А что, если я смогу превратиться в обычную девушку и быть с Джеком? Я понимала, что это безрассудная мысль, но это была первая ночь, когда мне захотелось стать человеком, обычной девушкой без кучи обязанностей. Я хотела бегать за бабочками по огромному маковому полю с лиловыми, розовыми и жёлтыми цветами. Я хотела избавиться от моей яркости и быть бледной, если Джек будет бегать по тому полю вместе со мной.

Ты не должна влюбляться. Никто не говорил, что луна может влюбляться или состоять с кем-то в отношениях. Мы были созданы для определённых дел. И всё. Даже если тебе и разрешено влюбиться, то это не должно происходить так быстро. Ты только сегодня встретила Джека. Он вор – тот, кого ты должна ловить в ночи, а не любить.

Эта ночь стала особой в моей жизни, потому что впервые я не прислушалась к голосу в моей голове. Вместо этого я слушала то, что было внутри меня, чему я не знала имени, потому что это была магия. А магии не нужны имена или причины. Ради бога, это же магия! Мы все знаем, как ощущаем её, и никто не хочет знать, как она выглядит.

Я стояла на берегу болота, и моё сердце колотилось всё быстрей. Я хотела подойти к коряге и увидеть, как куколка превращается в бабочку, и как это волшебное чувство накроет меня с головой. Но от коряги меня отделяло чёрная и грязно-зелёная жижа. Я заметила, что из грязного болота торчат и другие коряги среди растущих сорняков и зарослей травы. Почему же всё вокруг меня так тихо? Куда исчезли звуки, издаваемые всеми ночными существами?

В тёмном болоте отразились тускло мерцающие звезды. Мне пришлось чуть шире распахнуть плащ, чтобы лунный свет, исходивший из меня, смог осветить мне дорогу. Я действовала вопреки всему, что знала, особенно когда выпустила в ночь столько яркого света. Желтовато-белый свет от головы до пят осветил участок болота, и я двинулась вперёд. Внезапно налетевший ветер качал пучки травы один за другим, а я всё шла вперёд через лужи грязи и мимо смертельно опасной трясины.

Не стоит тебе этого делать…

Крик бабочки стал громче, когда я подошла ближе. Я увидела, что она была цвета подсолнуха и готова была вот-вот поприветствовать мир взмахом новых крылышек. Она была прекрасна. И я была так близко, что могла коснуться её.

Беги сейчас, пока ещё не встало солнце!

Внезапно я поскользнулась и чуть не упала в грязную жижу. Я ухватилась за свисавшую ветку растущего поблизости куста, чтобы не упасть на спину. Я схватилась, подтянулась, стараясь выровняться. И когда уже решила, что убереглась от падения в болото, то поняла, что что-то здесь не так.

Не стоило сюда приходить.

Усики на ветке обвились вокруг моих запястий, как змеи вокруг своей жертвы. Я дёрнулась изо всех сил, но усики действовали, словно были живыми существами, крепче сжимаясь на моих запястья и начиная прорезать кожу. Я продолжала бороться, и с моих золотистых волос слетел капюшон, освещая болото. Такого не должно было случиться. Мой свет был настолько ярок, что, скорей всего, убил новорожденную бабочку на таком близком расстоянии. Я лежала, вырываясь из хватки усиков. Я не могла ни полностью погрузиться в болотную жижу, ни освободиться. И тут я заметила приближающихся гоблинов. Они радостно подпрыгивали и хлопали в ладоши, прославляя Королеву Скорби.

- Я же говорил, что фокус с бабочкой сработает, - произнёс один из них.

- Королева будет нами довольна. Она не могла сама поймать одну из Семерых Потерянных, хотя и знала, что по предсказаниям Лунная девушка – одна из них.

- Гляньте на неё, - произнёс третий, подходя ближе. – Она прекрасна. Такая яркая.

- Не подходите слишком близко к её свету, - предупредил четвёртый. – Он лишь немногим безопаснее, чем солнечный свет.

- И что теперь? Как же мы её поймаем?

- Она скоро или утонет, или взойдёт солнце. В любом случае, она умрёт. Вот такие дела. Королеве она нужна живой или мёртвой, так что думаю, главное – это сохранить её тело, - сказал ещё один гоблин, когда первые лучи солнца упали мне на лицо. Я умру. Солнце могло убить меня и превратить в лунную пыль, и ночи в Королевстве Скорби навсегда погрузятся во тьму.

Что же я наделала?

Чем сильнее я сопротивлялась, тем больше усики прорывали мою кожу и тянули вниз в болото.

- И что будет, когда она умрёт? – спросил гоблин.

- На этом наша работа заканчивается. Дальше дело Манагарма – Лунного Пса. Он подберёт её и отнесёт Королеве Скорби в своей чёрной летающей повозке.

- Тогда думаю, нам пора идти, - предложил один из гоблинов. – Я всегда боялся Манагарма. Чудовищный зверь, - закончил он мысль, словно гоблины сами не были мерзкими чудовищами.

Наконец, когда солнце засветило ярче, мне пришлось сдаться и позволить усикам затащить меня глубже в болото. Там я, конечно, утону, но так я смогу выиграть немного времени прежде, чем солнце меня испепелит. Я сделала глубокий вдох и опустилась в маслянистую зеленоватую воду. Усики по-прежнему меня крепко удерживали, хоть я и вырывалась, выгибая спину, словно при мучительных родах.

Ты не должна была быть здесь. Глупая девчонка.

Я яростно боролась с новыми усиками, оплетшими моё тело под водой, наблюдая, как из моего рта вырываются вверх пузырьки воздуха навстречу яркому солнцу. Из-за взбаламученной воды солнце выглядело размытым шаром из огня. Думаю, мой свет больше не проникал сквозь воду. Когда ты умираешь, весь твой свет тухнет, и остаётся лишь свет пламени, который тебя сжёг.

Неужели вот так я и закончу свою жизнь? В ту же ночь, когда я влюбилась?

Всё ещё удерживаемая усиками в грязной воде, я увидела, как перед глазами плавает подол моего белого платья. Воздуха в груди больше не осталось, а через рот я его получить уже не могла. Моя грудь была готова взорваться, и я внезапно заметила, что уже какое-то время не дышу. Наверно, моё лунное лицо всё посинело, а ресницы встрепенулись в последний раз. Не было больше смысла сопротивляться. Здесь, под водой, я умру, захлебнувшись, а там, наверху, меня сожжёт дотла солнце. Как иронично: луна умирает так далеко от дома.

Прощай, моя жизнь.

Я сдалась, и перед глазами мелькнуло ожерелье Джека. Только на этот раз оно светилось голубым… Какой смысл в этом таинственном ожерелье, если я всё ещё умираю? Где моя вторая жизнь? Я была бы не прочь сейчас превратиться в лягушку, но ничего не происходило. Джек был прав: его бабушка не сказала ему правду.

Джек Мэдли , я больше никогда тебя не увижу. Ты был прав. Кто-нибудь должен написать о нас книгу и назвать её «Лунная и Безумный».

Я дёрнулась в последний раз, пытаясь сбросить с ноги усики, но я уже не чувствовала ног. Может, усики вообще их объели?

Внезапно на меня обрушилась невыносимая волна боли по обе стороны щёк. Неужели так ощущается смерть? Почему она должна быть такой болезненной? Почему я не могу просто уйти тихо? Или это плата за грехи – за то, что я была такой безответственной луной? Нет, не похоже. На моих щеках появились несколько маленьких разрезов. Позвоночник тоже болел, и мне казалось, что он вытягивается. Что происходит? Всё, что я знала, так это то, что должна уже быть мертва. Но ещё была жива. Точно была жива, раз чувствовала такую сильную боль!

Я поняла, что кричу под водой. Этот звук напомнил мне недавний болезненный крик бабочки, только мой был приглушён водой. Спина снова заболела, и я почувствовала, как под слоем мышц меняется мой позвоночник. Боль была такой сильной, что я выгнула спину и ещё глубже погрузилась в болотную жижу с головой. Но, в конце концов, порезы на моих щеках перестали болеть, перестала болеть спина, и я перестала кричать. Наступившая под водой тишина меня настораживала, словно меня уже больше не стало в этом мире.

Я умерла? Так вот что эта тишина значит?

- Расслабься, девчонка, - услышала я рядом с собой голос, но и не могла понять, откуда он доносится. Показалось, что я увидела говорящую со мной девушку в красной шапочке, но поручиться за это не могу. – Ты не умрёшь. Твоего имени в сегодняшнем послании в пирожках не было, к тому же, не думаю, что мне стоит убивать луну, - произнёс девичий голос. – Я начинаю ненавидеть свою работу, - пробормотала она и исчезла. Она пообещала, что я не умру?