалось все больше, хотя они так и не поняли, привыкнув убивать исподтишка, что нас очень мало. Видимо, они накопились, но украдкой подползали к перилам и углам на этажах, впечатленные мгновенной гибелью товарищей.

Но головы и ружья теперь появлялись фактически непрерывно в разных точках.

Я мгновенно переглянулась с Мари и китайцем, прося прикрыть меня, прикинув уже место их накопления. И даже вероятность там ловушки специально на меня, то есть моего прыжка вверх. Была, я чувствовала, какая-то страшная опасность, которую я понять не могла, но больше ждать я не могла.

– Нет! – закричала королева на земле, каким-то чудом уловив этот взгляд и непонятно как поняв, что это значит. Но солдат, ее закрывавший, заткнул ей рот рукой, навалившись на нее. Я оглянулась на нее, точно прощаясь, и встретила ее безумный рвущийся взгляд. Она дернулась.

А я же, дождавшись очередного бандита на втором этаже, с ходу вскинувшего ружье на бегу, и потому уже переваливающегося через бортик с пулей в голове, мгновенным рывком оказалась у стены и несколькими ловкими движениями уже мгновенно подтянулась до второго этажа.

– Неееет!!!!! – закричала и забилась королева, все же вырвавшись у солдата из руки. Она правильно отвлекла внимание. Ибо я, взвившись и уцепившись за перила, мощным толчком не дала подстреленному бандиту упасть, а страшным толчком удара обоих ног ему снизу-вверх швырнула его спиной обратно далеко-далеко прямо в их центр.

Залп не менее двухсот ружей ударил в тело. Несчастный бандит, по нему ахнуло так, что его, наверное, разнесло в клочья... Хорошо хоть, что я туда не сунулась за ним, а оказалась висящей на руках и скрытой от них, ибо после первого залпа последовал второй и третий и треск разряжаемых сотен пистолей в тело – у них у каждого было множество ружей. Я так и думала, что кое-кто из бандитов тогда спасся после первой атаки – удовлетворенно подумала я. И сейчас ждали повторения того же фокуса, отложив рядом запасные ружья.

Атаковать я так и не успела – сзади бандитов раздался какой-то бешеный рев, крики ура, а потом треск тысяч ружей. Само собой, меня уже там не было – только дура подставится под выстрелы и штыки тысяч разъяренных солдат, просто перестрелявших разрядивших свое оружие бандитов, и взявших банду массой.

 Впрочем, я внизу повалила маму на пол – остальные успели упасть сами. Спасители, они имеют такое плохое обыкновение стрелять сначала во все, что держит ружья, а потом думать... На поминках, что не успели... Потому на этот раз мы закопались гораздо глубже, чем прошлый раз... И гораздо быстрее, не играя там в храбрых и бесстрашных... И почти не глядя, как в ложах со всех сторон появились тысячи гвардейцев, буквально скинувших вниз остатки бандитов...

 Никто из наших, понятное дело, не вставал и даже не шевелился, как мертвые, справедливо понимая, что приказы могут быть разные... В отличие от придворных... Которые радостно вставали... Мои же наоборот, попринимали вдруг такие живописные позы абсолютных трупов, что только садист мог дострелить их; причем лежали так, чтоб никаких особых черт и лица, по которым можно было опознать труп и совершить контрольный выстрел, не было видно. Мари скорчилась комочком, безжизненно ткнувшись лицом вниз и разметав руки, причем волосы ее лежали очень живописно, подобно ребенку, китайцы были просто наверняка добротно мертвые. Только Логан лежал вытянувшись с красным пятном во лбу лицом вверх. Причем рука его так неловко упала на лицо, что живой был на это не способен, закрывая лицо и все еще сжимая направленный на врага небольшой мушкет... Было так трогательно: видно было, что человек защищался до последнего, и что даже мертвец все еще может выстрелить, лишь нажав на курок в стоящего над ним... Удивительные причуды природы.

– Ай-яй-яй, они всех убили, да? – раздался горестный голос королевского дяди, полный такой боли, такой боли. – Всю королевскую семью, моих любимых и родных родственников!!! Шестьсот выстрелов бандитов! Тут же никто не уцелел из моих родственников! Ой-йо-йой! – горесть его была беспредельна и непритворна. – Как же мы так не успели! Подошли в самую последнюю минуууту, когда они уже выстрелииили!

Труп Мари вздрогнул. Одно дело подозревать, что солдаты получили приказ атаковать лишь уже после того, как раздастся стрельба бандитов, а другое вот так знать это наверняка. Интересно было слушать, как человек печалился о том, чего не было, думая, что эта банда разрядила оружие в зал, как договорено, а не в труп кинутого мной наверху, и не зная, что они не дошли до зала...

– Сэр, я сознаю вашу боль, но мы поняли, что бандиты именно тут, лишь когда началась стрельба! Никто же не подозревал такой наглости, хоть мы видели изрезанные трупы часовых!

– Я надеюсь, вы дострелили этих мерзких террористов, что помогали бандитам там, изнутри?

Мне сразу стало почему-то очень неуютно лежать.

– Лежи, лежи... – тихо прошептал лежащий гвардеец, незаметно накрывая меня своим телом.

– Дурак, ты что, не понял, они изрешетят нас тысячами пуль, если что-то заподозрят, это переворот! – яростно прошептала я. – И, во-вторых, лежать на мне это неприлично...

– Первое понял каждый, кто не дурак, а второе понятно каждому дураку... И вообще заткнись, принцесса, я лучше знаю, как тебя спасать, иначе меня убьет королева, если до той поры не убьют спасители...

 Тут только я заметила, что гвардейцы расползаются с королевы по нашим, как тараканы...

Один с оружием медленно полз к дяде.

– Идиоты! – прошипела я. – Немедленно прекратить! Они же под шумок перестреляют всех тут и спихнут на панику... – задергалась я. – Там же десятки тысяч мушкетов, тут будет фарш, половина из них будет стрелять куда попало, треть во все, что движется, а треть именно точно по нас по всем оставшимся, а не по бандитам, и спишут на других и шальные пули... Это же заговорщики! И закройте обратно королеву как можно более плотным слоем, идиоты!

– А что делать? – тихо спросил он, каким-то жестом остановив расползание.

– Ты можешь протащить мой труп к нему? Особенно если он потребует показать мертвых заговорщиков, убивших его милых родственников? Не церемонься и не бойся бить меня головой о ступеньки, но только так, чтоб в меня не выстрелили из тысяч ружей! Пронеси меня к нему самое ближе!

– И что?

– Если я буду жива, дальше мое дело... Запомни, ты несешь труп, и не волнуйся, если я буду выглядеть как сломанный в позвоночнике цветок – лучше перекинь мой труп через руку, предварительно сломав у всех на глазах позвоночник, сложив меня в талии пополам... Я могу коснуться головой основания позвоночника, согнувшись колесом! Работай! – вдруг резко безжалостно сказала я, услышав слова герцога. – И не жалей меня, иначе все мы будем плакать!

 – Королева убита! – во всеуслышание сказал «дядя», всхлипнув. – Я это знаю! И если вы увидите живую, стреляйте немедленно, – это самозванка! Оборотень! Переройте трупы, если кто найдет оборотня, скажите мне, он похож на Джекки! Убивайте его немедленно!!! – провизжал он.

Гвардеец незаметно встал, благо многие вставали.

И делал вид, что брезгливо осматривает мой труп, переворачивая. По всему залу гвардейцы осматривали придворных и раненных, и кого-то волокли к «спасителю»!

Гвардеец развернул мое мертвое лицо, так что голова безжизненно повисла, как шарик на веревочке!

Он долго меня рассматривал. Даже приложил зачем-то голову груди.

Я была мертва. Даже дыхания не было...