Говорят, что беда одна не приходит. Соседка заглянула к ней и сказала, что Джорджа ветеринар велел оставить на ночь в клинике. Мол, какая-то щенячья болезнь, и шансов у песика маловато. Короче, завтра утром решится его судьба. Если лекарства подействуют, то собака поправится. А если нет…
Девочки спросили, куда делся щенок, и Наташе пришлось выдумать, что он на несколько дней уехал. Пока обман прошел. Им попросту было не до собаки — слишком много впечатлений сегодня, которые заслонили старую «игрушку».
Марина тоже не спала. Она стояла под душем и наслаждалась теплыми струями воды. Рома отвез ее домой, хотя очень надеялся, что она передумает и останется у него до утра. О том, что переспала с нужным человеком, Марина никогда не жалела. Секс вообще полезен для здоровья.
С Клениным мы поступим так, думала она, протягивая руку за белым махровым полотенцем. Раз он сейчас до такой степени озабочен своей многодетной пассией, не стоит лезть напрямик. Можно испортить все дело. Сначала она хотела пойти ва-банк и открыто попытаться его соблазнить, но сейчас у нее появилась идея получше. Дружеское участие бывалой женщины — вот что ему сейчас надо. К завтрашнему вечеру она будет знать все о своей сопернице и попытается подкатить к шефу на кривом коне дипломатии, сочувствия и понимания. Может, ему нужно свечку подержать? Она готова. Но в нужный момент она изловчится и обольет конкурентку помоями, чтобы тут же занять ее место.
А кроме личной жизни есть дела и другие, связанные с деньгами. И этим тоже придется заняться самой. «Если хочешь хороших результатов, сделай работу сам, не поручай ее другим» — этот девиз она ставила во главу угла. Пожалуй, ее можно назвав трудолюбивой пчелкой. Разве нет?
Соня включила ночник над кроватью, чтобы найти телефон. На ночь она натянула на лицо специальную маску для сна и теперь плохо видела сквозь прорези для глаз. Наконец она схватила трубку.
— Алло?
— Дорогая, это ты? — Какой прекрасный французский прононс! Разумеется, разве может быть иначе, ведь обладатель сего чудного голоса француз, пусть и в третьем поколении.
— Жак, ты в своем уме? — Соня тоже перешла на французский. — Ты знаешь, который час?
— Я так по тебе скучаю, — его голос дрогнул.
«Опять напился, — с досадой подумала Соня. — Наверняка гулял в каком-то клубе, а теперь принялся звонить мне. Вот урод!»
— Жак, давай поговорим завтра. — Она хотела повесить трубку, но он опять завел свою волынку о том, как ему ее не хватает. Что она делает так долго в этой ужасной стране? О том, что его предки были родом из России, он предпочитал упоминать лишь для того, чтобы подчеркнуть аристократизм происхождения. В остальных случаях, по его мнению, не стоило говорить о русских корнях. В нынешнее суровое время в каждом русском видят потенциального мафиозо.
— Ты говорила, что уладишь свои дела и вернешься, — пьяно ныл он. — Я устал ждать! Хочу, чтобы ты приехала…
— Скоро вернусь. Потерпи, в конце концов, будь мужчиной. — Соня зевнула.
— Ах, мужчиной! — закричал Жак. — Ладно, ты сама сказала! Я должен вести себя, как мужик! Тебя нет, очень хорошо! Тогда я сейчас буду мужчиной, пойду в клуб, найду себе женщину, и тогда ты пожалеешь!
В трубке зазвучали гудки. Соня еще раз зевнула.
— На здоровье. Интересно, зачем он звонил? Сообщить, что сейчас трахается с другой?
Чертов Жак. Его дед, тот самый восьмидесятилетний русский аристократ, был на два порядка привлекательней его. Жаль, что он умер, так и не женившись на ней. Проплыло наследство мимо носа. А ведь она так хорошо скрасила его последние дни, что могла бы рассчитывать хоть на какую-то компенсацию. Все получила мамаша Жака и сам беспутный внучок, сорокалетний раздолбай с невеликими мозгами.
Иногда Соня даже подозревала, что у него не все дома. В его годы вести себя, как маленький избалованный мальчик… Это патология. Но у него был большой плюс — деньги. С ними он мог делать что угодно. Девочки, машины, выпивка. И немного работы на фирме, основанной еще его дедом. Правда, работа в последнее время шла не слишком хорошо. Естественно, ведь Жак доверил вести свои дела каким-то непонятным людям, которые наверняка его обманывали, пока он преспокойно нежился на солнышке и пытался участвовать в автогонках. Это тоже больше для шика. Он был слишком ленив, чтобы что-то делать всерьез.
С Соней он познакомился случайно. Забежал к деду за очередным чеком и увидел ее. Конечно, он знал, что дед живет с какой-то юной русской «мадемуазель», вся семья была в курсе и порицала предка. Известно, что седина в бороду — бес в ребро. И, хотя у Владлена Сергеевича бороды не было, он вполне мог настолько потерять голову от чар Сони, что семья лишилась бы денег.
Когда Владлену Сергеевичу пришла в голову мысль о женитьбе на Соне, родственнички ужаснулись и стали искать адвокатов. План был банален — доказать, что восьмидесятилетний дедуля не может отвечать за свои поступки, обозвать его недееспособным и засунуть в какую-нибудь тихую клинику, где он спокойно доживет свои дни на вегетарианском супе, без опасных искушений перед глазами.
Но им не пришлось этого реализовать, потому то Владлен Сергеевич умер, не успев внести никаких поправок в завещание. Соня отчасти сама была в этом виновата. Накануне он сказал ей, что собирается вести ее в мэрию. Он не знал, как она относится к венчанию. Сам он был вдовцом, и ничто не мешало ему обвенчаться с ней по всем законам православной веры.
Разумеется, Соня отнеслась к этой идее с должным восторгом. И слегка перестаралась. Бульварные газеты писали потом о его смерти как о «сладостной ночи смертельной любви». Черт, это ведь надо было не учесть то, что любовь любовью, но обольщать столь почтенного старца нужно было в меру!
В общем, когда Жак увидел Соню, то пришел в восторг. Соня не слишком этому удивилась, так как видела последнюю подружку Жака, немецкую модель. На обложках она была вполне фотогенична, но в жизни предпочитала натуральный стиль жизни без косметики, модной одежды и прочих милых женских ухищрений. Во Франции вообще туго с настоящей женственностью. На взгляд Сони, феминизм, прочно пустивший корни в некогда самой элегантной стране мира, слегка подпортил легендарную красоту парижанок. Девяносто процентов женщин города предпочитали удобную обувь на низком каблуке, бежевые цвета и скромный макияж. На этом фоне роскошная красота Сони, оправленная в творения лучших французских кутюрье, казалась розой среди полевых ромашек. На Жака она подействовала мгновенно. Но, пока был жив дед, он оказывал ей умеренное внимание. А вот после его смерти напор усилился. Да что там усилился! Он бросил свою модель и начал наступление по всем фронтам: цвети, подарки, рестораны.
Соня поломалась с месяц. Она, конечно, была не в восторге от такой рокировки деда на внука, тем более что к Владлену Сергеевичу успела привязаться, а внук вызывал у нее некоторое отвращение. Но Жак проявил несвойственную ему хитрость. Он понял, что Соне нужно определенное социальное положение, и купил ее именно тем, что не успел дать ей дед — сделал предложение, причем обещал не скупиться при составлении брачного контракта.
Его мать была в шоке. На ее взгляд, все это дурственно попахивало. Сначала дед, потом внук… Поэтому под давлением семьи Жак постепенно пошел на попятную, отложив обещанную свадьбу на «некоторое время». Соня рассердилась и уехала обратно в Россию, сказав, что ей нужно закончить дела на родине, а по возвращении решить, будут ли они вместе. Сейчас замужество с Жаком перестало казаться ей неплохим вариантом. Она найдет себе кого-то более перспективного. А может, даже влюбится и выйдет замуж по любви?.. И по здоровому расчету, разумеется. Бедные мужчины Соню не привлекали.
Хотя… в этом вахлаке, как называют его Ирка и ее муженек Кленин, в Андрее Смирнове, все же есть что-то такое… Жаль, что он всего лишь подчиненный Ирины. А на данный момент наверняка обычный российский безработный с двумя детьми в послужном списке. Нет, это не для нее. Но позлить Ирину стоит. В конце концов, разве не для этого она сюда приехала?
