– Что-то он молоденький! – сказал солдат, поглядев на мое невинное святое лицо.

– Тебе святого жизни нужно, или что?!? – вызверился на него китаец. – Постарше святости в сорок лет захотелось? Знаешь, что получается? Вот, – он выставил вперед индейца. – Ты только погляди на него! – он хмуро показал на его лицо.

Тому сразу перехотелось целоваться со старым святым.

– Боже, что святость с людьми делает, – отшатнулся тот, быстро пробормотав слова себе под нос. И обернулся ко мне.

Я все простила. Я его благословила. Накормила. В общем, отоварила по всей программе от бесов и дьяволов.

Я была так рада и счастлива, что все солдаты, гонявшиеся за мной, перецеловали этот кусочек святых мощей, что и не говори. Особо ретивых гонителей дьявола и начальников я заставляла съесть кусочек в качестве епитимьи. Теперь меня мучило только то, что они еще не знали, что они целовали, а так святая была полностью довольна...

 – Ваше величество, ваше величество, идите сюда! – начали радостно звать все, когда появился король, чтоб он приобщился мощам.

Я напряглась, закатив глаза к небу. Еще и короля накормить дерьмом, что же тогда в жизни и надо то!

– Джекки, Джекки, позовите сюда Джекки! – попросил король. Мои стояли в стороне и надменно смотрели на это. Джекки тут не было – он смылся.

Эх, и старшего принца б сюда! – молила небо я. – Я б ему наложила епитимью...

Король показал всем пример набожности! Я стояла, потупив глаза, и размышляла о вечном, пока он, закатив глаза к небу, трогательно, слезливо и душещипательно драял эту какашку со всех сторон, сколько ему хотелось, умильно закатывая глазки...

– Это доблестный поступок, что вы сюда приехали, – сказал он, наконец, обнюхав ее со всех сторон.

Я что, я ничто, я согласна... И так рада! Что сделала людям приятное! Правда, мой нюх и чувство вкуса отчаянно протестовали.

Успокоенный король тихо склонился ко мне.

– Святой отче, – тихо сказал он. – У меня к вам большая просьба щекотливого характера...

Я сделала глупое лицо. Мол, слушаю со всем вниманием...

– Тут такое тайное дело... – замялся король. – Вы не могли бы повенчать моего сына?

– Уууу... – протянула я.

– Я понимаю, что вы удивлены, но у невесты типичная предсвадебная лихорадка... Отказывается, ругается, говорит – я тебя не люблю... А сама, – он наклонился ко мне, – чуть не дала себя изнасиловать!

– Мммм... – шокировано протянула я, не в силах сказать ни слова. – Ааааа?

– Я понимаю, вы удивлены, что нашлась такая негодная девушка, что не хочет за моего сына, но нельзя ли это сделать без невесты? – деликатно сказал он.

– О... а... о... а... – только и смогла сказать я вздрагивая.

– Ага... – кивнул король...

– Нет!!! – категорически заявила я, отшатнувшись. – Без невесты никак! Это... Это... ЭТО не получится!

– Ладно, ладно, не волнуйтесь, – быстренько сказал король. – Невесту мы вам доставим... Только... – он опять замялся, – в ней страшный бес!

Я отшатнулась.

– Не бойтесь, ей дадут по голове, чтоб бес не буйствовал! – успокоил меня король.

Я выставила вперед мощи.

– Не поможет! – решительно отрезал король, поглядев на них. – Это у нее с детства! Характер! – добавил он, видя, что я не понимаю.

Я опять отодвинулась.

– Буйная и упрямая лгунья, – опять доверчиво придвинулся ко мне король. – Вы не обращайте внимания... Она может ругаться, буйствовать, кричать и поносить нас в чем мать родила, но это лишь значит, что она любит нашего сына. Бедная девочка, – король чуть не заплакал, – она сама стыдится в этом признаться!

– А... а... а... – затравлено сказала я. – А как насчет принца? Он тоже стыдится?

– Представьте себе, – нет! – похлопал руками король. – Он даже сам сможет это сказать...

– А родственники со стороны невесты... – ошалело пролепетала я, мечтая, чтобы земля поглотила засранца. – Они тоже стыдятся?

– Нет-нет, что вы, что вы! – возмутился король, даже замахав руками. – Они весь день выражают радость! На лице!

– Их это? – я сделала закручивающийся жест.

Он даже возмутился.

– Да что вы! Там достаточно стражи! – говорит. – Они ж интеллигентные люди!

– Мммм... мммм... мммм... умммммм... – парализовано замычала я. – Конечно, если ей уже исполнилось восемнадцать...

– Понимаете, тут еще такое дело, – опять доверительно придвинулся король. – Невеста – совсем паршивка... Лгунья невыносимая... Будет кричать, что еще и шестнадцати нет, ей рано этим заниматься... Вы не обращайте внимания, ей уже тридцать лет, это у них, у женщин, такой обычай... Возраст преуменьшать, жениха ругать... Видите ли, – видя мое растерянное лицо, сказал он, – ее мама не помнит, когда ее родила, потому она может говорить что угодно... Я уже издал указ, что она родилась двадцать лет назад...

– А вы скушайте, скушайте все же кусочек м-мощей, – запинающимся языком предложила я. – М-может бес ввыйдет...

Отчаянно мечтая накормить его всем этим до отвалу.

Тот попробовал, видно приняв за капитуляцию.

– Ммм... – сказал он, распробовав. – Не очень...

А потом увидел Джекки и радостно крикнул.

– Иди сюда сынок! Защита от дьявола! Скоро нам всем предстоит потрудиться...

С потерянным видом Джекки приплелся сюда.

– Не бойся сынок, – сказал папа. – Смотри, это совсем не страшно... – с этими словами он попробовал еще кусочек.

Он еще раз торжественно поцеловал их для сына.

– А теперь ты, принц, – торжественно провещал король.

Джекки подозрительно посмотрел на мощи, поморщился, но делать нечего...

– А теперь съешь кусочек...

Джекки поднял на меня глаза, внимательно посмотрел. Потом они расширились. Потом он опустил их. Внимательно рассмотрел. Что ел... Потом они стали квадратные.

Потом он опрометью кинулся прочь.

Я так поняла, что, зная меня, он догадался, что это такое.

Из-за двери вдалеке послышались сдавленные истерические рыдания, матерщина, плевки и самые похабные изощренные ругательства по поводу мощей святого Бернарда, святого, и всех священников вместе взятых, перемежаемая с отборной трехэтажной матроской бранью по поводу всех священников и обещаниями, что он сделает со священником, когда отмоется от вонючей святой дряни.

– В нем бес! – встревожено сказал индеец.

– Надо заставить его съесть весь кусок мощей! – озабоченно подхалимски загалдели придворные. – Пусть съест все, тогда поможет! Бернард простит, но ради принца все можно, если даже мощи кончатся... Ваше величество, мы можем его накормить!

Рыдание наверху перешли в всхлипы, потом в визг, а потом в топоток, которым Джекки спасался от святого лечения...

Я еле держалась, и лицо у меня было, наверное, все красным.

Придворные погнались за Джекки.

Часть возмущалась поведением графа Кентеберийского и его семьи. Которые брезгливо смотрели на мощи и даже не подумали шагу ступить, чтобы изгнать дьявола и защититься от него. Ни один из них даже не двинулся. Они остались в одиночестве. Даже раздавались угрожающие голоса.

Вся моя семья тоже вышла. Только Логан украдкой двинулся сюда.

– Да не может он поцеловать! – возмутилась я.

– Спорим, он поцелует? – с каменным лицом, так, что со стороны было незаметно, одними губами тихо сказал китаец.

Логан украдкой начал целовать мощи.

– Святой Бернард, охрани меня от дьявола и оборотней, – прошептал он.

– А вам, сын мой, – проникновенно сказала я, с трудом уже стоя на ногах от хохота, – я назначаю ептимью, – поцеловать мощи тридцать раз за то, что связались с безбожниками и стеснялись подойти открыто... И съесть большой кусочек...

Тот поднял на меня удивленные умиленные глаза, поверив в святость, угадавшую его колебания, и начал истово целовать... А потом отломал кусочек и...

– Я же говорил, что поцелует, – хладнокровно сказал китаец. – Ты должна мне тысячу фунтов...

Лицо Логана исказилось. А, когда он поднял на меня глаза, стало просто белым.