- И чтобы успеть засыпать ров прежде, чем мы успеем перетащить туда наши метательные машины, - добавил Гиликнид.

  - А что это им даст? - задал вопрос один из хилиархов, на лицах которых не заметно было особой тревоги. - Ведь стена стоит на земляном валу, который тараном не пробить.

  - Хороший вопрос, - одобрительно кивнул Молобар. - Полагаю, засыпав ров, они либо сделают пологую подсыпку к подножью стены, чтобы подтащить к ней таран, либо, скорей всего, пойдут по более лёгкому и простому пути - попытаются подкопать и обрушить часть стены. Вопрос в том, как нам этому помешать?

  Вопрос архистратега повис в воздухе: никто, включая его самого, не знал, как помешать скифам обрушить стену.

  В этот момент к кружку хилиархов подлетел на коне взволнованный гекатонтарх Алким, которому Гиликнид доверил охрану царевича, и доложил, что его подопечный, перехитрив четверых приставленных к нему соматофилаков, только что ускакал в сторону Меотиды.

  - Вор-рон! Вот же несносный мальчишка! - добродушно прорычал Гиликнид. - С таким характером он рано или поздно свернёт себе шею, как Евмел, помяните моё слово!.. Бери с собой двадцать, нет - тридцать соматофилаков и скорей за ним, - приказал он Алкиму. - Догнать и вернуть сюда хоть связанным!.. Хотя нет! Увози его сразу в Пантикапей. Ты понял?

  - Понял, дядя!

  - Головой за него отвечаешь! Похоже, нам придётся уходить отсюда за Ближнюю стену...

  - А что помешает скифам подрыть точно также и Ближнюю стену? - услышал Гиликнид голос одного из хилиархов. - Нужно или защищать всеми силами Длинную стену, или просить у Палака мира.

  - Кто за то, чтобы оборонять Длинную стену? - спросил Молобар строгим учительским тоном. Ответом ему было молчание. - Итак, решено - мы остаёмся здесь и сражаемся, - подытожил архистратег, приняв молчание как знак согласия. - Просить сейчас мира, значит получить самые тяжкие условия. Уверен - мы сумеем не пустить варваров за стену. Идите и расскажите о принятом нами решении своим воинам.

  - Ну, что ты решил? - спросил Молобар Гиликнида, берясь левой рукой за луку седла своего кроваво-гнедого мерина, подведенного по его знаку телохранителем после того как хилиархи разошлись.

  Гиликнид собирался ответить, что решил-таки увезти басилевса в Пантикапей под охраной полусотни соматофилаков (он принял это решение в тот момент, когда приказал Алкиму увезти царевича в столицу), когда увидел, что с другой стороны к архистратегу приблизился воин лет 40-45-ти из числа тех нескольких сотен гоплитов-ополченцев, что оказавшись в этот час на лагерном плацу или в трапезной, стали невольными участниками его совета с хилиархами. Гоплит был в добротных стальных доспехах, в ребристом шлеме с изящной чеканкой на козырьке и широких нащёчниках. На левом плече его висел выгнутый прямоугольный щит, украшенный по синему полю четырьмя блестящими зигзагообразными бронзовыми молниями, нацеленными из центра к углам. В правой руке он несколько небрежно держал длинное тёмно-красное копьё.

  Пару раз кашлянув, привлекая к себе внимание, он заговорил негромким, спокойным голосом:

  - Архистратег! Я могу подсказать, как не пустить варваров за Длинную стену.

  Резко повернув голову в сторону говорившего, Молобар окинул быстрым строгим взглядом его доспехи и оружие и недоверчиво впился глазами в его малосимпатичное лицо, прочерченное от крыльев мясистого, в красных прожилках носа вдоль тонкогубого надменного рта двумя глубокими бороздами, теряющимися в курчавой каштановой бороде, покрывавшей его острый подбородок и узкие скулы.

  - Кто ты, воин?

  - Я - Анаксипол, сын Фания из Нимфея. С началом войны избран согражданами пентаконтархом одной из нимфейских сотен. А в мирной жизни я архитектор.

  - Слушаю тебя, Анаксипол.

  - Моё предложение заключается в следующем: пока скифы будут засыпать ров и подкапывать вал, чему, конечно, необходимо всячески препятствовать, мы должны срочно выкопать напротив этого участка стены с нашей стороны новый ров и насыпать за ним вал, обгородив его сверху высоким частоколом, - возвести каменную стену не успеем. Вот так - в виде буквы "пи". - Анаксипол перехватил копьё в левую руку и провёл для наглядности толстым коричневым ногтём большого пальца прямо на широком лоснящемся крупе молобарового мерина против шерсти длинную черту и пририсовал к ней с правой стороны прямоугольник. - Тогда скифы, завалив часть Длинной стены и расчистив проход для своей конницы, вместо того, чтобы вырваться на простор, неожиданно окажутся в западне, осыпаемые с трёх сторон нашими стрелами, дротиками и камнями.

  По мере того, как нимфейский пентаконтарх излагал свой план, суровые складки на лбу и вокруг рта Молобара разглаживались. Отпустив луку седла, он с радостно заблестевшими глазами обхватил нимфейца за плечи, притянул к себе и расцеловал в обе щеки.

  - Слава тебе, архитектор Анаксипол из Нимфея! Только что ты принёс нам победу в этой войне и, клянусь бородой Зевса, ты получишь за свой спасительный совет достойную награду! А сейчас ты поедешь со мной. Эй, коня пентаконтарху! - и лично возглавишь строительные работы, о которых говорил. Право, одна твоя мудрая голова стоит половины нашего войска!

  Гиликнид уведомил архистратега, что остаётся с басилевсом у Длинной стены. Послав вдогонку за Алкимом гонца с приказом доставить царевича к отцу, Гиликнид погнал коня резвым галопом в ксенон Пандора, спеша рассказать обеспокоенному басилевсу о событиях сегодняшнего утра и заверить его в безусловной скорой победе над варварами.

  Алкиму с тридцатью соматофилаками пришлось скакать за царевичем почти до самой Меотиды. Он застал юного Перисада на верхней площадке одной из башен, расположенной на макушке возвышенности, тянувшейся параллельно берегу в 10-12 стадиях от видневшегося узкой сине-стальной полосой на севере моря.

  У подножья башни теснились тысячи три конных меотов. Не без труда протиснувшись со своими закутанными в красные плащи соматофилаками ко входу, Алким один без излишней спешки поднялся наверх. Царевич стоял во весь рост на выступе между мерлонами, устремив полный жадного детского любопытства взгляд на север. Позади царевича стояли четверо его телохранителей, один из которых легонько придерживал его сзади за пояс. Правее, держась обеими руками за верхние камни мерлонов и высунув наружу прикрытую блестящим шлемом голову со свисающим между плечами пышным белым конским хвостом, внимательно изучал местность по ту сторону стены гиппарх Горгипп. Все остальные проёмы между мерлонами на северной и западной сторонах башни тоже были заняты наблюдателями в дорогих длиннохвостых шеломах из числа высокой меотской знати.

  С этой башни, стоящей на господствующей высоте, вся прилегающая к Меотиде местность была как на ладони. Длинная стена уходила от неё с небольшим уклоном на три стадия прямо на север, после чего плавно поворачивала на северо-запад и полого спускалась ещё восемь стадий к береговому обрыву. Скифы выбрали для прорыва почти ровный участок посередине куртины, примыкающей с юга к угловой башне. Место, где тысячи скифов сновали как мураши к стене и обратно, засыпая часть рва длиной чуть более плефра, от наблюдательной башни царевича, гиппарха и их свиты отделяла куртина в стадий длиной, башня и половина следующей куртины. Скифские конные лучники все сосредоточились на охране своих земленосов, выстроившись напротив той куртины, которую они задумали разрушить. Там же сидели на корточках и стояли за мерлонами, три тысячи привезенных меотами гоплитов. К почти безлюдным башням и куртинам, расположенным южнее и севернее, скифы не приближались, поэтому царевич, гиппарх и меотские вожди могли наблюдать за их работами без всякой опаски.

  Горгипп указал царевичу на большую группу всадников, неспешной рысью приближавшихся с запада к месту работ по гребню возвышенности. Доспехи всадников и сбруя их коней даже издали восхищала и возбуждала зависть богатством отделки, а над головами передних развевались на золотом шесте два с лишним десятка белых конских хвостов.