Литмир - Электронная Библиотека
A
A

  Прибежавший на шум Хрисалиск вступился за несчастных, сказав, что они в самом деле ничего не знают, поскольку, чтобы они на мешали встречам дочери с царевичем, он всякий раз усыплял их вином с сонным зельем. И он рассказал, как Левкон случайно увидел Герею, придя с Лесподием одолжить у номарха денег, влюбился в неё и несколько раз виделся с ней вместе с Лесподием и Мелиадой под его присмотром в павильоне на острове. Со слов Хрисалиска выходило, что его дочь всё ещё нетронута, и Филоксен велел привести Герею.

  Девушка, подслушивавшая за дверью, тотчас вошла с гордо вскинутой головой в комнату номарха. Филоксен велел ей лечь на ложе и раздвинуть ноги: если она девственница, завтра он женится на ней, если же нет - она сегодня же станет его наложницей.

  - Только попробуй меня тронуть, - вскинув голову, прошипела Герея, - и мой Левкон сдерёт с тебя живого шкуру!

  - Ой, напугала! Твой Левкон больше никогда тебя не увидит - отец отправил его служить в самый дальний конец царства. А ты, твои отец, мать и сестра находитесь у меня вот здесь! - Филоксен вскинул к лицу отшатнувшейся Гереи зажатую в кулаке до боли в суставах плеть. - Если не хочешь, чтобы я приказал у тебя на глазах ободрать кнутом спину твоего отца, а твою мать и сестру не отдал на потеху рабам, ты будешь делать всё, что я тебе велю. А ну ложись, дрянь!

  - Покорись, доченька, - глухо попросил Хрисалиск, уткнув взгляд себе под ноги.

  Потемнев лицом и закусив нижнюю губу, Герея легла спиной на широкое ложе номарха. Грубо раздвинув ей ноги, он убедился, что, по крайней мере, спереди она в самом деле девственна.

  - Ваше счастье, - сказал он всё еще лежащим на полу, содрогаясь в беззвучных рыданиях, избитым в кровь рабыням, - а то бы мой конюший завтра освежевал вас живьём по-скифски и бросил на съедение собакам. Пошли прочь, подлые твари!

  Случилось это в последний день Анфестерий (видимо, басилевс и Аргот не захотели портить Филоксену праздники недобрыми вестями).

  Всю ночь сразу шесть рабынь ни на миг не спускали глаз с Гереи, чтобы она не выкинула над собой назло хозяину какую-нибудь неприятную штуку; Хрисалиск с Досифеей и Мелиадой - заложники покорности Гереи, тоже просидели всё это время под замком. А на другой день, в полдень, при огромном стечении жаждавшего поглядеть на пленившую старого номарха красавицу народа (одним из бессильных свидетелей в той толпе был прискакавший сломя голову из лагеря эфебов, прознав о внезапной свадьбе номарха, гекатонтарх Лесподий), с соблюдением всех свадебных церемоний номарх Филоксен, всё ещё горевший желанием обзавестись от Гереи наследником, сделался законным супругом дочери своих бывших рабов. На начавшийся в доме Филоксена по возвращении с теменоса свадебный пир не преминули заявиться с поздравлениями новобрачным и богатыми дарами все феодосийские демиурги и богачи со своими жёнами.

  Узнав от Лесподия, что он опоздал, Левкон чуть не обезумел от горя. Он решил скакать в город и там заколоть себя на глазах у Филоксена и Гереи. Лесподий едва успел схватить его за повод. Он предложил царевичу похитить любимую прямо с брачного пира - быть может, ещё не поздно! Левкон тотчас ухватился за эту идею. Лесподий позвал на совет своих помощников - Фадия и Мосхиона. Вместе они решили, что десяти вооружённых мечами бойцов для задуманного дела будет достаточно и определили, кто из эфебов в их сотне не побоится сейчас рискнуть собственной шкурой в обмен на обещанную царевичем вечную благодарность и дружбу. Выбор их оказался точен: все с готовностью согласились помочь царевичу Левкону (лишь теперь они узнали, кто он на самом деле!) вызволить его возлюбленную из грязных лап Филоксена. Минуту спустя полтора десятка всадников со спрятанными в длинных полах плащей короткими мечами умчались стремглав от Северной стены к Феодосии.

  Объехав город, чтоб не привлекать к себе внимание торчавших на башнях стражей, запутанными улочками хоры, Лесподий один въехал в город через Малые ворота, а остальные, с Левконом во главе, скрываясь за растущими среди надгробий некрополя кипарисами, поехали дальше к морю и, оставив одного на берегу стеречь коней, незаметно пробрались через нагромождения камней под приморской стеной к неприметной ржавой дверце.

  Появление в переполненном гостями и сновавшими повсюду рабами доме Филоксена гекатонтарха Лесподия осталось незамеченным. Солнце только что закатилось за подступающие с востока к городу горы; свадебный пир близился к концу. Пройдя на Большой двор, где на расставленных под широким навесом перистиля и вокруг бассейна кушетках, креслах и стульях пировали (женщины - сидя, мужчины - лёжа) за составленными в длинные ряды низенькими столиками многочисленные гости, Лесподий, остановившись в тени за поддерживающим навес столбом, первым делом отыскал глазами Филоксена и Герею.

  Хвала богам, они были ещё здесь - сидели рядом на небольшом, оббитом золотой парчой диване с мягкой овальной спинкой, стоявшем на покрытом красным ковром деревянном возвышении напротив входа во двор по ту сторону отражающего на широкой глади прозрачной воды синее вечернее небо бассейна. Глаза невесты были опущены долу. Даже с такого расстояния лицо её показалось Лесподию безжизненно бледным и несчастным, чем особенно контрастировало с иссеченным глубокими морщинами, багровым, самодовольным лицом жениха.

  Двор, точно растревоженный улей, гудел на все лады пьяными голосами и смехом, заглушая временами даже звучное пение флейт, подыгрывавших из-за спин жениха и невесты извивавшимся на мраморном бортике бассейна голоногим танцовщицам.

  Мать и сестра невесты скромно сидели под навесом около входа на кухню. Хрисалиск и вовсе пребывал на ногах и привычно прохаживался вдоль перистиля, время от времени отдавая негромкие команды непрестанно сновавшим с подносами и кувшинами между поварней и столами рабам и рабыням. Как только Хрисалиск его заметил, Лесподий сделал ему быстрый недвусмысленный знак и тотчас скрылся в проходе между дворами. Незаметно ускользнув со двора, Хрисалиск вскоре последовал за ним.

  Крепко сжав возле локтя руку Хрисалиска, едва тот вошёл в свой андрон, Лесподий приблизил губы, словно для родственного поцелуя, к его серому озабоченному лицу и взволнованно шепнул:

  - Левкон здесь!.. Он пришёл за Гереей. С ним десять воинов. Дай мне ключ от калитки. Я отведу их в ротонду, а ты, как только номарх поведёт Герею в спальню, проведёшь нас туда.

  Видя, что Хрисалиск колеблется, Лесподий поспешно добавил:

  - Ты, твоя жена и Мелиада уплывёте вместе с Левконом и Гереей туда, где Филоксен вас не достанет. А я с моими бойцами задержу его до утра. Ну?

  - А как же ты?

  - За меня не беспокойся. Скажу, что исполнял приказ басилевса. Главное сейчас - спасти Герею.

  Хрисалиск поспешил с гекатонтархом в свой кабинет, достал из ящика в столе связку ключей, показал ему тот, которым отпирается ведущая к морю калитка, и провёл полутёмными переходами к выходу в сад.

  Не прошло и получаса, как Хрисалиск, слегка задыхаясь от бега, возник на пороге ротонды, белевшей посреди тёмного, обсаженного высокими деревьями пруда гладкими мраморными колоннами и стенами, увитыми только что распустившимся виноградом. Молча пожав руку бледному от переживаний Левкону, он мельком окинул взглядом стиснутые стальными нащёчниками, серые от страха лица эфебов. Сгрудившиеся, как стадо овец, за спинами царевича, гекатонтарха и пентаконтархов юноши, должно быть, чувствовали себя сейчас лазутчиками в полном опасностей вражеском стане. Быстрым судорожным взмахом руки поманив всех за собой, Хрисалиск поспешил обратно.

  - Мечи долой! - тихо скомандовал Лесподий, первым подавая пример. - Всех, кто попадётся на пути, и вздумает кричать или убегать, колоть под дых или рубить по шее, как учили.

  Хрисалиск быстро вёл растянувшихся цепочкой воинов (сразу за ним шёл Левкон, замыкал отряд Мосхион) окутанным вечерним полумраком садом по огороженной с двух сторон обстриженным по грудь человеку вечнозелёным кустарником тропе. Проложенная вдоль журчавшего в искусственных каменных каскадах по дну балки ручья, она скоро привела их к скрытой за длиннолапыми пахучими пихтами двери в задней стене филоксенова дома.

227
{"b":"576232","o":1}