И вот, смерть Скилура, всколыхнувшая среди херсонеситов стараниями объявившегося в городе, словно из царства Аида, демагога Минния антискифские настроения, чуть было не нанесла этим планам непоправимый урон. Но теперь, похоже, Формиону удалось уладить дело...
Не удостоив взгляда присевшую в низком поклоне рабыню, дежурившую в прихожей перед спальней Мессапии, Формион осторожно толкнул незапертую позолоченную дверь. В нос ему тотчас ударил густой дух благовонной смолы, источаемый стоявшей посреди небольшой, как все жилые помещения в херсонесских домах, окрашенной в бордовый цвет и расписанной виноградными лозами и гроздьями комнаты керамической жаровней. В дальнем левом углу, на прямоугольном яшмовом столике, уставленном множеством инкрустированных золотом, серебром и слоновой костью шкатулочек, алебастровых сосудиков, стеклянных флакончиков, во рту красной медной рыбы трепетал тонкий жёлтый огонёк, отражаясь в висевшем над столиком большом бронзовом зеркале, окольцованном позолоченной цветочной гирляндой.
Весь правый дальний угол занимал вытканный золотом и серебром четырёхстенный парчовый шатёр, из которого доносились томные женские стоны. Бесшумно пройдя по устилавшему пол спальни мягкому и упругому, как болотный мох, красно-зелёному ковру к входу в шатёр напротив туалетного столика, Формион осторожно раздвинул полог. Вместо привычной эллинской кровати внутри оказалось занимавшее всё пространство шатра ложе из десятка настеленных друг на друга мягких меховых шкур, покрытое сверху широким одеялом из бесценных северных соболей, по которому были разбросаны пять-шесть расшитых красивыми, не повторяющимися узорами пуховых подушек. В центре шатра, откинувшись спиной на высокие подушки и разведя согнутые в коленях ноги, Мессапия забавлялась искусно вырезанным из самшита огромным узловатым фаллосом. Усмехнувшись, Формион шутливо погрозил глянувшей на него из-под опущенных ресниц невестке пальцем и опустил полог. То, что Мессапия, не удовлетворяясь его слишком, увы, короткими старческими ласками, пользует себя искусственным фаллосом, не было для него секретом. А о том, что перед этим, воспользовавшись как подарком его неожиданным уходом, она добрый час предавалась любовным утехам с молодым начальником своих телохранителей, сотником Ситтаком, которого приглядела среди сайев во время прощального похода Скилура и выпросила себе у Палака, Формиону знать было ни к чему...
Расстегнув и бросив на пол пояс, Формион сел на стоявший около столика мягкий табурет. Вбежавшая на его оклик из соседней комнаты рабыня ловко стянула с него скифики, тёплый шерстяной хитон и толстые суконные штаны. Пожелав хозяину доброй ночи и отвесив поклон, она унесла одежду и обувь, чтобы к утру их отмыли, очистили от налипшей на улице грязи, просушили и разгладили. Скинув после того как за рабыней закрылась дверь нательную льняную тунику, красиво расшитую в скифском стиле руками Мессапии, Формион нырнул в тёмное нутро шатра.
Вздрогнув от его холодных прикосновений, Мессапия в отместку мазнула его по потянувшимся к её щеке губам облитой пахучим женским соком шляпкой своего деревянного "гриба". Послушно облобызав её игрушку, он тщательно вылизал её сочащуюся любовной влагой расщелину, и лишь затем она милостиво позволила изнывающему от похоти старому сатиру улечься на неё сверху.
Выплеснув минут через семь изнурительного труда ей на живот несколько капель своего перезрелого семени, Формион обессилено свалился с неё на соболье покрывало и с минуту приходил в себя, сипло и тяжко дыша, словно конь после бешеной скачки. Продышавшись, он смог наконец, не без удовольствия, рассказать, как ему удалось переманить на свою сторону красноречивого Минния.
Услыхав, что одним из условий тайной сделки с Миннием было освобождение Демотела, Мессапия вскинулась как ужаленная, оттолкнув от себя ласкавшую её груди руку старика.
- И ты согласился?! - вознегодовала она. - Да как у тебя только язык повернулся?! Ты что, забыл, что он хотел убить меня и нашего сына?!
- Пяти лет рабства, думаю, с него достаточно, - мягко возразил Формион, опять кладя ладонь на упругую грудь невестки.
- Нет, я не согласна! Получив свободу, он же захочет отомстить, - заявила Мессапия, позволив, впрочем, руке свёкра на сей раз остаться на своей груди. - Я лучше прикажу моим скифам убить его. Так мне, всем нам будет спокойнее.
- Тогда моя сделка с Миннием пойдёт собаке под хвост.
- Ну и пёс с ней! Подумаешь - нашёл о чём жалеть! Я бы и с этим Миннием поступила, как с его отцом.
- Я всё же поговорю с Демотелом, - после паузы сказал Формион. - Предложу ему стать моим соглядатаем при Миннии, а не согласится, тогда...
- Согласится! - перебила Мессапия. - Чтобы вырваться на волю, он на всё согласится!.. А уж потом отблагодарит тебя за доброту - воткнёт нож в спину!.. Говорю тебе - пока он у нас в руках, лучше от него по-тихому избавиться.
Но Формион, ласково сминая в согревшейся ладони груди невестки, терпеливо убеждал, что её страхи и опасения насчёт Демотела и Минния сильно преувеличены: причинить нам сколь-нибудь серьёзный вред им не удастся, а вот пользу они могут принести немалую. И он рассказал о предложении Минния решить спор о власти над Херсонесом с помощью Палака.
- Может, и правда, сейчас самое время разрубить этот гордиев узел скифским мечом, - заключил он, целуя мягкое плечо невестки.
Мессапие предложение, не откладывая в дальний ящик, утвердить её сына у власти силой оружия очень понравилось. Видно, этому Миннию и впрямь в уме не откажешь. Надо бы как-нибудь самой побеседовать с ним. Может, и в самом деле удастся его взнуздать и заставить служить себе.
Повернувшись к свёкру, Мессапия отыскала в темноте его "стручок".
- Ой, гляди, как бы этот Минний не обвёл тебя вокруг пальца.
- Да ну! Куда щенку до матёрого волка! - улыбнулся Формион, довольный, что удалось убедить строптивую, как степная кобылица, невестку.
После некоторых усилий Мессапие удалось поднять на дыбы его "жеребца". Опрокинув почтенного старца на спину, она тотчас оседлала его и понеслась вскачь, размахивая налитыми бурдюками грудей над его одышливо раззявленным полубеззубым ртом...
На другой день, воспользовавшись советом Минния, Формион и Мессапия послали гонца в Неаполь. Мессапия порывалась сама отправиться к брату, но Формиону удалось её отговорить: не надо давать нашим врагам лишний повод для опасений и подозрений. Да и расставаться надолго с сыном ей было невмоготу. От мысли написать Палаку письмо тоже отказались: Формион ещё не был уверен в Миннии - вдруг тот прикажет страже обыскать гонца, и Гераклид получит в свои руки важнейшую улику?! Поэтому отобранный Мессапией вместе с сотником Ситтаком надёжный гонец-десятник, отправившийся в путь со всем своим десятком, должен на словах известить царя Палака о растущих не по дням, а по часам антискифских настроениях херсонеситов и узнать его мнение о возможной войне с Херсонесом.
Выждав 3-4 дня (дабы Минний не возомнил чересчур много о собственной значимости), Формион решил наведаться-таки в Старый Херсонес, где тянул рабскую лямку Демотел, и предложил невестке и внуку проехаться с ним, благо утро выдалось относительно погожим - без снега и дождя, хоть и без солнца.
Мессапия ехать отказалась, сказав, что боится, что увидев Демотела, не совладает с собой.
- Но тебе же не обязательно с ним видеться, - возразил Формион. - Я сам поговорю с ним.
- Нет уж, - покачала решительно головой Мессапия. - Лучше мне быть от него подальше. Я всё ещё считаю, что отпуская его, ты совершаешь ошибку.
- Ну, как хочешь... - огорчённо развёл руками Формион, поняв, что в этот раз Мессапию не переупрямить.
Что до Стратона, то он с большим удовольствием согласился вместо скучных школьных занятий проехаться с дедом и, как только скифы впрягли в крытый возок пару гладких, ухоженных серых в яблоках кобылиц, взяв в руки длинный узловатый кнут, в радостном предвкушении уселся на облучке.
