— Ну да. Вы говорили, что не сторонник равноправия в семейных отношениях, — закивала Полина Викторовна.
Наташе начало казаться, что эти двое получают удовольствие от своей пикировки. Словно радуются тому, что думают не одинаково.
— А я, например, с удовольствием сидела бы дома и занималась детьми, — сказала она. — В школе я делаю то же самое. Только занимаюсь чужими малышами. Иногда мне даже странно: я вожусь с другими детьми, в то время как моими в саду занимается кто-то посторонний. Как-то это неправильно.
— Вот и я о том же, — подхватил Сергей, улыбаясь.
— Ну ты у меня всегда была домоседкой, — сказала мать. — Но не забудь одну вещь. Для того чтобы посвятить себя полностью семье, нужно быть уверенной в том самом единственном мужчине. Вдруг он уйдет, и жена останется с детьми одна? А деньги зарабатывать так и не научилась. Сплошь и рядом так бывает. «Извини, дорогая, но любовь прошла, и я встретил другую. Помоложе, покрасивее…» Что тогда?
— Не знаю. — Сергей пожал плечами. — Я не готов отвечать за других.
— А вы, значит, не такой?
— Нет. Я не такой…
После этого разговора настроение у Наташи слегка испортилось. Она думала о том, что мать права. Нужно доверять мужчине, который рядом. Может ли она верить Кленину? Ведь она его знает без году неделю.
А ведь когда выходила замуж за Смирнова, этот вопрос ее не волновал. Она тогда вообще ни о чем не задумывалась. Где они будут жить, на что, не бросит ли он ее — она ничего не боялась. Потому что любила. А когда любишь, не просчитываешь будущее. Кажется, что любовь будет вечно.
Кленин не виноват. В принципе он продемонстрировал все качества, важные для мужчины. На него можно положиться — раз. Он обеспечен и не будет жалеть денег на семью — два. Любит детей, даже чужих, и охотно родит еще — это три. Любит ее — тут Наташа чувствовала, что не ошибается. И при этом она колебалась, боясь сказать ему «да» и выйти за него.
Распрощавшись с Полиной Викторовной и девчонками, которые, казалось, больше огорчились отъезду «дяди Сережи», чем мамы, Сергей и Наташа отправились обратно.
Они свернули на проселочную дорогу, которая вела к шоссе. Кленин нарушил молчание:
— Тебе действительно нужно искать работу? Мне было бы нетрудно…
— Нет.
— Но почему?
— Потому что мне не нужен спонсор. — Наташа сплела пальцы в «замок». — И я хочу решить, жить с тобой или нет, не впутывая в это деньги.
Кленин замолчал. Наташа дотронулась до руля:
— А это сложно — водить машину?
— Ничего сложного. — Кленин затормозил и остановился. — Хочешь попробовать?
Искушение было слишком велико. Наташа огляделась. Вокруг никого, только поля.
— Ой, нет, ты что, я боюсь всякой техники.
Наташа говорила чистую правду. Когда два года назад Смирнов предложил купить кухонный комбайн и повел ее в магазин выбирать подходящий агрегат, она струсила и отказалась. Все эти кнопочки, ручки и режимы казались ей китайской грамотой. «Быстрей ножом порезать», — сказала она тогда, оправдываясь.
— Никогда не водила машину, — растерялась она, но Кленин уже вышел и открыл перед ней дверцу.
— Чтобы почувствовать себя водителем, для начала нужно просто сесть за руль, — сказал он. — Попробуй, подойди к машине, думая, что она — твоя.
Наташа послушалась. Важно прошлась по дороге, похлопала по капоту. Кленин засмеялся.
— Теперь садись за руль, — предложил он. — И не бойся, ничего сложного здесь нет. Две педали: газ и тормоз.
— Если я куда-нибудь заеду, ты будешь виноват, — предупредила его Наташа, усаживаясь на водительское место. Игра начинала ей нравиться.
Водит же машину Ирина Кленина и прекрасно себя чувствует, а чем она хуже?
— Тут заезжать некуда, чистое поле. — Сергей сел рядом, на место пассажира. — Лучшее место для тренировки.
Наташа протянула руку к зажиганию, повернула ключ. Мотор заурчал. Она вдавила педаль слева, но машина с места не сдвинулась. Тогда она нажала на правую, и «мерседес» рывком двинулся вперед.
— Для новичка ты держишься очень уверенно, — удивился Сергей. — Откуда ты это знаешь?
— Я видела в кино, — засмеялась Наташа.
Вот так дела, она уже едет. Едет, почти как заправский водитель! Действительно, все легко и просто.
В эйфории от своей лихости она не замечала, что машина виляет из стороны в сторону, как пьяный матрос.
— Ты особо не разгоняйся, — подпрыгнул на сиденье Кленин на очередной выбоине. — Это все-таки не джип.
— А разве я гоню? — удивилась Наташа, не отрывая взгляда от дороги. — Я не чувствую скорости.
— Это такая обманчиво мягкая машина, — объяснил Сергей. — Иногда кажется, что едешь километров пятьдесят, а на спидометре уже сто.
— Разве сто? — Наташа испуганно убрала ногу с газа, и машина заглохла. — Ну вот, — расстроилась она. — Что-то не получается из меня гонщика…
— Давай еще раз, — распорядился Кленин.
Наташа послушно завела машину и осторожно надавила на газ.
— Я знаю, что надо делать, — сказала она. — Нужно понять, что я — не я, а другой человек. И тогда все получится.
— А кто же ты?
— Просто новый человек, изменившийся. И я сразу быстро всему обучусь.
— Ничего не понял, — отозвался Кленин. — Как-то ты туманно выражаешься. Осторожней, впереди яма!
Наташа взмокла от напряжения. Сложная это вещь — водить машину. Она крутанула руль, чтобы объехать яму, и перестаралась. «Мерседес» скользнул с дороги в траву, при этом раздался странный глухой звук. Наташа убрала ногу с газа.
— Кажется, я что-то сломала, — печально констатировала она.
Кленин вышел из машины, Наташа выскочила следом.
Правое переднее колесо было проколото ржавыми граблями. Судя по их виду, они лежали здесь со времен всемирного потопа.
— Вот тебе и чистое поле, — почесал в затылке Кленин.
— Извини. — Наташа растерялась. — Я нечаянно. Я же говорила, что мне технику доверять нельзя.
— Ладно, не переживай, пустяки. — Кленин погладил ее по руке. — Сейчас поменяем колесо, и двинемся дальше. Я сам виноват. На «мерседесах» по таким дорогам не ездят.
Он открыл багажник и полез за колесом. Наташа беспомощно топталась рядом. Сергей улыбнулся, глядя на нее.
— Ничего, справимся. Это же не авария. Самое: смешное, что до шоссе сто метров осталось.
Наташа посмотрела вперед. Действительно, поле заканчивалось. По шоссе проехал грузовик, и до нее донесся запах гари.
Кленин протянул руки, чтобы достать запаску, но становился. Не хотелось пачкать чистую рубашку.
— Посмотри, пожалуйста, в бардачке, там перчатки лежат. Такие потертые, кожаные.
Наташа послушно отправилась искать. Открыла бардачок. Перчатки лежали на виду поверх вороха каких-то бумажек. Она стала закрывать крышку, бумаги мешали. Она вывалила все на сиденье и вернулась к Сергею.
— Держи. Это надолго?
— Нет, в десять минут управимся, — пробормотал Кленин, занятый колесом.
Наташа пошла засовывать хлам обратно в бардачок. Аккуратно сложила карты, визитки и рекламные буклеты и вдруг среди вороха всей этой белиберды увидела фотографию.
На нее смотрела улыбающаяся Ирина Кленина. И лицо у нее было не ироничным, каким оно запомнюсь Наташе на дне рождения, а очень мягким и даже немного влюбленным. В углу написано «Люблю всегда», и размашистая подпись.
Наташу словно окатили ледяной водой. Минуту она стояла, ничего вокруг не видя, кроме этой фотографии, потом бросила ее, будто обожглась.
Кленин снял старое колесо и поднял голову. Наташа шла по полю, иногда наклоняясь, чтобы сорвать цветок. Он улыбнулся. На душе у него было хорошо и спокойно. Вчерашняя сказка все еще продолжалась. Наташа, его сказочная фея, была рядом. Он не будет ее торопить, настаивать, чтобы она немедленно перебиралась жить к нему. Хотя… может, она согласится?
Он отвлекся на запаску. А когда поднял голову, увидел Наташу, стоявшую на шоссе рядом, с какой-то машиной. Сначала он не понял, что происходит. Решил, что водители спрашивают у нее дорогу.
