Нас пропустили внутрь, и Зураб отправился искать, где тут канцелярия. Его долго не было, я успела выйти и осмотреться вокруг. Очень чисто, заасфальтированные дорожки, зелёные клубы с лилиями, астрами, георгинами и уже отцветающими розами.

Вскоре появился Зураб с какими-то бланками в руках. Семён помог отнести вещи и всё рыбацкое снаряжение в нашу половину домика и уехал, пообещав вернуться в субботу вечером.

Мы устали после прошлой бессонной ночи и раннего подъёма, и, отказавшись от обеда, ушли к себе отдыхать. Сдвинув вместе две кровати, целомудренно разделённые тумбочкой, мы улеглись с явным намерением поспать. Я лежала на его плече, он не спал:

- Зураб, ты не спишь? - спросила тихонько.

- Нет, что-то не спится...

- Слушай, а почему тебя так назвали? Фамилия - Рудин, вроде не армянская, или у тебя мама армянка?

- Нет, мама - молдаванка, а папа - украинец. Это интересная история. Он служил в лётной части, и был у него друг Зураб. Поженились они одновременно и жёны их забеременели в одно время. И они решили, что если родятся мальчики, назовут их именами лучших друзей. Так и вырос в Ереване Манукян Фёдор Зурабович, а в Днепропетровске - Рудин Зураб Фёдорович. А имя Зураб означает божественный, вот такие дела. Спи, Ася, вечером попозже посидим у реки.

После ужина мы посидели на пляже, поплавали в тихой прозрачной водичке и надев спортивные костюмы, отправились подальше от пляжа и домиков, искать тихое место для рыбалки. Вскоре мы расположились у самой воды. Было тихо и безветренно. "Погода не для рыбалки" - заметил Зураб. Он закинул спиннинги, поставил удочки, и мы приготовились ждать.

Быстро стемнело. Днепр тихо плескался у наших ног, пахло влажной травой, зеленью и рыбой. В темноте он казался широким, как море, не видно было противоположного берега. "Чуден Днепр при тихой погоде" - опять пришли мне в голову эти строчки, и я вспомнила Сашу и нашу поездку в Киев и всё, что произошло между двумя глупыми, юными детьми. Трудно поверить, что прошло всего три года, а как изменилась наша жизнь. Улегшись на траву, уставилась в тёмное небо над головой, щедро усыпанное августовскими звёздами. Бездна притягивала, если присмотреться, всё там жило своей таинственной жизнью, недоступной глупому человеческому умишке. Как можно представить себе НЕЧТО не имеющее ни начала ни конца? А встретятся ли там когда-то наши души? И будут гореть с высоты всем оставшимся на земле? Будут они близки друг друг или далеки и невидимы? "В августе падают звёзды," - вспомнила я, - "нужно загадать желание". Долго раздумывать мне не нужно было, оно, моё желание, сидело рядом со мной в ночной тишине. И вдруг откуда-то, из этой бездны видимо, родились строчки:

Я буду вечно. Тут и там

Скользить по тёмным облакам.

Встречать обугленный рассвет

Ещё сто лет...

Ещё сто лет.

Отринув горести утрат

Калейдоскоп печальных дат

Я буду вечно. Тут и там,

Холодной тенью по углам.

И между небом и землёй

В пустой Вселенной поутру

Своей небритою щекой

Коснись меня... и я умру...**

* - жмых, остатки семян масличных растений после выжимания из них масла.

** - стихи автора.

Глава 15

На следующее утро погода резко изменилась. Над Днепром повисли тучи, моросил дождик, ветер вспенивал воду и сердито гнал её к берегу. Я вопросительно глянула на Зураба, когда он разбудил меня ни свет ни заря.

- Пойдём, Ася, посмотришь, как клюёт в дождик.

Укрывшись болоньевыми плащами, мы приготовились терпеливо ждать. Но, не успел он забросить спиннинг, как прозвучал милый сердцу каждого рыбака, благословенный "Дыр - дыр..."

- Ася, давай, крути катушку, только не резко, а то сорвётся.

Из-под воды, болтаясь на крючке, появился первый зеркальный карп, большущий, килограмма на полтора. Дело закипело. Мы рыбачили, пока не встало солнце, разогнало тучи, успокоило ветер и загнало нашу рыбку в её подводное царство. Потеплело, и отдыхающие отправились на пляж. Почистив рыбу, посолили и отправили на хранение в холодильник в столовой. Уха на несколько дней нам была обеспечена.

Вторая неделя приблизилась к концу. В последнюю ночь мы почти не спали. Мне взгрустнулось - опять я его не увижу целый год. Закапали слёзки.

- Асенька, ну ты чего, не плачь. Время пройдёт быстро, я приеду к тебе на Новый год, обещаю.

Слёзы моментально высохли. Он приедет! Уже кончается август, а там каких-то всего четыре месяца...

- Ну вот, так и лучше, ты уже улыбаешься. Давай поцелуем глазки, и щёчки, и губки...

Зураб проводил меня в Херсон, посадил на автобус, и через четыре часа я уже была в Одессе. На следующий день утром вернулась домой.

В общежитии к нам с Дашой подселили двух первокурсниц - винничанок, моих землячек Свету и Дину. Девочки как-то быстро обзавелись друзьями. В нашу дверь постоянно стучали какие-то мальчики. И, если мы с Дашей в своё время сутками зубрили латынь, то наши соседки каждый вечер убегали на свидания.

Учиться стало легче, видно мы уже втянулись в ритм занятий, да и зубрёжки уже не было. Началась клиника, это было самое интересное.

Зураб писал мне часто, всякие милые глупости, которые пишут друг другу влюблённые. И каждое письмо заканчивалось: "До скорой встречи, любимая!"

Так пробежали сентябрь, октябрь, ноябрь. Он приехал 30 декабря, и мы тут же смотались к Симоне. Здесь на втором этаже у меня была своя комната с диваном, книжным шкафом и письменным столом. Это Станислав уступал мне свой кабинет. Рядом была ванная с большим баком, обогреваемым, как и вся квартира, дровами. Осенью я приезжала чаще. Ох, и куркуль* был уважаемый Приходько! Мы до поздней ночи солили в бочках огурцы и помидоры, варили компоты и варенье, лечо** и всякие салаты из перцев.

И сегодня было полно дел. Мужчины уехали за продуктами и ёлкой, а, вернувшись, привезли молодого баранчика. Зураб заявил: