Девушка сделала вид, что заметила Минния, лишь когда услышала его "Хайре!" Бросив на него мимолётный взгляд, она ответила на приветствие и вновь сосредоточилась на работе.

  Остановившись на границе света и тени перед навесом, Минний с интересом всмотрелся в растянутое на квадратной деревянной раме на коленях девушки белое льняное полотно, над которым в её проворных пальчиках порхала вверх и вниз тонкая бронзовая иголка с коричневой ниткой. Внизу по полотну бежали три ряда синих, треугольных, закрученных влево волн, над которыми скользила остроносая триера с опущенными в воду вёслами и раздувшимся от ветра парусом, украшенным ветвисторогим оленем, над которым сейчас и трудилась Агафоклея.

  Не торопясь уходить, Минний с искренним восхищением отозвался о её работе.

  Зардевшись от его похвалы, Агафоклея подняла от шитья опушенные густыми чёрными ресницами лучистые глазки и на сей раз надолго задержала их на освещённом солнцем и тёплой улыбкой лице Минния.

  - Нет, тебе и правда нравится?

  - Конечно.

  - Я ещё хочу вышить в небе солнышко, две-три тучки и чаек, а над волнами - здесь и здесь - скачущих дельфинов.

  - Здорово!

  - А хочешь, я и для тебя что-нибудь вышью?

  - Конечно, хочу. Только, боюсь, это не понравится твоему жениху, - улыбнулся Минний.

  - Уф-ф-ф! Вот ещё! - фыркнула Агафоклея. - Жених не муж, чтобы запрещать мне делать то, что я хочу! Я, может, и не выйду за него.

  - За кого?

  - За Каллиада.

  - Как же ты ослушаешься отца?

  - Упрошу папочку найти мне жениха получше.

  - Думаю, тебе не следует заговаривать об этом с отцом, - посоветовал Минний, погасив на лице улыбку. - Вряд ли он нарушит данное отцу Каллиада обещание без веской на то причины. Как бы он в ответ на твой каприз не ускорил вашу свадьбу. Так что лучше не будем дразнить Каллиада.

  Агафоклея опустила глаза, признавая правоту Минния, и вновь взялась за иголку.

  - Покажешь мне, когда закончишь, хорошо? - попросил Минний перед тем, как идти к себе.

  Агафоклея молча кивнула и, как только он повернулся спиной, остановила его вопросом:

  - Минний, а ты очень занят?

  - Ну-у, не слишком... А что?

  - Дело в том, что я ужасно любопытна! А ты столько всего повидал! Ты не мог бы рассказать мне об Афинах?

  Так началась дружба Минния с младшей дочерью Гераклида. С того дня, прежде чем идти к себе работать, Минний потчевал поджидавших его на прежнем месте во дворе Агафоклею, Биону и присоединившуюся к ним в первый же день Тирсению, а заодно и зачастивших к ним подружек Агафоклеи из семей почтенных херсонесских магистратов - родичей и друзей её отца (а когда похолодало и зарядили нудные дожди, они переместились в андрон) красочными рассказами о прекрасных Афинах и разрушенном римлянами Коринфе, об Олимпии и Олимпийских играх, о родосском Колоссе и фаросском маяке, о морских разбойниках, погонях, сражениях и бурях...

  В тот вечер, когда Агафоклея просилась поехать с отцом и братьями поглядеть на приближающуюся к херсонесской границе похоронную процессию скифского царя и получила ожидаемый отказ, Минний, как обычно, допоздна трудился над судебными речами заказчиков, полулёжа на кровати. Кроме четырёхфитильного светильника на высокой подставке, ярко горевшего у его изголовья, все огни в доме Гераклида были погашены. Некоторое время назад, когда в окутанном непроглядной тьмой доме постепенно затихли все звуки, Биона с дозволения Минния увела Лага в сарай.

  Ушедший с головой в доставлявшую ему удовольствие работу по окончательной отделке только что сочинённой обвинительной речи, Минний не сразу услышал донёсшийся от двери тихий, осторожный стук. А когда всё же оторвал глаза от лежавшего у него на поднятых коленях диптиха и глянул на дверь, то обнаружил между приоткрытым пологом и притолокой закутанную с головой в тёмную накидку женскую фигуру.

  Увидя, что он наконец обратил на неё внимание, женщина отпустила полог и сделала шаг вперёд, но ещё до того, как она открыла личико, по лучистым чёрным глазам и разлившемуся по комнате знакомому благоуханному аромату, Минний узнал Агафоклею.

  - Минний, это я, - произнесла она полушёпотом, отведя от лица край накидки. - Я пришла, чтобы спросить... Ты ведь мне друг, правда?

  - Конечно, - ответил Минний, аккуратно положив складень и стиль на разостланную кровать и опуская ноги на пол. К счастью, он был в тунике.

  - Я хочу тебя кое о чём попросить как друга... Но сперва поклянись, что не выдашь меня отцу и братьям.

  Минний, тая улыбку, поклялся, что будет нем как рыба, и девушка, присев в ногах его низкой деревянной кровати, доверительно сообщила, что вопреки запрету отца, решила непременно поехать к Напиту и увидеть там всё своими глазами. Она ведь говорила Миннию, что любопытна как сорока.

  - Не согласишься ли ты, как друг, сопровождать меня в этой поездке? - сделала она предложение Миннию, умоляюще заглядывая ему в глаза.

  - Но ведь, если твой отец узнает...

  - Не узнает! Я всё продумала! После того, как отец, братья и все остальные отплывут к Напиту на триерах, я надену скифики, хитон и длинный плащ Агасикла, а на голову - его высокую скифскую шапку - и вполне сойду за юношу. Затем мы побежим в порт, наймём там какой-нибудь небольшой кораблик, который отвезёт нас к Напиту. Там мы смешаемся с толпой, поглядим на скифов и вернёмся назад раньше всех. Ну как, согласен?

  Минний ответил не сразу. Отказавшись, он нанесёт непоправимый урон тому образу решительного, неустрашимого и хитроумного, как Одиссей, героя, каким представал перед Агафоклеей, Тирсенией и Бионой в своих рассказах. А провести почти целый день с ней вдвоём было весьма заманчиво. Девчонка и так уже смотрит на него влюблёнными глазами, а это маленькое путешествие сблизит их ещё больше. Если сделать всё так, как она придумала, риск и в самом деле не слишком невелик.

  - А ты когда-нибудь ходила на корабле или в лодке по морю?

  - Нет.

  - И плавать, конечно, не умеешь.

  - Не умею, - вздохнула Агафоклея, подумав, что сейчас он начнёт её отговаривать. - Но рядом с тобой мне не будет страшно, - тотчас подольстилась она к нему.

  - А ты знаешь, что новичков в море укачивает? От качки их начинает мутить и рвать.

  - Но ведь плыть тут совсем недалеко! Я уверена, что вытерплю.

  - Ну что мне с тобой делать?.. Ладно, поедем. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал, - сдался, наконец, Минний. Улыбнувшись, он потянулся рукой к украшенной нежной бирюзой серёжке в её ухе, впервые за время их знакомства осмелившись слегка коснуться глянцевой девичьей щеки. - И не забудь перед поездкой к скифам снять серьги. Да и про все эти ваши женские помады, румяна, белила и благовония, если хочешь сойти за мальчика, придётся на время забыть...

  На другое утро, перед завтраком, Минний отдал Актеону мелко исписанные вчера вечером вощёные дощечки и забрал у него папирусные свитки с уже переписанными речами. Лаг аккуратно сложил их в холщовую сумку с широкой лямкой через плечо, в которой носил все необходимые хозяину для работы принадлежности.

  Как обычно, явившись к дикастерию перед жеребьёвкой судей, Минний раздал папирусы с речами своим заказчикам, у которых оставалось пять-шесть дней, чтобы заучить их на память к назначенному им судному дню. Хотя обещать, что его речь непременно произведёт на судей большее впечатление, чем доводы противной стороны, он, конечно же, не мог.

  Наполнив к полудню сумку Лага двумя-тремя новыми заказами (быстро набив руку, он сочинял сработанные по всем афинским ораторским канонам речи, продолжительностью от десяти до сорока минут, за один-два, максимум три неполных дня), Минний отправился на поиски дома рыбака Лагорина, с сыном которого Агелом он был немного знаком благодаря Дельфу.

  Предложив старику хорошие деньги, Минний без труда договорился о найме его баркаса для прогулки к Напиту, когда туда отправятся херсонесские послы, - всё равно ведь днём лодки рыбаков стояли без дела на приколе в Рыбачьей бухте. А поскольку Минний и его раб хорошо управлялись с вёслами и парусом, они с Агелом вполне могли отправиться в эту поездку без старика.