Некоторое время они шли молча. Ветер уже не приносил облегчения, а мешал, отчего-то не зависимо от направления движения бьющий всегда в лицо.

— Тебе мой сегодняшний улов понравился?

— Не знаю. Я его ещё не видел, — пожал плечами Рай. — Но ведь хуже, чем ничего не будет. Верно?

— Для этого нужно постараться… Слушай, а ведь это тоже грибы, да? — неожиданно догадалась Дуня.

— Вроде того, — согласился юноша. — Только не говори никому. Дело ведь не только в том, что их надобно отыскать и собрать, доказать, что их можно есть, но и ещё определить, для чего они годны и с чем сочетаются. Понимаешь, я говорю даже не о вкусе… Некоторые смеси, казалось бы невинные, являются ядами, а другие — вообще взрываются.

— Ты лучше меня не пугай, — остановила объяснения девушка. — И ничего не говори, тогда мне тоже нечего будет сказать.

— Буду, — возразил юноша. — Из тебя выйдет отличный повар. — Он по-дружески пихнул спутницу кулаком в плечо. — Правда, из меня учитель не очень…

— Спасибо.

— Это не комплимент, — Рай фыркнул.

— Я не о том. Спасибо, что решил проводить.

Вывеска «Дурня в бубликах» сияла впереди, а паре так никто по дороге не встретился.

— Вот уж, нашла, за что благодарить! — отмахнулся друг. — А ты и впрямь считаешь, что это кто-то из твоих знакомых или родственников?

— Нет, — не стала врать Дуня. — Но мне… мне хочется на него посмотреть. Разочарован?

— Нисколько.

Странно было слышать это от него, одного из авторов её истории. Истории девушки, очнувшейся ото сна в криогенной капсуле.

Спустя какое-то время после катастрофы, в Эстрагон начали приходить люди, которых там отродясь не видели. Или видели, но редко — никто не рассчитывал встретиться с ними теперь, когда планета превратилась в ловушку. Последние на вопрос, кто они и откуда, отбрехались легко и, в целом, правдоподобно: мол, мы из экспедиций, тех самых, что исследовали пустыни на предмет озеленения — искали воду, впрочем, не забывая о более полезных в плане обогащения ископаемых, изучали флору и фауну, как бы громко оно не звучало. Именно эти странники стали первыми старателями. С новичками всё обстояло куда интереснее и запутаннее.

Явившихся в город с исходом будущих старателей из песков, наверное, не заметили — всё-таки на планете осталась не одна тысяча людей, чтобы помнить каждого или найти их в учётных записях гостевой книги, благо таможня с визовым контролем располагалась за пределами атмосферы, на орбитальной станции. Конечно же, внимание привлекли те, что пришли через полгода с начала изоляции.

Как уж так получилось — трудно сказать. Ясно одно: легенда родилась не без участия властей, которым в сложившихся условиях, прежде всего, требовался порядок, а не призрачная надежда на возвращение во внешний мир. Поэтому гостей, скорее всего, бывших не более чем контрабандистами или потерпевшими крушение путешественниками-одиночками, объявили криогениками. Эстрагону нечем было заправить звездолёты, не на чем отремонтировать, поэтому набольшие решили вообще не говорить о существовании бесхозных кораблей. Да и сами гости навряд ли могли предложить что-то большее, чем разбитый транспорт или затерянную среди песков базу… И по городу закружила байка, с каждым пересказом обрастающая новыми подробностями, в результате превратившись в миф, в который постепенно поверили даже сами «криогеники». Или, по крайней мере, захотели в него верить.

Говорили, что где-то в пустыне расположилась криолаборатория. Обслуживалась она роботами, была возведена в давние времена и благополучно забыта. Срок заморозки заканчивался — и люди выходили на свободу, в неизвестный им, пришельцам из прошлого, мир. Каким-то чудом они добирались до Эстрагона, где и оставались. Они и впрямь не очень-то понимали, где находятся и что происходит, тем косвенно подтверждая историю. Да на деле их не набралось и десятка, так что криогеники быстро оказались под колпаком городского совета и управления порядка. А что до местонахождения лаборатории и почему её не могли отыскать упорные старатели, то ответ нашёлся сразу: после разморозки люди брели по пустыне, не чувствуя жара, не день и не два, преодолевая сотни километров, когда во вменяемом состоянии человек и за неделю далеко не продвигался. Однако первым реальным подтверждением легенды оказалась не кто иная, как Дуня. А сегодня появилось второе доказательство.

«Дурень в бубликах» был заведением не менее приличным, чем «Дракон и Роза», но действительно располагался не в самом лучшем районе города. С другой стороны — и не в самом худшем. Зато «Дурнем» владел прямой и практически равный по силе и влиянию конкурент управляющей кафе у вокзала. Для Рая, а теперь и Дуни, это означало, что они находятся на территории вражеского лагеря. Впрочем, этот противник играл чисто, а не так, как Бетон, заславший в «Дракона и Розу» Нека с подельниками.

Народу в общем зале — не протолкнуться. Тут явно что-то отмечали, бурно и давно. Две штатные официантки уже устали собирать и разносить заказы. Из кухни доносились шипение и звон посуды, слышимые, несмотря на орущий музыкальный аппарат. А вот бармен — в отличие от родного кафе здесь продавали спиртное и даже варили пиво, или некое его подобие — скучал, что вообще-то было странно. Однако на руку незваным гостям. Рай, крепко держа подругу за локоть, пробился к пустой стойке.

— Привет, Крендель, — юноша забрался на высокий табурет. Дуня, так и не понявшая, прозвище это или очередное странное имя, осталась стоять.

— Здорово, Райдан, — парень определённо обрадовался тому, что его одиночество решили развеять. — Ты чего это в нашем злачном местечке нарисовался? Работу ищешь? Или, — он подмигнул, — ваши комнаты не нравятся?

Для разнообразия молодой повар намёк понял.

— А в глаз?

— Да ну тебя, — отмахнулся собеседник. — Выпьете?

Прежде чем Рай отрицательно мотнул головой, Дуня успела вклиниться:

— А вот то, зелёненькое, это сок? — ткнула девушка пальцем в сифонообразную конструкцию.

— Газировка, — презрительно скривился молодой повар.

— Хотите попробовать? — проигнорировал его бармен. — Райдан, ты ведь расплатишься за красотку?

— Мне воды, — буркнул юноша и потянулся за кредиткой — та, как и у всех эстрагонцев, висела на шее, словно брелок солдата.

Дуня было собралась извиниться перед спутником, но Крендель уже водрузил на стол громадный стакан с соломинкой — отказываться поздновато, потому девушка вскарабкалась на соседний табурет (больше всего это действо походило на лазанье по стремянке) и осторожно попробовала напиток.

— Тархун! — восхищённо выдохнула странница и закатила глаза. — Самый настоящий тархун! Какая прелесть!

Рая перекосило. Чудилось, что повар всеми силами пытался не расплыться в довольной улыбке.

— Вот этот чокнутый придумал, — хмыкнул бармен, кивая на юношу. Тот начал краснеть. — И чего не пойму: что он до сих пор в суд не подал? Ведь его изобретение, а все бесплатно пользуются.

— А зачем ему? — фыркнула в ответ Дуня. — У него теперь клубничный компот есть. С ума сойти можно!

Повар оказался на грани сердечного приступа.

— Талантище, — оценил Крендель. — Дар от Бога!.. Кстати, а чего притащились-то?

Рай облегчённо выдохнул.

— А-алин сказал, что у вас криогеника пригрели. Вот, пообщаться пришли.

— Ну вы даёте! Только что к вам, в «Дракона», укатил. В мобиле должны были пересечься.

— Мы пешком.

— Психи…

— Ого! Кто это у нас здесь? — Собеседники разом вздрогнули. — Какая встреча! Крендель, иди-ка, погуляй — у нас с розочками разговор будет. Короткий. Но болезненный.

Дуня крутанулась на стуле. Позади, как и подсказывала слуховая память, стоял Нек. За его спиной маячили приятели и прочий заинтересованный происходящим народ. Из-за зевак было трудно понять, сколько же людей Бетона пришло и готово посодействовать в чём бы то ни было налётчику.

— Так что же ты тогда к нам цепляешься? — удивился Рай. — Или ты мазохист?