человеку.

За те несколько дней, что разбойник сидел в замке, он превратился в дряхлого

старика. Он неимоверно исхудал, лицо обрюзгло, кожа обвисла ужасными складками.

Глубокие морщины и угольно-чѐрные круги вокруг глаз, трясущиеся руки, шаркающая

походка. Вот что стало с крепким стройным мужчиной, уставшим бороться с проклятием

старого колдуна.

Самым ужасным мучением для убийцы было желание спать. Никто на свете

никогда не хотел так спать, как он. Сон мог застать его в любое мгновение, но уже через

две-три минуты Рейли с ужасными криками начинал метаться в поисках оружия, чтобы

убить наконец-то своего мучителя.

Даже герцог был в растерянности от случившегося с его давним врагом. Судить и, тем более, казнить главаря разбойников, кровавый след которого тянулся уже много лет, он не мог из гуманных соображений. Рейли превратился из человека в полу-животное. Но

и отпустить его на свободу не представлялось возможным: сумасшедший в невменяемом

состоянии мог убить кого угодно. Оставалось держать в подвале, связывая на ночь.

Поглядев на мучения узника, Расс позволил выводить его на крепостную стену,

чтобы то мог подышать свежим воздухом в дневные часы. Связанным, на всякий случай.

В тот день двое рыцарей медленно прогуливали Рейли по верху стены. Жалкая

скрюченная фигура разбойника, едва передвигая ноги, тащилась по каменным плитам.

-Гляди-ка, -кивнул страж другому куда-то вниз.

101

Тот, оглянувшись на конвоируемого, тоже высунул голову за парапет. Внизу,

прямо под глухой стеной, на крошечной полянке, окаймлѐнной прибрежными кустами, скакала на одной ножке стройная загорелая девчушка. Девушка, решившая искупаться в

укромном местечке, только что вылезла из реки и вытряхивала воду из ушей. Еѐ острые

высокие груди подскакивали в такт прыжкам хозяйки, и молодой ещѐ парень раскрыл от

удивления рот. То ли он от восхищения слишком громко ухнул, то ли звякнул о камень

пряжкой, но юная прелестница мгновенно подняла голову и, взвизгнув, схватилась за

одежду. Торопливо подняв руки вверх, она скользнула в нижнюю рубаху и потянулась

было за платьем, когда наверху раздался ужасный рѐв.

-А, это опять ты! Ты, в своѐм белом саване! Да, старик, твоя месть оказалась

страшнее, чем ты говорил, но это не помешает тебе умереть окончательно: я тебя настиг!

Рыцари вдвоѐм наседали на взбунтовавшегося Рейли, снова провалившегося в

бездну своих иллюзий, увидев внизу белую нижнюю рубаху девушки. Но больной легко

расшвырял обоих, не смотря на связанные руки, и уже вскочил на парапет, устремив

взгляд вниз. Никогда ещѐ с той памятной ночи убийства Исповедника не стоял перед ним

так реально жуткий белый старик, мѐртвый, но оживающий вновь и вновь. Девушка внизу

заметалась, не зная, что ей делать.

-Не старайся убежать, приготовься лучше умереть, старый дьявол, -орал безумец, отбиваясь от хватавших его за ноги конвоиров. -Не смотри, что у меня руки связаны. Я

зубами твоѐ горло перегрызу-у-у-у...

Тело глухо ударилось о землю, прокатившись вниз по склону в сторону

купальщицы метра два. Девушке показалось, что этот демон, так рвавшийся убить еѐ, всѐ

же остался жив и ползѐт к ней, чтобы вонзить, как и обещал, свои зубы ей в горло. Перед

еѐ глазами всѐ поплыло, и она рухнула на траву в паре шагов от страшного трупа безумца.

На этот раз он проснулся днѐм. Кор, видимо, просидевший возле него всю ночь,

клевал носом. В голове уже не чувствовалось той тяжести и ломоты, которые испугали

Эрга ночью, но он не стал шевелится, чтобы не разбудить друга. Где-то неподалѐку

слышалось фырканье коней и невнятное бормотание.

Эрг снова закрыл глаза и попытался представить себе своѐ тело так же, как и тогда

в горах после землетрясения. По мере концентрации сознания перед его мысленным

взором начал вырисовываться чѐткий образ.

Вряд ли кто даже из Исповедников знал, каким образом это происходило. За счѐт

чего можно было увидеть своѐ тело со стороны? И не только увидеть, но и проникнуть

взором вовнутрь, подробно рассмотреть любой орган. Как получается, что, даже не глядя

на орган, можно разглядеть его подробнейшим образом? Лишившись знаний своих

предков, их технических и научных возможностей, Исповедники могли объяснит КАК, но

не ПОЧЕМУ.

Вот и Эрг, не будучи Исповедником, лишь слегка соприкоснувшись с мудростью

Хранителей Духовных Знаний, мог, в лучшем случае, воспользоваться своими

возможностями, не понимая, почему так происходит.

Серебристая фигура его, Эрга, как бы плыла в воздухе, окружѐнная сиянием.

Картина несколько отличалась от предыдущего случая, но и юноша с тех времѐн сильно

изменился. Теперь он видел себя более подробно. Пропуская мимо взора своѐ тело, молодой человек как бы читал себя, делая открытие за открытием. Но не благополучно

работающие мышцы пресса или слегка воспалѐнные от попавшей в них воды лѐгкие его

беспокоили. Внимание к себе приковали два алых пульсирующих пятна, одно на правом

плече, а другое - в голове.

Стараясь не потерять мысленный образ, юноша осторожно раскрыл ладони и

прижал их к земле. И в то же мгновение его движение отозвалось ударом молота в

раздробленной ключице. Перед глазами плыл только розовый туман.

102

На то, чтобы утихомирить боль, ушла добрая минута. И лишь после этого Эрг

попытался ощутить силу, исходящую из недр планеты. Ему повезло. Край

энергетического потока захватывал его левую руку. Осторожно, словно прикасаясь к

огню, ученик Исповедника Пита открыл ему доступ внутрь себя, направляя через свою

рану.

Время исчезло. К тому моменту, когда алое пятно на плече сначала побледнело, а

потом и вовсе сошло на нет, могло пройти и два дня, и пять-шесть часов, и несколько

минут. В мгновения, когда сознание сконцентрировано настолько, что любая посторонняя

мысль - помеха, трудно следить за временем. Есть лишь ты, твои внутренние ощущения и

цель.

Ещѐ старый Пит предупреждал: «Главное - не забыть вернуться». И усталому Эргу

пришлось изрядно потрудиться, чтобы привести в норму дыхание, сердцебиение и мысли, чтобы вернуться. Вернуться в реальное сознание и в ту же секунду забыться глубоким

сном.

Герцог знал командира первой сотни ещѐ с тех пор, когда он появился в замке Расс

зелѐным юнцом, сразу после Посвящения в рыцари. А до этого пару раз слышал о нѐм, племяннике регента герцогства Драгон. Слышал как об умном, волевом человеке,

способном к принятию самостоятельных решений. Да и само появление Хорда в Рассе

было поступком решительным и необычным. Благодаря родственным связям он легко мог

остаться при дворе дядюшки, занимая ничего не значащую, но спокойную должность. Но

Хорд проявил характер, направившись по своему желанию в самый отдалѐнный уголок

Геммы.

Конечно, сына лорда, пусть даже младшего, никто и не думал направлять в какую-

нибудь забытую Богом деревушку, но после столицы или даже Драгона, Расс

представлялся ему глухой провинцией. И велико было удивление блестящего франта и

неплохого бойца Альберта Хорда, когда здесь, за сотни километров от центра

королевства, он встретил достойных, сильных духом людей. Людей, которые не уступали

ему ни в чѐм.

Но внутренний стержень, заложенный аристократическим воспитанием, заставил

молодого человека раскрыть все свои возможности, чтобы оказаться лучшим среди всех.

Вскоре он стал десятником, а ещѐ через несколько лет - сотником.

Герцогу нравилась самоотверженность молодого рыцаря, с которой он стремился

вверх по служебной лестнице. Хорду хватило ума с первых же дней отбросить свой