— Так мы и проведем вечер вдвоем. Посидим немного, отметим, а потом, если хочешь, убежим.

Ирина вздохнула:

— Извини. Ты прав, конечно. Просто как-то неожиданно… А твой друг, он кто?

— Помнишь, я ездил в Тольятти? У него там фирма по компьютерному обеспечению. И здесь, кстати, тоже.

— Бизнесмен, значит?

— Ну да. Слушай, мне так неудобно. Но эта Соня… — Он понизил голос и оглянулся. — Там, на стоянке, когда она ко мне подошла, я подумал, грешным делом…

— Ну?

— Что она вампир, — неуверенно закончил он.

— Да, очень похожа, — расхохоталась Ирина.

— Шутишь?

— В общем, нет. Но, надеюсь, ты тоже назвал ее вампиром в переносном смысле?

В этот момент в зале погас свет и запульсировала светомузыка. Соня вышла из туалета и начала пробираться к их столику.

— Смотри, смотри, — нервно зашептал Смирнов. — У нее глаза горят красным, а волосы светятся. И лицо светится… И это, как его… декольте…

Ирина всмотрелась и причмокнула:

— Это же Кристиан Диор, дуралей!

— Какой еще Диор?!

— Косметика. При обычном освещении не видно, а в темноте светится.

— Как у собаки Баскервилей, что ли? — озадачился Смирнов.

— Принцип тот же. — Ирина усмехнулась. — Сравнение мне нравится, особенно по отношению к Соне.

— А глаза?

— Светоотражающие линзы. На дискотеках очень интересно смотрится. Какого цвета луч упадет, такие и глаза. Надеюсь, острых клыков ты у нее не обнаружил? Хотя я бы не удивилась…

— Может, это не клыки, а новая стоматологическая мода, — проворчал Андрей. Ну облажался, подумаешь. Действительно, глупо, тоже нашел вампиршу перешеевского разлива.

— Где коктейли? — поинтересовалась Соня, усаживаясь на место. Смирнов был не в состоянии отвечать. Линзы, надо же! Эти женщины чего только не придумают. Они что, считают, что это очень сексуально — светиться ночью, как собака Баскервилей?!

Соня, не подозревая, какую бурю чувств всколыхнула в «вахлаке», воткнула в коктейль трубочку и эротично к ней присосалась.

— Андрюха, вот ты где! — Вовка преобразился. От грязных тренировочных не осталось и следа. Перед ним стоял франт в костюме от Хьюго Босс, чистенький, сияющий, благоухающий одноименным одеколоном. — Представь меня дамам!

— Дамы представятся сами, — сказала Ирина и подвинула Вовке стул. — Сейчас время победившего феминизма, нам можно. Ирина, это Соня.

Вовка громко щелкнул каблуками, как штандартенфюрер на приеме у Мюллера.

— Владимир, — отрекомендовался он.

— Садитесь, Владимир, и не загораживайте обзор, — сказала Ирина и хлебнула из бокала. — Сейчас начнутся танцы.

— Ирина, а мы с вами не могли где-то встречаться? — Вовка внимательно в нее всматривался. — Ваше лицо мне знакомо…

— Вряд ли. — Ирина опустила глаза.

«Это же тот самый толстячок, что помог мне на вокзале! Тот самый, что предлагал пойти в травмпункт!» Ирина растерялась. Конечно, это он! Он наверняка провожал Смирнова в Тольятти и теперь опозорит ее перед Смирновым, а главное, перед стервой Сонькой. Бежала за поездом, как угорелая, теряя тапки. Смирнов об этом так и не узнал. И не должен узнать!

— Вы ошибаетесь, — твердо сказала она и выразительно посмотрела на Володю.

Тот понимающе улыбнулся:

— Как вам будет угодно. — Он отвернулся, спросив о чем-то Андрея.

«Сообразительная сволочь. — Ирина расстроилась. — Понял, почему я была в тот день на вокзале. Ну и черт с ним. Пусть думает что угодно, главное, чтобы молчал».

— Как насчет устриц? — толкнул Смирнова в бок Вовка. — Официант, я хочу сделать заказ!

Соня допила коктейль и покосилась на подругу. Хорошо держится, хотя и ежу понятно, что прилива дружеских чувств их встреча ни у кого не вызвала. Впрочем, Смирнов мужик не типичный. Другой на его месте воспользовался бы случаем, спросил телефончик, а этот монах даже внимания на нее не обращает!

— Может, потанцуем? — Она томно посмотрела на Андрея. Тот хотел было отказаться, но Вовка радостно закричал:

— Замечательная мысль! Вы разрешите? — Он повернулся к Ирине. Та кивнула, и они пошлина площадку.

— Не будьте букой, я не кусаюсь. — Соня потянула Смирнова за рукав, и ему пришлось подчиниться.

«Славный вечерок, — с тоской думал он, чувствуя, как Соня норовит прижаться поближе. — Главное, все только начинается…»

Кленин лежал на спине, закинув руки за голову, и смотрел на звезды. Он не помнил, когда последний раз спал под открытым небом.

Вспомнились вдруг давно забытые уроки астрономии. Большая Медведица никуда не делась, он ее нашел без труда.

Во времена его детства модно было мечтать о космосе. Увлекались научной фантастикой, где земляне были благородными и храбрыми открывателями далеких планет, на которых живут бедные, замученные капитализмом гуманоиды и стонут под игом плохих дядей.

Сейчас он сам стал таким дядей, и теперь его занимал вопрос: если земляне оказались не столь умны и благородны, должен же в космосе кто-то взять на себя миссию по спасению отстающих? Какие-нибудь высокоразвитые пришельцы из созвездия Сириуса, которые прилетят и откроют нам глаза?

В последнее время появилось столько сообщений о том, кто, как и когда видел НЛО, что постепенно захотелось им верить. В самом деле, пусть его надежда на космическое воссоединение остается для него сказкой. НЛО постепенно заменил взрослым их детские фантазии о том, как они сами построят звездолеты и полетят в дальнюю Вселенную.

Внизу что-то зашуршало. «Мыши, — подумал Кленин, сдувая комара с носа. — Да бог с ними. Всем надо где-то жить».

Звук становился все ближе и настойчивей. Сергей приподнялся на локте, посмотрел вниз.

Наташина голова возникла будто из воздуха.

— Ой, — сказали оба одновременно и засмеялись.

— Я думала, ты спишь, — шепнула Наташа.

— Мне показалось, что ты прилетела, — ответил он. Появление любимой женщины моментально выбило у него из головы все мысли о звездах, инопланетянах и звездолетах. Кленин был прагматиком. Гипотетической встрече с пришельцами он предпочел бы реальную, всамделишную ночь с любимой. И какой бы мужчина его не понял?

— К сожалению, просто залезла по лестнице. — Наташа села рядом. — Хотя не отказалась бы научиться летать.

— И что бы ты с этим делала? — поинтересовался Кленин.

— В каком смысле?

— Куда бы полетела?

Наташа задумалась.

— Не знаю. Как-то не думала об этом. Наверно, к морю.

— Ты любишь море?

— Люблю. Хотя была там только один раз. А ты?

— А я вообще не помню, когда в последний раз в отпуск выбирался. Хотя…

— Что?

— Ездил, когда сын родился. В Ниццу.

Перед ее взором промелькнула набережная Канн, казино, загорелые тела на золотом песке, белые яхты на синей воде, роскошные виллы, утопающие в цветах. Наташа вздохнула.

— Иногда мне кажется, что я — самая настовая мещанка, — грустно сказала она. — Знаешь, о чем я страстно мечтала в последний раз? Хотелось купить купальник, такой, чтобы все попадали!

Кленин расхохотался.

— Сама знаю, что смешно. А мне приснилось, как я в этом купальнике выхожу на пляж и чувствую себя королевой. И чтобы обязательно — красный, в золотых цветах.

— А синий не пойдет?

— Нет, — отрезала Наташа. — Ладно, все это глупости. Я вообще-то пришла по делу.

— По делу? — Кленин посмотрел на светящийся циферблат. — В половине первого ночи?

— Уже так поздно? Неважно. Я хотела, чтобы ты правильно меня понял. Чтобы не обольщался на мой счет. Ты считаешь меня какой-то особенной…

— Единственной в мире! — весело вставил Кленин.

— Ты придумываешь. Я — обычная. Даже очень. Мечтаю о тряпках, хочу отомстить мужу… Да, люблю детей. Но этим каждая женщина может похвастаться.

— Не каждая. Могу это с уверенностью утверждать.

— Все равно… Тебя все это не смущает?

— Наташа, ты ведь не за этим пришла. — Сергей поднял ее подбородок и заглянул в глаза. Свет луны падал на ее лицо, делая его необычайно нежным и мягким. Она замерла, и казалось, перестала дышать.