Рэн снова глубоко вздохнул и отвернулся. Когда он заговорил опять, голос его был другим.

- Я не сдержался, капитан Атаниэль. Забудьте, что я сказал.

Атэ чувствовал, как глухо, казалось, о самое горло, бьется его сердце, но разум, проклятый разум требовал спросить:

- Ты видел лицо того, второго?

Кажется, на лице мага проскользнуло удивление, но он ответил:

- Невысокий, блестящая лысина. Руки маленькие, с тонкими пальцами. Нет, лица я не видел.

- Жаль. Теперь пойдём завтракать.

***

Он помог магу добраться до веранды и отправился на кухню. Через десять минут Атэ вернулся и опустил в центр стола кастрюлю, полную вареников. Всегда держать слово, если это возможно – таков был его принцип, и ведьмак к этому первому в компании чародея завтраку подготовился хорошо. Рэн стоял на самом краю, держась за резную деревянную колонну и, слегка высунувшись из-под навеса, ловил губами капли дождя. Атэ подошёл к нему со спины и осторожно опустил ладонь на плечо мага. Он почти не сомневался, что тот дёрнется и попытается отскочить, но Рэн не шевельнулся. Помедлив, чародей доверчиво опустил поверх пальцев Атэ собственную руку. Теперь уже сам Атэ с трудом выдержал касание искалеченной кисти. Хотелось огладить изломанные пальцы, наполнить их живительной силой, но он знал, что время ещё не пришло.

- Пойдём за стол, - сказал он.

Когда Атэ хотел, его голос был бархатным и тёплым. Он усадил Рэна и вложил в его пальцы вилку. Затем насыпал ему полную миску вареников.

- Справишься? – маг лишь раздражённо фыркнул в ответ.

Атэ положил себе такую же порцию и принялся метать вареники в рот один за другим – после работы он мог бы съесть слона, причём не пользуясь ни вилкой, ни ножом. Миска ведьмака быстро опустела, и только теперь, утолив первый голод, Атэ посмотрел на чародея. Рэн двигался медленно, старательно насаживая на вилку каждый вареник. Он никак не хотел опозориться из-за своей слепоты. Однако чем больше он старался, тем хуже у него получалось. Вареники то и дело падали обратно или хуже того, на стол, и зачастую он подносил ко рту уже пустой прибор.

Осознав проблему, Атэ, ничего не говоря, переместился на скамью, на которой сидел маг, и мягко положил руку поверх пальцев Рэна, сжимавших вилку. Он осторожно отобрал у того прибор и, ловко насадив вареник на вилку, поднёс ко рту чародея. Тот облизнул губы, почувствовав лёгкое касание горячего теста.

Атэ ждал.

И вот губы Рэна нежно коснулись горячего теста и слегка отпрянули. Сложились в трубочку и выпустили струю прохладного воздуха. Затем приоткрылись, давая свободу острому языку, который робко огладил самый уголок вареника, проверяя температуру. Губы темного вновь разошлись и наконец-то втянули в себя лакомство. Сок вишен окрасил его рот красным, и сейчас походил на свежую кровь. Но Рэн лишь облизнулся с улыбкой. Атэ подумал, что такая мягкая нежность на столь страшном лице выглядит... щемяще.

Отгоняя странные мысли, которые начали крутиться в голове, Атэ с ненужной силой воткнул вилку в следующий вареник. Ведьмак не заметил, как скормил чародею все, и миска с варениками опустела. Он как дурак проскрёб вилкой по пустому дну, а потом, отложив прибор, посмотрел на мага. Лицо Рэна находилось всего в десятке сантиметров от его собственного. Оно выражало нечитаемую смесь чувств, среди которых Атэ угадал лишь стыд и отвращение к себе. Нужно было успокоить чародея, но твердить набившую оскомину белиберду не было сил.

Атэ взял двумя пальцами скулы Рэна и, слегка наклонив голову, запечатлел на изрезанном шрамами лбу лёгкий поцелуй. Лану это всегда успокаивало, но теперь движение показалось Атэ фальшивым до отвращения. Он снова приподнял лицо мага, на сей раз они оказались на одном уровне. Атэ чувствовал горячее дыхание Рэна на своих щеках и знал, что его собственное дыхание касается губ чародея.

- Я бы хотел увидеть твои глаза, - прошептал ведьмак и, лишь поняв, что сказал, медленно отстранился.

Они некоторое время сидели молча. Маг вообще не отличался общительностью, а Атэ отгородился мыслями о делах насущных.

- Мне нужно отлучиться, - сказал он, - посидишь здесь?

Чародей кивнул. Атэ вернулся в дом и торопливо обследовал помещения – он всё ещё боялся оставлять мага одного. Всё было в порядке. Заклятья матери бережно хранили комнаты в целости. Атэ без труда вспомнил, где ванная, но долго искал котельную – и тут же понял, что хитросплетение баков, труб и шестерёнок ни о чём ему не говорит. Он прикинул, сколько времени займёт кипятить воду для ванны в камине или на костре, и разочаровано прищёлкнул языком. А ведь их было двое… Хорошо хоть на улице по-прежнему шёл дождь, и водосборники на крыше наверняка были полны.

Он вернулся в ванную и включил кран, позволяя дождевой воде пролиться на дно довольно большого керамического корыта. Потом зашёл в свою спальню и расстегнул пузатую сумку с зельями, стоявшую на комоде. Провёл пальцами по заткнутым деревянными пробками склянкам и бросил косой взгляд на конвертики с чистой пыльцой в боковом кармане. Чистый порошок он принимать не хотел. Прошлая порция ушла почти впустую – ему потребовалась лишь пара заклятий. Эффект от такой пыльцы был моментальным и сильным, но хватало его ненадолго. Поразмыслив, он остановился на так называемом большом эликсире магии – концентрация этого зелья была невысока, но для слабеньких заклятий её хватало, да и действовало оно довольно долго. Если всё правильно рассчитать, пары таких склянок хватит чтобы вылечить мага целиком.

Атэ извлёк из сумки бутылку из темного аптекарского стекла, откупорил её и осушил залпом. Привычно поморщился – вкус был не горький, но неприятный. После он снова заглянул в ванную и, опустив руку в воду, подождал, пока она нагреется до нужного состояния. Подогрел ещё чуть-чуть – про запас, и вышел. Рэн вновь стоял на крыльце, глотая капли дождя. Атэ остановился у выхода на веранду.

- Подойдёшь ко мне? – спросил он.

Он нарочно не использовал повелительное наклонение, позволяя магу почувствовать свободу выбора. Рэн едва заметно кивнул и медленно, придерживаясь рукой за ближайшие предметы, стал пересекать веранду. Пять шагов заняли у него около минуты. Ведьмак видел бессильную ярость на лице мага, но продолжал стоять неподвижно. Лишь когда Рэн оказался в полушаге от него, Атэ взял мага за плечо и притянул к себе утешающим жестом. Тот молча опустил голову на грудь ведьмака и замер. Устал сопротивляться?