Иногда Якова посещали сомнения относительно того, а стоило ли вообще так всё утончать: случись ведь что с ним, с Великим посвящённым, и всё в Эллизоре рухнет в одночасье, точнее - тут же рухнет сам Эллизор, такой с виду могучий, стабильный, благоденствующий и, при этом, вовсе не ведающий, что всем этим благоденствием и долголетием он полностью обязан одному только человеку... Да и человеку ли уже? Да, разумеется, Яков мог бы об этом объявить и вообще создать внутри Эллизора собственный куда более ярко выраженный культ - как своего рода спасителя и единственного гаранта стабильности. Но именно этого он не делал. Во-первых, его культ как Великого посвящённого в Эллизоре уже был, а во-вторых, имеющему место быть культу нельзя иметь чрезмерный характер, иначе сам по себе тонкий механизм власти легко может дать сбой, если фигура личности властителя полностью выйдет из таинственной теургической тени и займёт в ежедневной обыденной жизни общества слишком заметное выпирающее место. Нет, мудрый правитель и истинный гарант стабильности этого никак не должен допускать! Ну, а в третьих, сам по себе Яков в этом не нуждался. Уже хотя бы потому, что внутренне достиг почти всего, чего желал с юных лет. Даже умудрился выстроить, вылепить целый мир - Гранд-Эллизор - по своему замыслу и вкусу. Ну, или почти умудрился, ведь, надо признать, никакое творение в этом мире на все сто не соответствует замыслу даже самого искушенного творца. Хуже того, Эллизор как таковой самому Якову за все прошедшие годы великого уединения, увы, поднадоел, наскучил. Его душа жаждала нового - того, что уже давно было названо им самим эпохой Великого торжества.
Сзади, у входа на анфиладу послышался еле слышный шорох и Яков невольно сжал под плотной жреческой туникой рукоять кинжала. Но чужих здесь быть не могло: слуга и телохранитель - высокий, смуглый и широкий в плечах - таллаец Тимур появился почти неслышно. Лицо его, обезображенное с правой стороны большим и кривым шрамом, было как всегда бесстрастным.
- Посетитель? - негромко произнёс Яков. - Я никого сегодня не звал...
Тимур скорчил легкую гримасу, по характеру которой властитель понял, о ком идёт речь.
- Ладно, зови, пожалуй...
Оставаясь ещё несколько минут в одиночестве, Яков поднялся из-за стола, подошёл к краю балкона и глянул вниз из-за высокого портика. Столица Гранд-Эллизор в лучах закатного солнца выглядела празднично. Широкие и прямые улицы были полны людьми, лежащий чуть в стороне крытый рынок буквально кишел торговцами и покупателями, а чуть правее рынка на площади Авгуров по направлению к зданию мэрии шла какая-то процессия, скорее всего, имеющая свадебный характер. Что же, начало весны самое время для свадебных торжеств и пиров. Чуть позже начнётся весенняя же страда, связанная с посевной, а сейчас ещё есть время предаваться безоблачному веселью. Для тех, разумеется, кто имеет такую возможность и вообще способен к этому.
Великий посвященной такой возможностью уже давно не обладал.
"И всё же я боюсь высоты", - с некоторой печалью подумал Яков, отвращаясь от панорамы стольного града. Он не любил собственные страхи, он просто ненавидел их и себя самого за то, что так и не сумел избавиться от некоторых из них. По крайней мере - совсем. И страх высоты был наиболее стойким, увы. Хотя и, быть может, наиболее безобидным. Куда хуже страх необъяснимый, мучающий исподволь, неизвестно откуда и по какому поводу приходящий и невесть куда уходящий, но мучающий и терзающий душу невозбранно.
Солнце тем временем почти уже упало за горизонт, однако в отсутствии облачности цветущая и переливающаяся в небе "дуга" делала ночи светлыми, порой даже затмевая Луну, которая терялась и выглядела незначительно на фоне этого особенного небесного явления. Хотя для самого Эллизора уже и вполне привычного.
Вошедший приветствовал властителя искренним полупоклоном. Странное дело, но именно видимая искренность казалась Якову наиболее неприятной чертой в этом молодом человеке. Гвидо был выше среднего роста, белобрыс и, как его покойная мать, с виду не очень крепок сложением, но, тем не менее, гибок и ловок, а уже с мечом управлялся так, что слыл чуть ли не лучшим фехтовальщиком в Эллизоре. Разве, что после своего старшего брата Роллана, который, как поговаривали, на самом деле и был лучшим мастером меча и сабли. По крайней мере - среди молодых людей. А ещё Гвидо проигрывал своему брату в общей уравновешенности и благородстве манер. Однако судьба сыграла такую шутку, что ныне Роллан был на севере, в Ловероке, тогда как Гвидо имел прямой доступ к отцу. Хотя и последний считал, что младший слишком эгоистичен и недалёк одновременно, почему и не способен оценивать собственные замыслы и поступки критически, что не позволяло на него вполне положиться в наиболее серьёзных делах.
А сверх того, от Гвидо всегда можно было ждать подвоха, поскольку себялюбивые и недалёкие люди в принципе способны на многие глупости. Почему и было лучшим держать его при себе - так хоть на виду и о всех возможных глупостях узнаёшь сразу. Правда, иногда в последнее время Яков жалел, что решился-таки отправить в Ловерок Роллана. Тот тоже имел недостатки: был при общем благородстве гипертрофированно честным. Тоже... так себе сочетание. Ничего, может чему-нибудь дельному научится там, при большом патруле Ловерока. Да и Артур там за ним присмотрит. Пусть несколько поостынет, а то взял моду драться на дуэлях да ещё и проткнул саблей бедро жениху собственной сестры Ганны. Хотя, может статься, что этого чудака и сам Яков, будь на он на месте Роллана, охотно пощекотал бы саблей. Но что положено Юпитеру, то... Хорошо хоть, что дрались на саблях, а не мечах... Впрочем, сам Яков никогда не был особенно силён в фехтовании.
- Отец! - сразу заговорил Гвидо, как всегда излишне громко и торопливо. - Прости, что потревожил тебя без приглашения, но мне кажется, ты должен знать о случившимся без всякого промедления!
Яков невольно усмехнулся:
- И что же? Ты, наконец, собрался жениться?
Гвидо отмахнулся:
- Я видел дракона! Настоящего. Правда, мёртвого!
- Вот как? Прямо так сразу и дракона? - говоря это, великий жрец вновь присел за стол с фруктами и напитками, оставив сына стоять перед ним как на докладе.
- Отец! Это не шутка! - Гвидо коснулся правой рукой своего великолепного меча старинной таллайской ковки в инкрустированных ножнах и стал теребить их (такая у него была дурацкая привычка). - Мы с Ролланом решили поохотиться в северных отрогах и там...
- С Ролланом? - перебил маг. - Я ж тебя просил пока не общаться с ним без особой надобности! И, чего ради ты, без моего разрешения потащился в Ловерок?
- Ну, всё же он мне брат, отец, я не хочу выбросить его из своего сердца! Да это и не совсем в Ловероке было, ближе сюда, на границе, за озером!
- Ладно, давай о драконе, о твоем брате поговорим позже!
- В лощине нашли дохлого дракона, рядом с Гнилой балкой, не доходя Фаррана... Громадная туша! Точь в точь как описаны драконы в "Сказании о Сатурнилле", почти один к одному!
Яков задумался.
- Доказательства есть?
- Я отрубил ему одну лапу - нижнюю часть с когтями. Она в мешке. Но Тимур не пустил меня сюда с мешком.
Яков вновь поднялся:
- Пошли, покажешь!
Пока они спускались этажом ниже и пока Гвидо продолжал взахлеб рассказывать подробности о совершенной им с братом таинственной находке, Яков с несколько брезгливой миной рассматривал когтистый обрубок и напряженно размышлял, что предчувствия его не обманули. Не иначе, как границы становятся проходимы. Да, заканчивается эпоха Великого разделения, заканчивается. Заканчивается и Великая стабильность, неизбежно заканчивается... Это ж, сколько лет прошло в ожидании? Целые десятилетия. Но ничего: дождался-таки, смог быть терпеливым!
Время Великого торжества на самом деле приблизилось!
Когда Великий посвящённый, всё ещё в сопровождении Гвидо вернулся к себе наверх, Тимур уже приготовил специальный пергамент для письма, не размываемые влагой чернила и любимое магом позолоченное перо. Здесь же, из большой клетки косил блестящими черным глазом почтовый ворон Мерлин, который при виде вошедших подобрался и тут же выдал: "Бойтесь, бойтесь, неразумные, великого дня! День этот грядёт на вас как вор-р!"
