Харальд вдруг посерьезнел.

— Ты действительно в это веришь? — спросил он.

— Это факты, — возразил Хейдар. — В них не нужно верить. Вечером я воспользовался авиа-такси и посмотрел на ремонт участка. Там работает техника марки Genesis, так что можно надеяться на быстрый результат.

— Я не об этом, — сказал Харальд. — Мне интересно, веришь ли ты, что помогаешь построить общество будущего. Я рассказал тебе, что Сектор №13 — это эксперимент. И вот ты не рвешь на своей голове волосы, не бежишь рассказывать об этом соседям, не жалуешься в Министерство. Ты даже не сменил работу. Твой коллега написал жалобу на твою семью, а ты продолжаешь менять трубы.

— Это важно, — спокойно ответил Хейдар. — Я знаю, насколько это важно. Если бы я был ученым и проводил исследования, я бы знал, как важна моя работа. Невозможно сказать, насколько важна та или другая функция, пока не начнешь выполнять ее. Тогда понимаешь, что все играет важную роль. Построить государство будущего без канализационных стоков — невозможно. Я не горжусь тем, что делаю. Пока я не создал ничего выдающегося в своей профессии. Но я уверен, что приношу пользу.

— Наверное, ты — не гений и не слабоумный. Наверное, ты — сумасшедший, — отозвался Харальд.

Хейдар понял, что очередной разговор подошел к концу. На следующий день утром Хейдар заметил на подоконнике в гостевой небольшой цветочный горшок.

— Я посадил туда кофейное зернышко, — сказал Харальд. — Прочитал, что в этом году выращивать кофе очень модно.

— Я не слежу за модой на садоводство, — ответил Хейдар, но ему стало приятно, что партнер решил внести свой вклад в уют их дома.

Приглашение на публичное слушанье пришло на почту Хейдара спустя несколько дней. Он был на работе, когда ярко-красная табличка высветилась на дисплее импланта.

— Господин Лафейсон! — крикнул дежурный по отделу. — На сегодня вы освобождаетесь от работы!

Хейдар привел в порядок одежду и отправился в Министерство Правосудия на выделенном авиа-каре.

В здании Министерства стояло несколько журналистов. Один из них расспрашивал знакомых Хейдару специалистов Комиссии по Распределению. Другой стоял возле женщины, укутанной в черную ткань на старомодный манер. Даже на большом расстоянии Хейдар увидел, что женщина плачет.

— Господин Лафейсон! — к Хейдару устремился свободный журналист. Другие продолжили свою работу. — Господин Лафейсон, подтвердите, действительно ли господин Хендриксон подал жалобу на ваш брак с господином Стурлусоном? Это правда? Наши читатели утверждают, что это выдумка!

— Да, — ответил Хейдар, глядя в камеру. — Это правда, господин Хендриксон, мой коллега, подал жалобу на мой брак с господином Стурлусоном, назначенный Комиссией по Распределению. Мне неизвестны детали, но я уверен, что это так. Когда я пришел на работу, господина Хендриксона уволили. Других знакомых семейных людей у меня нет.

— Где вы работаете, господин Лафейсон? — спросил журналист. Его помощник записывал все, сказанное Хейдаром, графитным карандашом. Материалы каждого репортажа хранились в архиве в запечатанных блоках с приложенной рукописной стенограммой. Хейдар знал, что это исключает любой подлог.

— Я — специалист Министерства Быта, слежу за улучшением технологии обслуживания промышленных туннелей, — на этот раз Хейдар говорил спокойно, без тени гордости. Он честно отвечал на заданный вопрос.

— Господин Хендриксон занимался тем же? — спросил журналист.

— Да, наши должности совпадали, — ответил Хейдар. — Дагар работал с соседним районом.

— Мы знаем, какой район был в ведении господина Хендриксона, — сказал журналист. — Мы провели независимое расследование и выяснили, что в этом районе дважды за последний год произошла утечка отходов.

— Да, это правда, — согласился Хейдар. — Я подавал рапорты об этом начальству и просил пересмотреть решения своего коллеги.

— Как отреагировало ваше начальство? — спросил журналист.

— Дагара отправили на дополнительное обучение, — ответил Хейдар. — После этого утечек не было.

— Большое спасибо, господин Лафейсон, — журналист протянул Хейдару руку и тот пожал ее с большой охотой. Ему нравилась работа журналистов и он был рад помочь одному из них выполнить свой гражданский долг. — Пользуясь случаем, хочу от души поздравить вас с Распределением. Наши читатели внимательно следят за деятельностью господина Стурлусона. Искренне рад за вас!

— Большое спасибо, — поблагодарил Хейдар.

Прозвенел гонг, призывающий участников слушанья занять свои места. Хейдар вместе с журналистами, специалистами Комиссии и заплаканной женщиной отправились в главный зал.

Обстановка в зале напоминала о величии Сектора. Мебель из настоящей древесины, ковры из натурального ворса, высокий потолок, яркие светильники без экономии электроэнергии. Хейдар ощутил ответственность момента и занял свое место в левой половине здания на стороне государственного обвинения.

Секретарь зачитал информацию о деле, в помещение вошли судья и его помощники. Пока соблюдались процессуальные формальности, Хейдар разглядывал присутствующих. Он редко бывал на публичных слушаньях и никогда — в присутствии действующего судьи. Прежде ему доводилось свидетельствовать на разбирательствах о халатности на рабочем месте, а теперь речь шла о насилии в браке. Неслыханное дело, которое, как надеялся Хейдар, вызовет большой общественный резонанс. Уже много лет суд не рассматривал подобных дел. Насилие на улицах имело место, но чтобы кто-то причинил намеренный вред своему партнеру — из ряда вон.

— Господин Лафейсон, если не ошибаюсь? — шепотом обратился к нему сосед, сидящий слева.

— Да, все верно, — ответил Хейдар и вежливо спросил, с кем имеет честь разговаривать.

— Моя фамилия Берсон, я — специалист отдела Внешних Связей Министерства Иностранных Дел.

— Рад познакомиться, — шепотом ответил Хейдар.

— Я здесь специально для того, чтобы поговорить с вами, — добавил Берсон.

— Вы всегда можете прийти ко мне домой, — ответил Хейдар. Ему было неудобно беседовать во время слушанья.

— Дело в том, что господин Стурлусон не будет рад меня видеть, — объяснил Берсон.

— Вы могли бы прийти ко мне на работу, — предложил Хейдар.

— Моя работа не предполагает публичность, господин Лафейсон, — возразил Берсон.

— Хорошо, в таком случае мы можем поговорить во время перерыва, — сказал Хейдар, давая понять, что не одобряет беседы в подобных обстоятельствах.

— Я вынужден настаивать, господин Лафейсон, — не отступал Берсон. — Боюсь, мне пришлось сфабриковать весь процесс для того, чтобы незаметно поговорить с вами. Очень важно, чтобы ваш партнер не знал о нашей беседе.

— Вам известно, что не существует понятия тайны в отношении семьи? — строго спросил Хейдар, которому начала надоедать чужая навязчивость.

— Дело, о котором я хочу рассказать, исключительной важности, — ответил Берсон. — Я не привык угрожать, но хотел бы упомянуть о том, что прежний партнер господина Стурлусона скончался от нездоровой пищи.

Хейдар замолчал. Лицо обдало жаром. Он почувствовал, что пальцы начали конвульсивно дергаться и поспешил спрятать их в карманы пиджака.

— Что вам нужно? — набравшись храбрости, спросил он.

— Работа господина Стурлусона исключительна. Он обладает талантами, которые могут помочь работе этого Сектора и других Секторов Империи. Секретариат Императора отдал распоряжение убедить господина Стурлусона сотрудничать. Мы пытались выйти на контакт с ним и передать эту информацию официально, но столкнулись с большими трудностями. Подозреваю, что при следующей нашей встрече господин Стурлусон может причинить вред мне или даже самому себе. Он не хочет слышать о сотрудничестве, но мое начальство не потерпит отказа. Я вынужден сообщить вам, что в случае, если в течение следующего месяца мы не добьемся положительного ответа, придется прибегнуть к крайним мерам.

— Вы хотите его убить? — Хейдар был ошарашен догадкой.