Всем было ясно, что ключ по слепку не заказывают просто так - не от пояса же верности прекрасной дамы с ооочень ревнивым супругом, в самом деле! И для кого спрашивает малыш Густо тоже не вызывало сомнений: молодой коллега знаменитого трувера словно сошел с ума и ни о чем не способен был думать, кроме как об ангеле с глазами цвета предрассветного тумана...
На последних словах Кантор скривился, с мученическим видом массируя виски, Айсен подавился смешком. Я не ревную, - молча отозвался Фейран на эти едва заметные знаки близости и привязанности. - Уж точно не в том смысле, в котором могло бы быть!
Да и глупо ревновать к тому, что жизнь любимого человека не сводится к одной единственной бездушной функции в постели... - наградой задумавшемуся мужчине стала светлая, такая драгоценная улыбка в синих глазах: кажется, за эти безмерно короткие годы они уже научились понимать друг друга без слов.
- Тем лучше! - Кантор не отвлекался от сути. - А ваш Равиль, как видно, молодец отчаянный, но с головой. И главное, что он знает, что именно ему угрожает и готов забрать это "что-то"! Ему бы помочь немного, а дальше дело за малым...
- Я не могу понять одного... - тихо, почти с болью произнес Айсен, - ведь мэтр Грие был так добр ко мне, так внимателен...Тогда почему он не хочет помочь ему?! Куда он делся?!! Ведь пожелай мэтр Грие, помочь Равилю, лучшей защиты бы не было.
- Любезный мой ученик, - проговорил менезингер, отводя взгляд в сторону, - мэтр Грие почти неделю хоронит тестя и делит немалое наследство! У старика Таша бывало и графы в трудный год занимали... Куда уж среди таких важных дел, отвлекаться на вашего мальчишку!
Айсен не сказал больше ни слова, только дышал тяжело, опустив голову, и вжимался в надежные объятия любимого. Горькое было чувство: оказывается, все имеет свою цену, и чтобы продать человека, совсем не обязательно надевать на него ошейник.
- Будем исходить из того, что есть, - решительно заключил Фейран, крепче прижимая к себе свое единственное сокровище. - Если захочет, Равиль может поехать с нами, - не разоримся. Язык и обычаи он знает лучше здешних, работу какую-нибудь найти поможем. Было бы желание. А о прошлом... На нем именного тавра не стоит!
Взглянув на возлюбленного, Айсен в ответ на великодушное обещание осветился нежной благодарной улыбкой.
- Что ж, видно судьба у вас такая, - беззлобно усмехнулся отвернувшийся Кантор, - из Тулузы не иначе как бегством спасаться. Наследство наследством, но Таш вас в покое не оставит... Та еще сволочь. Нынче он уехал решать какие-то проблемы с банкирами, но отлучился точно ненадолго - такой куш, как после дядюшки остался, на самотек не пускают. Что бы парень не задумал, пусть делает быстрее и еще быстрее делает ноги. Предупредить его надо, да и о вашей помощи договориться наконец...
- Чего проще! - Айсен уже стоял, вертя перо в пальцах. - Я напишу записку и передадим через Густо.
- Ты уверен, что он сможет это прочитать? - только и спросил Фейран, заглянув через плечо торопливо выводившего строчки юноши.
- Разумеется, - бездумно отмахнулся Айсен. - В нем видна высокая выучка...
Вот оно как... менестрель спрятал взгляд в тени, когда еще один камушек из мозаики опустился на свое место. Что ж, оставалось надеяться, что чутье Айсена не менее остро и в прочих вопросах относительно дикого рыжика, а главная проблема решится так же просто.
***
Равиль был в буквальном смысле сражен полученным посланием. Он понял порыв Айсена на приеме - что может быть естественнее, чем поддержать человека, которому стало дурно на твоих глазах. Был уверен, что ведомый врачебным долгом и еще чем-нибудь вроде христианского милосердия, позволь он Густо позвать их общих знакомых, лекарь Фейран не отказал бы в помощи... но ЭТО! Юноше потребовалось перечесть записку не меньше трех раз, чтобы поверить, что перед ним не обман зрения, а смысл летящих строк дошел до рассудка еще позже:
"Равиль,
в нашу встречу было нетрудно догадаться, что с Ксавьером Ташем ты не по своей воле. А раз не ушел до сих пор, то значит, есть что-то, чем нельзя пренебречь. Я не знаю, чем он держит тебя, и не напрашиваюсь на откровения, но ключ, о котором спрашивал Августин - для тебя, ведь так?
Что бы ты не задумал, поторопись. Из-за наследства Таш вернется через пару дней максимум. И в любом случае знай, мы готовы к отъезду обратно в Фесс, но тебя примем с радостью как здесь, так и дома. Мы будем тебя ждать. Решай, поедешь ли ты с нами: Таш даже не догадается искать тебя там.
Р.S. И прежде, чем отказываться, понадумав Бог весть что, ты всегда можешь сказать себе, что просто взял у меня взаймы и когда-нибудь вернешь. Если нужна еще какая-либо помощь, кроме ключа, напиши. Густо передаст через Кантора.
Айсен".
Письмо можно было счесть чем угодно - от глупого розыгрыша до очередной хитроумной ловушки того же Таша, если бы не одно "но": оно было написано не просто насхом, но на классическом аль-фусхи... Что ж, кто бы сомневался, что Айсен тоже прошел одну из лучших школ, в которых обучают развлекать хозяина не только в постели!
И почему бы не принять протянутую руку? Они в конце концов, почти земляки, да к тому же вроде как у вагантов - выпускники одного заведения... Во всяком случае заведения одного рода.
Конечно, опять придется начинать все сначала, но все-таки свободным, с багажом уже не только постельных навыков и без обязательного условия постели. Не вещью, которую потом сбывают по бросовой цене, чтобы не остаться в убытке, выбрасывая вовсе... - Равиль улыбнулся, не чувствуя, как сами собой распрямились усталые плечи.
И все же, острая иголочка не преминула опять кольнуть изболевшееся сердце. Айсен с одного взгляда рассудил все верно, романтик Густо влюбился в того, кого сам же и придумал, однако все то время, что лисенок малодушно захлебывался жалостью к себе, завернувшись в бесполезное одеяло, были люди, которые его не оставляли, помнили и действовали. Но не тот, о ком он мечтал. Видимо, взбалмошный рыжик, хлопнув дверью, исчерпал лимит великодушия достойного мэтра Грие... Равиль не замечал, отвернувшись к окну, каким отчаянием наполнился взгляд его верного друга от тихой горечи улыбки, а между тем, все взвесив, в этот момент юноша поклялся себе быть честным до конца с теми людьми рядом, кто того заслуживал.
Чудом откопав какой-то непонятный огрызок, он нацарапал на оборотной стороне листа короткий ответ тем же насхом:
"Ты прав во всем. Спасибо. Не ждите -...
Равиль".
Объяснением стало грубое, но узнаваемое изображение одного из, казалось, вечность назад сведенных клейм: Айсен поймет. Улыбнувшись бледному от бессильной злости Августину, спросил:
- Ты передашь ответ?
- Передам! - тихо выдохнул молодой человек, круто развернувшись и сбегая по лестнице, чтобы хоть как-то выплеснуть накопившееся напряжение.
Наверное, любой человек больше всего в жизни не любит оказываться в дураках, попадать в глупое положение. Не намеренно, с какой-либо целью, или из-за дружеской шутки, а так - когда точно знаешь, что вокруг происходит что-то важное, и вполне возможно, страшное, решительно все знают об этом, что-то делают... Или не делают, но знают, имеют возможность принимать решения и осознанно оценивать свои и чужие поступки. И только одного наивного дурачка водят на веревочке с завязанными глазами - не потешаясь, нет, но тем самым словно подчеркивая, что ни на что большее он не способен.
И кто! Люди, которых уважаешь, симпатизируешь... любишь. Густо сорвался, увидев реакцию на доставленный ответ. Далеко идти никуда не пришлось: Айсен, на этот раз без своего любовника, сидел у наставника, и они с увлечением обсуждали что-то свое. Однако прочитав несколько слов от Равиля, молодой человек переменился в лице, побелев как полотно. Улыбка сначала застыла, а потом просто осыпалась с губ: мог ли он подумать, что тайна Равиля окажется настолько жуткой и... мерзкой!
