Вот и поляна. Подождав отставшего Серафима, Вечеслав сделал шаг и замер: на противоположной стороне находилось нечто, представляющее опасность.

— Разбойники? — Вечеслав покачал головой: таившееся впереди зло отношения к человеку не имело.

Стоявший рядом Серафим начал креститься и бормотать молитвы. Словно в ответ в метрах двадцати от иноков засветилось синим светом перевернутое с ног на голову громадное изображение креста.

— Господи, помилуй! — ахнул Вечеслав, творя охранительную молитву. Бывший его наставник в Секульском монастыре, отец Нестор, рассказывал, что встретившие Символ Ложной Веры обычно погибали — физически или духовно.

Воздух вокруг них уплотнился, потяжелел и незримая сила начала вдавливать иноков в землю.

— Преклони колени, уверуй — и спасись! — раздался звучный голос. Сияние креста усилилось и стало нестерпимым.

— Изыди, проклятый! Не поддамся! — задыхаясь, крикнул Вечеслав, стараясь удержаться на ногах. Мышцы тела, казалось, лопнут, не выдержав напряжения, а он провалится в преисподнюю.

Рядом послышался стон: Серафим падал. Подняв стопудовую руку, Вечеслав схватил Серафимову ладонь и потянул к себе. — и вдруг ощутил, как часть тяжести со спины словно исчезла.

— Круг! Отец Нестор говорил о круге! — вспомнил Вечеслав.

Воздух вспыхнул, протянув огнедышащую завесу между иноками. Зажмурив глаза и крича от боли, Вечеслав протянул вторую руку сквозь стену огня и, нащупав правую ладонь Серафима, крепко ее сжал..

Огонь полыхнул удесятеренным жаром, ударил Вечеслава в лицо — и опал, бессильно скользнув вниз.

Минут пять иноки стояли со сцепленным руками, не смея поверить своему спасению, потом Вечеслав открыл глаза и посмотрел вокруг. Крест исчез — вместе с грозой и молниями, — и лес, недавно такой пугающий, наполнился звуками обыкновенной жизни: заухала где-то сова, пискнула в траве мышь, упала, задетая ветром, подгнившая ветка дерева.

— Пойдем! — Вечеслав осторожно расцепил руки — целые, без следов ожога, — и шагнул вперед. Чувствовал он себя таким усталым, словно сутки грузил на мельнице мешки с мукой, — но дух его ликовал.

— Спасибо! — догнав Вечеслава, произнес Серафим. — Если б не ты…

— А, пустое! — отмахнулся Вечеслав. — Бога поблагодарим: он нас вызволил!

Через полчаса показался Митрополянский скит. Открыв на стук ворота, привратник, зевая, объяснил, что братия служит всенощную, а для иноков приготовлена гостевая келья: пусть ложатся спать.

Утром гости предстали перед настоятелем. Прочитав митрополитовы грамоты — как Вечеслав и предполагал, у Серафима была такая же, — настоятель вызвал служку и велел поручить иноков заботам отцов Антония и Леонида.

Вечеслав достаточно постранствовал, чтобы суметь скрыть удивление при виде будущих наставников. Высокий, худой, с аккуратно подстриженной черной бородкой и пронзительными серыми глазами, отец Леонид напоминал военачальника, тогда как толстенький, безбородый, со сверкающей на голове лысиной и бесстрастным лицом отец Антоний если и походил на божьего служителя, то скорее буддийского, чем православного вероисповедания. Позже выяснилось, что Вечеслав почти угадал: отец Леонид более двадцати лет служил в Париже у иезуитов, занимаясь анализом разведывательных данных и разработкой военных операций, а отец Антоний долгие годы провел в горах Тибета, став доверенным лицом буддийского ламы. Оба тайно исповедывали православие и, получив необходимые знания и навыки — за добычей которых их когда-то отправили — вернулись на Украину, приговоренные к смерти бывшими руководителями.

Выслушав отчет иноков о путешествии, наставники долго молчали.

— Могло быть хуже — первым высказался отец Леонид. — Было отобрано шестнадцать наиболее талантливых юношей, в Митрополянский скит дошло девять. Трое погибло, один найден юродивым, трое исчезло.

— Да, могло быть хуже, — согласился отец Антоний. — Девять человек: подготовленных, со специальными знаниями — серьезная сила.

И добавил, обращаясь к инокам:

— Сейчас вам покажут келью, где будете жить. С завтрашнего дня начнутся занятия — во славу Божью. Идите.

Оставив в келье свои узелки, Вечеслав и Серафим помолились в храме, походили по окрестностях скита, познакомились с пришедшими раннее иноками и, отстояв вечернюю службу, отправились почивать.

Занятия проходили в большой комнате, напомнившую Вечеславу Могилянскую академию. Откашлявшись, отец Леонид. произнес речь, запомнившуюся инокам на всю жизнь:

— Одна из легенд рассказывает, что когда Люцифер, первый и самый любимый ангел Бога, восстал, захотев неограниченной власти, те, кто поддержал его, стали «черными ангелами», а оставшиеся защищать Божественный престол получили название «белые ангелы». Но небольшая часть светлокрылых под именем «серые ангелы» отказалась участвовать в борьбе за небеса и ушла на землю, помогая людям в их нелегкой жизни.

Митрополит окрестил вас «серыми ангелами» — почему и рассказал я легенду.

Ваше пребывание в ските и то, что вы в течении трех лет будете изучать, является одним из важнейших секретов нашей церкви. Все вы обладаете незаурядными способностями, умеете изгонять из человека беса, общаться с людьми разных уровней; Серафим и Макарий — ясновидящие. Каждый по году и больше исполнял обет молчания.

Я и отец Антоний научим вас искусству управлять людьми и событиями, усовершенствуем дух и тело, дадим вашему уму необходимые знания.

Украина переживает сложнейшие времена. Польский король, турецкий султан, крымский хан, русский царь стремятся превратить Украину в ленное владение, подчинить своему светскому и религиозному влиянию. Решается вопрос: быть Украине независимой или навсегда остаться под мусульманской или католической пятой.

И вы — наше главное оружие, с вами наша церковь связывает надежду на будущее.

В церковь приходят, чтобы спасти себя. Ваша задача — спасти церковь, чему необходимо учиться. Вы готовы?

— Да! — раздался дружный ответ.

Вечеслав посмотрел на иноков: их переполняло то же, что и его — восторг, вдохновение и желание до конца пройти указанный Богом путь.

ГЕТМАН

Стоя у окна, Вечеслав наблюдал, как приближается к крыльцу кавалькада всадников, составлявших охрану и свиту гетмана малороссийской Украины Ивана Выговского. По положению Выговскому полагалась карета, но разве мог запорожский казак трястись в панской игрушке — вот и ехал на буланом коне, держа в руке гетмановскую булаву и размышляя, достаточные ли почести оказывает ему Юрий Хмельницкий, предложивший встретиться для важной беседы.

Соскочив с коня, Выговский бросил поводья подбежавшему казаку и, подойдя к спускавшемуся с крыльца Юрию, обнял его и троекратно поцеловал.

— Пора! — отвернувшись от окна, Вечеслав остановился перед висевшей в углу иконой с горевшей лампадой и, опустившись на колени, начал погружаться в транс, отключая от сознания внешние воздействия. Достигнув отрешенности и проверив энергетические поля эфирного тела — нет ли пробоин или повреждений, — Вечеслав отделил его от физического тела и отправил, нырнув в астральное пространство, в столовую, где гость и хозяин уселись за обеденную трапезу. В период учебы в Митрополянском ските отец Антоний часто ругал Вечеслава за увлечение рискованным способом сбора сведений — при столкновении с противником, умеющим пользоваться энергоинформационным оружием, захват в плен или разрушение эфирного тела означали смерть его владельца, но Вечеслав, оказавшийся самым талантливым из «серых ангелов», пропускал ворчание наставника мимо ушей, не веря в возможность противодействия. Отец Леонид говорил о существовании школ, подобных Митрополянской, у всех значительных религиозных организаций, но сферой их действий была Европа или — в меньшей степени — Азия и Московия, а не раздираемая на части поляками и татарами нищая Украина.