-Стоп! -заорал невесть откуда появившийся Батлер. Он, видимо, сообразил, что
последний удар дезориентировал сотника, что тот в ближайшие несколько секунд не
будет в состоянии дать отпор даже шестилетнему ребѐнку, не говоря уж о столь сильном
противнике.
-Эрг Донито, что ты себе позволяешь? Что за поединки без моего ведома?
Немедленно поблагодари господина Хорда за урок фехтования и марш на внеочередное
дежурство в конюшню! Остальные - по местам! Я никому не отменял занятий.
Поклонившись, юноша повторил слова Мастера:
-Благодарю Вас за урок фехтования, господин Хорд.
-Не стоит благодарностей, -с трудом пробормотал сотник, -Господин Батлер, не
наказывайте его слишком сурово. Эта я настоял на схватке, решив испытать молодого
человека, прежде чем он поступит под моѐ временное командование.
«И испытал на свою голову, петух напыщенный!» -подумал Мастер, прекрасно
знавший слабость сотника к дешѐвым эффектам. Но вслух отрезал:
-Я сам знаю, сотник, как следует наказывать за нарушение дисциплины.
Честно отработав в конюшне. Эрг вечером получил ещѐ один нагоняй от
наставника.
-Нужно быть идиотом, чтобы решиться проучить Хорда на глазах у стольких
людей. Завтра полтора десятка из них придут к нему в сотню. Хорд - один из лучших
бойцов герцогства, и он умеет помнить своих обидчиков. И если у тебя не хватило ума
прекратить схватку, когда ты почувствовал, что он проигрывает, когда он сам это понял, то зарабатывай ум своим потом и мозолями под его командованием. Но учти: одним
потом и мозолям дело может не обойтись...
Домик вдовы булочника Хорд мог бы назвать и своим домом, пожелай он того.
Тридцатилетняя красавица, уже несколько лет тоскующая без мужа, каждый раз так
пылко любила сурового рыцаря, что он, не привыкший подолгу быть с одной и той же
женщиной, сделал исключение, наведываясь к ней уже третий год подряд. Он не
обременял еѐ постоянным присутствием, время от времени развлекаясь с милашками на
стороне, но в любой момент ему и его друзьям были рады в уютном доме с голубыми в
цветочек ставнями.
Вдова никогда не задавала лишних вопросов, памятуя из своей семейной жизни,
что у мужчины всегда найдѐтся желание приласкать и приголубить еѐ после долгого
отсутствия или серьѐзного разговора без свидетелей с каким-нибудь важным гостем.
Заранее предупредив еѐ лично или через посыльного, Хорд знал, что, встретив его в
назначенный срок, душка Китти, млея от одного присутствия сотника, многозначительно
стрельнѐт своими влажными карими глазищами и отправится часа на три на рынок. К
этому времени еѐ славный служака обязан выпроводить своих гостей и быть готовым
перейти под еѐ командование до следующего утра. Хорд всегда считал, что это - не
слишком большая плата за возможность иметь безопасное место для обделывания кое-
каких делишек.
41
Его сегодняшний гость, мужчина лет сорока - сорока пяти, среднего роста,
крепкого телосложения, может быть, даже чуть полноватый, имел манеру улыбаться вне
зависимости от ситуации, отчего не всегда было ясно: говорит он серьѐзно или шутит, сочувствует или издевается.
-Зачем же я Вам понадобился. Советник?
-Пришло время, господин Хорд. Наши планы начинают осуществляться, и, если Вы
не передумали, то стоит вспомнить о наших договорѐнностях, достигнутых в Кроне.
-О, господин Барц, давайте упростим наше общение. Можете называть меня
Альбертом.
-Хорошо, Альберт. Если так, то я - Рихард.
-Отлично, Рихард. Я всѐ прекрасно помню и не отказался от предложенных тобой
перспектив.
На этот раз улыбка Барца показалась искренней. По крайней мере, не обычной
вежливой маской.
-Ты говорил о своѐм помощнике. Как его настроение?
Хорд засмеялся:
-Да, верно. Он - моя правая рука и готов идти за мной хоть в пекло! Особенно, если
за это его должны недурно отблагодарить.
Лицо нордийца продолжало светиться мягкой добродушной улыбкой.
-Я согласовал все твои требования и получил «добро». Мало того, мне пришло
известие, что первая часть задуманного уже начала осуществляться. Через месяц люди
высадятся в Рассе. Следующие действия - за тобой.
Сотник, чтобы потянуть время, поднялся из кресла и подошѐл к подвесному
шкафчику.
-Я думаю, Рихард, за это стоит выпить по рюмочке.
-О, -взмолился Барц, -только по рюмочке! Не так, как тогда в Кроне!
Громко хохоча. Хорд вынул бутылку и пару рюмок. Повинуясь просьбе гостя, он
действительно убрал вино, налив две рюмки.
-Ну, и рассмешил, аж снова рѐбра заболели, -протянул рыцарь вино нордийцу,
потирая грудь.
-А что с ними случилось? -с невинной улыбочкой поинтересовался Советник.
-На дверь налетел... -буркнул Хорд, сообразив, что нордийцу что-то уже известно.
-И как же ту дверь зовут? -продолжал скалиться Барц. Хорд недовольно дернул
плечом и обжѐг взглядом собеседника, слишком уж настойчивого для столь щекотливой
ситуации.
-Эрг Донито, если тебе что-то говорит это имя, -скривился он и тут же переменил
тему. -Так где, говоришь, они высадятся?
Семѐрка юношей, усиленная двумя опытными рыцарями под командованием
старого вояки, сорокадвухлетнего Варта Аль-Хали, вечно настороженного и угрюмого, вернулась в Расс поздно вечером. Они, временно вошедшие в первую сотню Альберта
Хорда, сопровождали караван до крепости Дор и обратно. Назавтра им предстоял день
отдыха, прежде чем заступить в резерв.
Обязанности рыцарей замка зависели от очерѐдности несения службы. Одна сотня
сопровождала караваны, другая дежурила на стенах и воротах замка или иных важных
объектах, третья несла патрульную службу в городе, а четвѐртая отдыхала, находясь в
резерве. Через неделю все менялись ролями. И лишь пятая сотня, сотня личной охраны
герцога, неотступно сопровождала правителя, являясь при этом неприкосновенным
резервом на случай крайних обстоятельств.
Обычный утренний совет командиров сотен, на котором Хорд, как командир
резерва, исполнял обязанности дежурного начальника всех сил замка, прервал
42
здоровенный растрѐпанный деревенский детина, чуть ли не бегом доставленный от ворот.
Он ежеминутно шмыгал носом и, вытирая сбегавший со лба пот, возбуждѐнно
жестикулировал в такт своим словам.
-Это... вот! Я говорю, семьдесят три их. Все такие!.. Рожи - во! Как налетят, и
хрясть, хрясть! Мне - трах по башке, а я ползком, ползком, и в лес. Ноги в руки - и дѐру.
Тут мужик навстречу. Ору - лошадь давай! А он - чѐ, грит, надо? Я говорю - лошадь давай, разбойники там. Еле допѐр мужик. Он в лес, а я - в город. Чѐ, думаю, в Оду соваться? Куда
тамошним старым пердунам дѐргаться. Их те сразу замолотят с такой-то силищей.
Парнище был изрядно оборван, на голове запеклась порядочная ссадина.
-Они, гады, со стороны деревни пѐрли. Я чѐ думаю? Заколбасили они нашенских
рыцарей, хоть тех и было пятеро.
-С чего ты решил?
-Дык ведь я вижу, что некоторые в их шмотки влезли. Почитай все с мечами! И
рожи - во! Шире, чем у меня!
Парень возвращался с отцом и соседом в деревню Глухую на одноимѐнной реке из
Оды. На подъездах к дому их перехватили неизвестные вооружѐнные люди, сразу же
кинувшиеся крутить крестьянам руки, избивая по ходу дела. Случись такое близ города и
ночью, никто бы и не удивился, но в такой глуши, где и взять-то с людей было нечего, присутствие большой шайки казалось невероятным.
-Я тут знаю одного крупного специалиста по лесным бандам, -ухмыльнулся Хорд. -
Пусть перед Посвящением разомнется.
