Младший сын Перисада IV Левкон и дети его бабушки Клеомена и Гераклий, будучи сверстниками, вместе росли и нежно дружили с детства. С годами детская дружба и привязанность Левкона и Клеомены, к радости и удовольствию их родителей, переросла в юношескую влюблённость. Когда Левкону исполнилось 16 лет, младшая его на полгода Клеомена была торжественно объявлена его невестой.
Басилиса Арсиноя к этому времени умерла, а Камасария превратилась в старуху. Новый дворец наполнился красивыми рабынями со всего света, одним из поставщиков которых был богатый феодосийский купец Филоксен, с молодых лет проживавший в Пантикапее, где ему принадлежал лучший в столице диктерион с отборными красавицами и роскошным бальнеумом, завсегдатаем которого, по мере того как старела Камасария, сделался Аргот, частенько на пару с басилевсом Перисадом. К тому же, процветавший богач Филоксен всегда с готовностью одалживал Аргота и Перисада деньгами. Неудивительно, что скоро он стал одним из самых близких и влиятельных друзей Перисада IV и Аргота, результатом чего стало назначение его номархом феодосийского нома - полновластным наместником басилевса в родной Феодосии. Тем не менее, большую часть времени Филоксен, как и прежде жил в столице, наезжая в Феодосию лишь изредка.
В эти же годы Филоксен, ведший обширную прибыльную торговлю со Скифией, близко сдружился с влиятельным советником скифского царя Скилура, осевшим в Неаполе Скифском родосским купцом Посидеем, своим ровесником. И во многом при его содействии завязалась тесная дружба Посидея с Арготом и Аргота с царём Скилуром, вследствие чего между Боспором и Скифией, Перисадом IV и Скилуром, воевавшим как раз в это время с херсонеситами за Равнину, установились самые дружеские и союзнические отношения.
Посидей, Аргот и Филоксен частенько наезжали друг к другу в гости в Пантикапей, Неаполь и столь удачно расположенную на полпути между ними Феодосию, где к их услугам всегда были самые красивые гетеры и рабыни. Когда однажды Аргот, Посидей и Филоксен по пути из Пантикапея в Неаполь остановились на несколько дней в недавно купленной и только что основательно перестроенной стараниями его управляющего Хрисалиска роскошной усадьбе Филоксена в Феодосии, новый дом настолько им понравился, что довольный Филоксен решил вознаградить Хрисалиска, усердию которого он во многом был обязан своим процветанием, за двадцатилетнюю преданную службу и даровал ему в присутствии Посидея и Аргота вольную, взяв с него предварительно клятвенное обещание, что и будучи вольноотпущенником, он останется в прежней своей должности управляющего всеми его феодосийскими делами.
Пав на колени, Хрисалиск облобызал со слезами руки хозяину и попросил отпустить на волю его беременную сожительницу и прижитую с нею дочь, поклявшись не за страх, а за совесть служить ему до самой своей смерти. Филоксен велел Хрисалиску привести жену и дочь, которых тот прежде скрывал от хозяина. Вошедшая через минуту в андрон, где пировал с гостями Филоксен, 24-летняя Досифея - невысокая, чересчур худая и к тому же обезображенная несоразмерно большим животом, крепко державшая за руку испуганно жавшуюся к её ногам пухленькую 6-летнюю рыжеволосую девочку, показалась Филоксену не особенно красивой, и он с лёгким сердцем удовлетворил просьбу своего верного, как пёс, управляющего.
Спустя несколько дней после отъезда хозяина с гостями в Неаполь, Хрисалиск узаконил свои отношения с Досифеей официальным обрядом эпигамии у алтаря покровительницы браков Геры и пообещал назвать своего будущего ребёнка (а они с Дорофеей очень надеялись и молили Геру, чтоб это был сын) в её честь. Случилось это в третий год 158-й , на пятом году царствования Перисада IV.*Олимпиады
(Примечание: в 146 г. до н. э.)
А 22-мя годами ранее, когда над родной для него Македонией разразилась военная гроза, и Македонская держава царя Персея пала под ударами римских мечей, 15-летний Хрисалиск, который тогда звался Лисимахом, стал пленником союзного римлянам фракийского племени одриссов и после нескольких перепродаж оказался на агоре западнопонтийского города Месембрии, где стройного красивого юношу увидел на помосте для рабов и купил феодосийский навклер Стратонакт, отец Филоксена. Стратонакт питал женскую слабость к красивым юношам, и македонский раб, которому он дал новое имя Хрисалиск, сразу сделался его любимцем. И вскоре Стратонакт обрёл в отличавшемся безупречной честностью и исполнительностью Хрисалиске незаменимого помощника во всех своих торговых делах, поскольку его единственный сын Филоксен, двумя годами младший Хрисалиска, разбалованный при постоянных длительных отлучках мужа не чаявшей в нём души матерью, вместо того, чтобы вступив в юношескую пору, стать отцу опорой, чем дальше, тем больше обнаруживал склонность лишь к красивым рабыням и гетерам, разгульным кутежам и мотовству. В 20 лет, вскоре после смерти матери, Филоксен перебрался в Пантикапей управляющим открытого там Стратонактом по совету Хрисалиска роскошного диктериона для состоятельных клиентов.
Стараниями Хрисалиска, у которого обнаружился настоящий дар из всего извлекать прибыль, дела Стратонакта пошли успешно как никогда прежде. По мере того как на Стратонакта надвигалась старость с неизменными спутницами - немощью и болезнями, управление его разраставшимся хозяйством постепенно всё больше ложилось на плечи Хрисалиска.
Когда исполнилось ровно десять лет с того дня, как Хрисалиск стал рабом Стратонакта, он подошёл к постаревшему хозяину (Стратонакту в ту пору уже перевалило за шестьдесят) с просьбой позволить ему выкупиться на волю. Старик, жалобно повздыхав, ответил, что он с радостью дал бы ему вольную бесплатно, но беда в том, что без Хрисалиска его сын Филоксен, привыкший жить в столице на широкую ногу, быстро пустит по ветру все отцовские богатства и окажется нищим. Поэтому Стратонакт был вынужден отказать Хрисалиску, взяв к тому же с него обещание после своей смерти так же преданно служить его сыну.
Смерть пришла за ним спустя три года и была внезапной. Похоронив отца рядом с матерью в роскошном склепе возле Малых ворот, 25-летний Филоксен тотчас умчался обратно в Пантикапей, оставив Хрисалиска в прежней должности своего феодосийского епископа, потребовав от него перед отъездом слать ему побольше денег и красивых рабынь для его столичного диктериона.
Одной из таких дорогостоящих рабынь, доставленных в Феодосию с Делоса на одном из принадлежащих Филоксену кораблей два года спустя, была 17-летняя уроженка далёкого Кипра Досифея, соблазнённая таким же, как Филоксен богатым искателем удовольствий и проданная, после того как наскучила, работорговцам. Досифея тяжело пережила плавание: она оказалась беременной. Что-то в её облике тронуло душу Хрисалиска, и он не отправил её в Пантикапей с остальным товаром, решив, что сделает это позже, после того, как она родит, а пока оставил её в Феодосии. Но когда через полгода Досифея родила хорошенькую девочку, названную, должно быть, в память об её отце, Мелиадой (как видно, первая девичья любовь к совратившему и обманувшему её возлюбленному всё ещё жила в её сердце), Хрисалиску стало жаль разлучать её с дитём, к которому она прикипела всем сердцем, и он оставил её, как и прежде, в числе домашних служанок, посчитав, что она недостаточно хороша для столичного диктериона.
Постепенно жалость к Досифее сменилась в душе Хрисалиска более глубоким чувством, нашедшим со временем благодарный отклик и в сердце рабыни, всё реже и реже лившей слёзы по навсегда утраченной родине. Хрисалиск стал скрывать Досифею от Филоксена, отсылал её во время нечастых наездов хозяина в тайно купленный в городе дом, не желая, чтобы Филоксен и его гости забавлялись с нею, как с другими рабынями. А домашние рабы и рабыни настолько почитали Хрисалиска за его справедливое и доброе к ним отношение, что никто из них не выдал его маленькую тайну.
Так продолжалось долгие шесть лет, в течение которых Досифея родила Хрисалиску двух сыновей и дочь, но, к их великому горю, жестокие мойры свили для них слишком короткие нити жизни. Может так боги карали их за преступную, незаконную связь? Ведь, по сути, Хрисалиск украл Досифею у хозяина.
