— Я заметил, что ты всегда выбираешь желтые вещи, — его скулы окрасил едва заметный румянец.

— Ты следил за мной?

— Иногда, — Гейдж погладил большим пальцем ее ладонь. — Я хотел, чтобы ты жила. Я видел в тебе стальной стержень и знал, что ты не сломаешься.

Даже когда Кейт являла собой путаницу с заплетающимся языком, он разглядел в ней нечто, чего сама она до сих пор не видела. Аппарат просигналил, и Гейдж повернулся посмотреть на экран.

— Как ты себя чувствуешь?

— Чувствую сонливость, — Кейт стала вялой.

— Это нормально.

Все вокруг начало вращаться. Кейт показалось, что она куда-то плывет. Ощущение было замечательным. Существовали только она и Гейдж, и больше никого.

— Ты такой милый.

Он замер.

— Большинство мужчин не очень хотят быть милыми.

— О, у тебя красивое лицо. Худощавое, мужественное. Серьезное и с печатью интеллекта, — какая-то отдаленная часть ее мозга приказывала заткнуться, но рот продолжал говорить. — А эти твои большие карие глаза. Я их просто обожаю.

— По описанию напоминает щенка.

— Но щенок не может быть сексуальным. И не вызывает у меня желание облизывать все его тело.

— Кейт, — Гейдж сжал ее руку, а в его глазах вспыхнуло нечто темное.

Только Кейт собралась спросить, не хочет ли он ее поцеловать, как голову прострелило болью.

Кейт дернулась.

— Кейт? — спешно позвал Гейдж и склонился над ней.

— Я не… — она слышала, что ее голос стал невнятным.

Но тогда в голову, словно цунами, хлынули картины. Ужасающие изображения были словно выжжены на сетчатке глаз, и Кейт выгнула спину.

Она слышала чьи-то крики, но слов не понимала.

— Nein. Nein!

К счастью, вскоре все провалилось в темноту.

Глава 7

Отбросив шапку и электроды, Гейдж схватил Кейт в объятия. У него так сильно колотилось сердце, что он испугался, как бы оно ни проломило ребра.

Припадок Кейт закончился, и теперь она лежала неподвижно.

— Кейт? Давай же, очнись, — Гейдж провел рукой по ее лицу, молясь, чтобы она открыла глаза, и проверил пульс.

Биение было неравномерным, но сильным. Он шумно выдохнул, понимая, что реагировал отнюдь не так, как должен реагировать доктор. Гейдж реагировал как мужчина, держащий на руках бессознательную женщину, однако сейчас не был способен на большее.

— Пожалуйста.

Веки Кейт затрепетали, и рассредоточенный взгляд больших глаз обратился к нему.

— Гейдж?

Он большими пальцами поглаживал ее щеки и чувствовал, как давление в груди ослабляется.

— Как же ты меня перепугала.

— Что случилось?

— Ты не помнишь? — Кейт в ответ лишь покачала головой. — Ты начала говорить. Слова буквально лились из тебя потоком. На немецком языке.

Нахмурившись, она поерзала в попытке сесть. Гейдж помог ей, но продолжил удерживать в кольце своих рук.

— Но я не знаю немецкого языка, — сказала она.

— Ты уверена? — какого черта?

— Однозначно. Моя бабушка — немка. Когда я была ребенком, она пела мне на немецком языке, вот только я ничего не запомнила.

Гейдж потер пальцами подбородок.

— Мне нужно проанализировать полученные результаты, — как только вернет себе душевное равновесие.

— Если нужно повторить…

— Нет, — мгновенно отрезал он. Гейдж ни за что на свете не провел бы Кейт через подобное снова.

— Гейдж, — маленькая ладонь легла ему на грудь, — возможно, все же придется.

— Нет, — отчасти он понимал, что Кейт права, но в данный момент не собирался в этом признаваться.

— Дай мне встать. Я уже в порядке.

Гейдж помог ей слезть с койки, и как только она поймала равновесие, отпустил. Но когда Кейт споткнулась, тут же поймал. Гейдж подхватил ее на руки, где она чувствовалась на своем проклятом месте.

— Тебе нужно отдохнуть.

— Я не хочу возвращаться в свою комнату, — покачала головой Кейт. — Стены давят.

Он тоже не хотел оставлять ее. Недолго думая, Гейдж просто вышел из лаборатории на улицу и направился к своему дому. Здание было облицовано той же самой красной блестящей древесиной, что и медицинский центр. Поскольку он никогда не запирал дверь, ему достаточно было просто толкнуть ее, открыть и перенести Кейт через порог.

— Ты здесь живешь? — она начала осматриваться с явным любопытством.

— Да, — Гейдж положил Кейт на диван и попятился на шаг, чтобы увидеть жилье ее глазами.

Мебель была простой и удобной. Просторный обтянутый замшей диван с висящим напротив него жидкокристаллическим телевизором. Стол и стулья на небольшой кухне были такими же лаконичными, как и стоящие в кабинете медицинского центра. Но, черт возьми, Гейджу требовалось сделать уборку.

— Хочешь пить? Как насчет воды?

— Я бы выпила воды.

Когда он вернулся из кухни, Кейт уже устроилась на диване, подвернув под себя ноги. Она потянулась к стоящей на журнальном столике фотографии в рамке. Гейдж опустился в кресло напротив.

— Это твой брат? — Кейт взяла в руки фотографию.

— Да, — он поставил стакан рядом с ней.

— Вы очень похожи, — она погладила пальцем изображение.

— Мы родились с разницей всего в пятнадцать месяцев. Он любил спорт и всегда был более мускулистым. А я — заучкой.

— Ты все еще по нему скучаешь.

— Каждый день, — каждый день Гейдж думал о том, что мог бы поступить иначе и помочь Тео. Никогда не позволять ему участвовать в программе аномалий.

— Я всегда хотела брата, но родители не рискнули рожать второго ребенка. Одному похитителю душ они могли помочь, но два или больше было бы слишком, — снова потянувшись к столику, Кейт поставила фотографию на место. — В конце концов, они не помогли даже одному.

— С самого прибытия в Приют ты ни разу не разговаривала с родителями. Я знаю, что Элли предлагала позвонить им.

— Я не могу, — резко выдохнула она. — Знаю, Мара сообщила им, что я…выжила. Но как мне рассказать маме и папе обо всем, что я сделала? Они так старались, чтобы я никого не убила.

— Дай себе время, — время помогало в разы лучше любого лечения, какое сумел бы придумать Гейдж. Но дело в том, что время — самая горькая пилюля из всех существующих.

— А где твои родители? — встряхнулась Кейт.

— Мама умерла вскоре после гибели Тео, — из-за разбитого сердца, как всегда думал Гейдж. Хотя официальным диагнозом стала сердечная недостаточность. — Спустя несколько лет отец женился во второй раз, и у него теперь новая семья. Они живут в Перте. Мы обмениваемся открытками на Рождество, — и никогда не говорят о Тео. Гейдж откашлялся. — Как ты себя чувствуешь? Голова болит? Тошнит?

— Небольшая усталость и ломота, но в остальном все хорошо, — Кейт сделала глоток воды. — А как ты развлекаешься, док?

Не понимая, к чему она клонит, он потер шею.

— Я все свое время провожу в лаборатории…

— Я говорю об удовольствии, а не о работе.

— Я получаю удовольствие от работы.

— Я тоже получала, но это не означает, что хотела проводить в школе все свое время, — в голубых глазах промелькнула тень, но Кейт сумела ее прогнать. — Чем ты занимаешься, когда не смотришь в свой микроскоп?

— Мы с Кэлом пьем пиво, — черт, тема досуга оказалась сложнее, чем рассчитывал Гейдж. Он любил проводить время в лаборатории и никогда не чувствовал недостатка в чем бы то ни было.

— Мне сложно вообразить, как кто-то может дружить с Каллаханом, — покачала головой Кейт. — Но то, каким он становится с Марой…

— Да. Приятно видеть их вместе. Кэл — хороший человек. Он прошел через многое, но все же ставит на первое место благосостояние других аномалий, — Гейдж не стал рассказывать, что Кэл чуть не лишился жизни, спасая Кейт от Ливена.

— Вы давно знакомы.

— Больше десятилетия, — Господи, неужели все случилось так давно? Порой казалось, что прошла целая вечность, а в иное время воспоминания об экспериментах ЦРУ были пугающе ясны. Боль, страдания, кровь. — Мы с ним сотрудничали в ЦРУ.