- Разворачивайте коней! Скорее туда! - скомандовал Савмак, и три сотни всадников поскакали в обратную сторону, переживая о судьбе Сакдариса и его товарищей.

  Савмак и державшиеся рядом с ним Канит и Апафирс оказались теперь позади отряда. Пытаясь протиснуться на Вороне сквозь плотную массу скачущих конских крупов в первые ряды, Савмак лихорадочно думал, что делать, если тавры загнали табун в ущелье. Нужно ли соваться туда за ним? Что, если они сами окажутся в ловушке? Сколько там может таиться дикарей? Может пожертвовать парой сотен коней, чем рисковать головами своих неопытных воинов?

  Вдруг откуда-то сзади донёсся сквозь конский топот отдалённый собачий гвалт. Конечно, то могли быть только собаки из Таваны. Что их так всполошило? "Уж не напали ли тавры на селище, пока мы тут гоняемся за табуном?!" - пронзила Савмака острой стрелой ужасная догадка, как, наверное, и многих его товарищей, начавших отворачивать головы назад и невольно придерживать бег своих коней, недоуменно прислушиваясь. И как бы в подтверждение, от крепостных ворот Таваны, охраняемой всего сотней подростков, донёсся тревожный набат сигнального барабана.

  - Стойте! Стойте! - закричал Савмак, хотя и без того все его воины при первых же раскатах барабана дружно натянули поводья. - Наверно, тавры нас обманули и напали на Тавану... Ишпакай!

  - Я здесь! - донёсся откуда-то сбоку звонкий голос Ишпакая.

  - Скачи со своей сотней напрямки к селищу, а я с остальными поскачу к Хараку, чтоб отрезать им пути отхода. Ни один разбойник не должен уйти с добычей! - стремительно составил план действий юный вождь. - Вперёд!

  - Сотня! Во весь дух - за мной! - радостно прокричал Ишпакай, и тотчас земля вздрогнула под четырьмя сотнями копыт.

  - Канит! Апафирс! - позвал Савмак, прежде чем пуститься с двумя сотнями на юг к Хараку.

  - Мы тут!

  - Возьмите с собой ещё троих и скачите к Сакдарису. Передайте ему мой приказ ни в коем случае не соваться за табуном в ущелье! Пусть немедля скачут к Таване. Вы поняли?!

  - Да! - вскричали оба в один голос.

  - Тогда - вперёд! Все остальные - за мной! - скомандовал Савмак и огрел в запале Ворона плетью.

  Быстро доскакав до Харака, Савмак послал полсотни воинов на тот берег, приказав всем растянуться от реки цепью, как при загонной охоте, так, чтобы соседи слева и справа хоть немного видели в темноте друг друга, и скакать рысью к Таване, откуда продолжал разноситься по исколотому звёздными иглами чёрному воздуху рвущий тревогой душу гул зовущего на помощь барабана и неумолчный, неистово-заливистый собачий лай.

  Минут через пять, справа от ехавшего по-над берегом Савмака, где протекал в осоке параллельно реке небольшой ручей, раздались истошные крики:

  - Тавры! Тавры! Здесь тавры!

  - Держать строй! - крикнул Савмак, увидев, что ближние к нему всадники сворачивают вправо.

  - Вон они! Вон они! Держи! Коли! Получай! - покатились по рядам загонщиков от правого края к Савмаку азартные мальчишеские вопли.

  Как вдруг перед самой мордой тревожно всхрапнувшего Ворона возникли из темноты две лохматые тени и, прежде чем он успел взмахнуть мечом, сиганули в реку. Тут же и ещё несколько тавров попрыгали от надвигавшихся всадников в воду, рассчитывая найти спасение на другом берегу Харака. Савмак повернул за ними, но не успел Ворон скакнуть с низкого берега в реку, как у самой савмаковой головы просвистело чьё-то копьё и вонзилось в спину одного из разбойников, а других приняли на копья напиты, ехавшие по левому берегу. Савмак видел с берега, как его товарищи, поразившие разбойников, без промедления кинулись в реку, не давая быстрому течению унести трупы, отсекли мечами головы врагов, после чего, радостно выкрикивая славу Арию, нанизали их на копья, и вернулись с этими бесценными трофеями на берег.

  Проехав заросшее осокой устье завернувшего к Хараку Коровьего ручья, отряд Савмака скоро наткнулся возле Старшего Брата на всадников Ишпакая, гнавших дикарей от Таваны. Съехавшись, юноши радостно загалдели, показывая друг другу свои кровавые трофеи. На копьях над головами воинов Ишпакая, в том числе и на его копье, реяли, словно бунчуки, девять длинноволосых вражеских голов. Спутники Савмака могли похвастать шестнадцатью победными трофеями. Преисполненные охотничьего азарта воины Ишпакая рассказали, что заслышав топот их коней, тавры, не приняв боя, трусливо бежали из селища, бросая захваченных там девушек и другую добычу.

  - Мы успели как раз вовремя! - похвалил себя и свою сотню с не сходившей с лица восторженной улыбкой Ишпакай, страшно довольный, что ему, в отличие от Савмака, удалось стать этой ночью полноправным воином.

  В это время один из воинов, подъехав справа к Савмаку, сообщил, что под ноги его коня с горы скатился камень, и он подумал, что несколько тавров могли залезть на Старшего Брата.

  Вокруг Савмака все, кому не удалось ещё добыть вражью голову, в один голос заговорили, что так оно и есть: разбойников наверняка не всех перебили, и уцелевшим некуда было деваться, кроме как на Двух Братьев. Савмак приказал немедля окружить оба холма плотным кольцом и ждать утра, настрого запретив лезть наверх до своего возвращения. Назначив Ишпакая старшим, Савмак с тяжёлым сердцем поехал с тремя десятками воинов охраны в селение поглядеть, много ли бед успели натворить там лесные разбойники из-за его ротозейства.

  Когда Савмак въехал в селище, собачий гвалт там уже сменился женскими воплями и плачем в тех дворах, где успели побывать незваные гости. Вламываясь в дома застигнутых врасплох поселян, разбуженных лаем и скулежом гибнущих во дворах собак, тавры прежде всего убивали копьями и секирами мужчин, подростков, стариков и старух, а нередко и малых детей, хватали девушек и молодых женщин, а также всё металлическое: украшения, оружие, ножи, серпы, мотыги. До того, как Ишпакай со своей сотней подоспел на выручку, они успели убить больше тридцати поселян.

  Чем дальше ехал Савмак со спутниками по взбудораженному небывалой бедой, освещённому десятками факелов и ламп селищу, тем тяжелее и горше становилось у него на душе. Но вместо того чтобы осыпать молодого вождя, так бездарно проворонившего нападение на племенную столицу, упрёками и проклятиями, как он того заслуживал, жители пригородной Таваны благодарили его за то, что так быстро подоспел с молодыми воинами им на помощь. Ведь заслышав топот множества скифских коней, тавры в панике кинулись наутёк, побросав добычу, и почти все захваченные ими девушки сумели вырваться из их рук и вернулись домой целыми и невредимыми.

  Когда Савмак с товарищами выехал на северную околицу селища, послышался топот сотен нёсшихся им навстречу во весь опор коней. Савмак уронил на грудь подбородок и вобрал голову в плечи, решив, что это скачет с напитами от Хабей отец, перед которым ему сейчас придётся держать суровый ответ за три с лишним десятка погубленных соплеменников. Но оказалось, что то был Сакдарис, пригнавший со своей полусотней к Таване порученный его охране табун.

  Вздыбив взмыленного коня перед савмаковым Вороном, отражавшим лоснящейся шкурой трепещущее на ветру пламя двух факелов в руках застывших по бокам Савмака всадников, он, захлёбываясь от радостного возбуждения, словно после удачной охоты, хвастливо доложил, что прикинувшиеся волками тавры завернули табун в ущелье за Ящерицей, но он со своими парнями догнал его в самом конце длинного и узкого ущелья и в целости вернул назад.

  - Жаль только, что трусливые дикари так и не рискнули показаться нам на глаза, так что ни одного скальпа нам добыть не удалось, - посетовал Сакдарис.

  - Ничего, может утром у тебя ещё будет такая возможность, - мрачно ответил Савмак, чей непривычно угрюмый вид Сакдарис объяснил себе тем, что ему тоже не удалось смочить свой меч и губы кровью первого врага. - Загоните табун в крепость да скажите там, пусть прекратят бить тревогу! - крикнул Савмак воинам Сакдариса, после чего рассказал двоюродному брату о нападении тавров на Тавану.