- Радуйся, досточтимый Хрисалиск! Хотя подозреваю, что тебя привела в наши края скорее какая-нибудь беда, чем радость, - сказал Аполлоний, продолжая мягко удерживать дорогого гостя за плечи и пристально глядя ему в глаза.
- Ты угадал, Аполлоний. Только в беду попал не я, а царевич Левкон. Вот его посланец Фагис, - обернувшись, указал Хрисалиск на стоявшего в двух шагах за его спиной молодого человека в скифской одежде и башлыке. - Он расскажет тебе всё подробно.
Аполлоний провёл гостей в свой кабинет и, сев с Хрисалиском в кресла, внимательно выслушал по-военному чёткий доклад оставшегося стоять перед ними навытяжку Фагиса о пребывании царевича Левкона в Неаполе и устное послание, с которым царевич отправил его к номарху Лесподию. Хрисалиск добавил, что пытался задержать Деметрия с выкупом у границы, да, жаль, немного опоздал.
- А почему скифы помогли тебе втайне от своего царя добраться до границы? - спросил Фагиса Аполлоний.
- Это были воины старшего царевича Марепсемиса, который по просьбе Посидея помог царевичу Левкону из вражды к Палаку.
- Почему же тогда сам Левкон не воспользовался этой возможностью бежать? - задал резонный вопрос Аполлоний.
- Потому что с царевича не спускают глаз двое приставленных к нему Палаком слуг, и он не хотел подводить под гнев царя своего гостеприимца Посидея, - пояснил Фагис.
- И потому что далеко не факт, что Марепсемис помог бы бежать самому царевичу Левкону, - добавил Хрисалиск. - Решись Левкон на побег, он мог бы попасть в ещё большую беду.
- Пожалуй, - согласился Аполлоний. Позвонив в стоявший на перламутровой столешнице у кресла серебряный колокольчик, он велел тотчас возникшему в отворившихся дверях рабу проводить Фагиса в трапезную и дать ему еды и вина, сколько пожелает, а им с Хрисалиском подать ужин сюда в кабинет.
За ужином Хрисалиск и Аполлоний не спеша обсудили, как выручить Левкона. Как видно, придётся отдать за него Палаку ещё один талант золота, и хорошо, если обойдётся только этим!
Хрисалиск рассказал о понесенных им тратах на оборону Феодосии. В результате он смог наскрести едва четвёртую часть от необходимого золота. Сколько-то ещё найдётся в доме Левкона, но... в общем, без помощи Аполлония и басилевса не обойтись.
- Да-а, дорого будет стоить Левкону его доверчивость слову варвара, - покачал сочувственно головой Аполлоний. - Беда в том, что почти всё золото из казны басилевса и сокровищницы Аполлона Врача Деметрий увёз в Неаполь, в уплату за мир, согласно заключённому Левконом договору. Серебра ещё можно набрать, а вот золота... Разве что за Стеноном?
Утром, едва стража открыла вход на Акрополь, Хрисалиск, Делиад и Фагис отправились в Старый дворец. Но прежде чем явиться с недобрыми вестями к дочери и внучке, Хрисалиск обошёл все имевшиеся на Акрополе алтари и храмы, всюду оставив щедрые дары, прося богов, богинь и богоравных героев поспособствовать благополучному возвращению царевича Левкона домой.
Герея, сидя перед большим бронзовым зеркалом, заканчивала с помощью двух прислужниц утренний макияж и причёску, когда ворвавшаяся как на пожар рабыня взволнованно доложила, что только что во дворец вошёл отец госпожи Хрисалиск в сопровождении Делиада и молодого скифа и просит госпожу спуститься в андрон.
Сердце Гереи испуганно дрогнуло и камнем упало вниз, холёное лицо, глядевшее на неё из отороченного витой золотой рамой бронзового зеркала, покрылось матовой бледностью. Внезапный приезд отца, давно уже по старости не покидавшего родной Феодосии, да ещё с каким-то скифом, явно предвещал что-то недоброе. Герея сразу поняла, что с её Левконом в Скифии случилась беда... Убит? Ранен? Заболел? Брошен в заточение?
Отпихнув застывшую перед ней с кисточкой и тушью рабыню, Герея вскочила с табурета, подхватила с кресла у стены горностаевую мантию и бросилась в андрон, чувствуя, как по спине и рукам от страха побежали мурашки. Рабыня, известившая её о приезде отца, едва успевала раздвигать перед ней дверные пологи и открывать позолоченные резные створки.
Вбежав в андрон, Герея на секунду замерла у дверей. Вцепившись обеими руками в стоящий между ногами посох, отец сидел на кушетке справа от входной двери и слушал стоявшего перед ним вполоборота к Герее дворецкого Арсамена. По бокам от него застыли, как двое часовых, Делиад в военной форме и шлеме и воин в скифской одежде, с мечом на поясе. По их угрюмым, неулыбчивым лицам она тотчас поняла, что предчувствия её не обманули. "О боги, молю, лишь бы не самое страшное!" - мелькнуло в её голове.
- Что с Левконом?! Он жив?! - выкрикнула Герея, устремляясь с вившимися, точно змеи горгоны, вокруг белого лица растрёпанными чёрными волосами через широкую залу навстречу с трудом поднявшемуся с кушетки отцу.
- Жив! Жив и здоров... Радуйся, дочка, - поспешил Хрисалиск успокоить охваченную паническим страхом Герею.
- Хвала милостивым богам! Радуйся, отец! Привет, Делиад! - кровь горячей волной радости прихлынула к матовому лицу Гереи. - Что привело тебя в Пантикапей, отец? Мой муж - пленник? - спросила она уже куда более спокойным тоном, после того как мягко коснулась губами впалых щёк заключившего её в объятия отца.
- Дай я сперва полюбуюсь на тебя, - молвил старик с нежной улыбкой, отдавая посох Делиаду. Положа ладони на укутанные в горностай плечи дочери, он отодвинул её от себя на длину вытянутых рук. - Ты всё так же прекрасна, дочь моя! Воистину, время над тобой не властно.
Хрисалиск ласково прижал сухие шершавые ладони к щекам дочери и запечатлел на её высоком мраморном челе отеческий поцелуй. После того как старик отпустил дочь, она обменялась родственными поцелуями с племянником.
- Надеюсь, что с Мелиадой всё хорошо?
- Да, с Мелиадой всё хорошо, - ответил Хрисалиск и предложил присесть для разговора на кушетку.
Герея села между отцом и Делиадом, Арсамен стал сбоку у стены.
Пожиравший Герею восхищёнными глазами воин в скифской одежде оказался одним из соматофилаков Левкона. После того как он сдавленным от волнения голосом передал Герее наказ её мужа и ответил на её расспросы, Делиад отправил его к хилиарху Гиликниду.
Когда несколько дней назад Герея узнала от предыдущего гонца, что Левкон ради скорейшего наступления мира отправился добровольным заложником в Скифию, она тотчас отправилась вместе с дочерью к Перисаду и, пустив в ход все чары своего обаяния, настояла, чтобы золото и серебро для скифов было собрано и отправлено в Неаполь как можно скорее. А чтобы по дороге оно опять не превратилось в медь и бронзу, Перисад, опять же по подсказке Гереи, приказал отвезти выкуп Палаку в качестве своего доверенного посла лично казначею Деметрию.
И вот, этого оказалось мало. Вошедший во вкус Палак захотел обменять доверившегося ему Левкона либо на неё, либо на ещё один талант золота. Конечно, о её поездке в Скифию не могло быть и речи.
- А что, если и этого золота варварам покажется мало? - спросила Герея, сжимая в мягких руках жёсткую ладонь отца. - Что, если получив его, они потребуют ещё?
- Мы не повезём золото в Неаполь, как Деметрий, - ответил после паузы Хрисалиск. - Жаль, что не успели его вернуть!.. Проведём обмен на границе. Что-нибудь придумаем. Сейчас главное - скорее раздобыть недостающее золото. Аполлоний мне сказал, что в Пантикапее сейчас золота не найти, придётся поискать за Стеноном.
Узнав, что Мелиада пожертвовала на выкуп Левкона все свои золотые украшения, Герея расчувствованно пообещала позднее отблагодарить старшую сестру, у которой всегда было золотое сердце. А пока она отправилась с отцом и Делиадом в свои покои, чтобы отдать для продажи свои и элевсинины украшения. К сожалению, их у неё было не так много. В отличие от старшей сестры и других богатых женщин, Герея всегда обходилась минимумом украшений, гордо полагая, что мужчины должны любоваться её собственной красотой, а не блеском и красотой её нарядов и драгоценностей, и приучила к этому же свою дочь. Десяток самых красивых и дорогих вещей из шкатулок Гереи и радостно бросившейся на шею дедушке и двоюродному брату в одной ночной тунике Элевсины Хрисалиск хотел сохранить, сказав, что не может оставить своих царевен вовсе без украшений, но Герея настояла, чтобы он забрал всё и обменял на золотые монеты вместе с инкрустированными драгоценностями шкатулками и ларцами.
