– Вы прекрасно знаете, что я вышла сюда лишь на несколько месяцев, и столь быстрое оформление было вызвано, как я понимаю, необходимостью оказать помощь сотрудникам комиссии, оказавшимся в сложной психологической ситуации.

– Скорая психологическая помощь, – опять хихикнул Кондратович.

– Вы вчера уже острили по этому поводу, – обрезала его Арина. – Геннадий, мне не совсем понятна ваша реакция. Возможно, вы считаете, что глава комиссии Махавир Батлер специально придумал несуществующие проблемы, чтобы нанять на работу жену своего приятеля. По существу, вы обвиняете Батлера в том, что он в скрытой форме дал моему мужу взятку? Не так ли?

– Что вы, что вы, бог с вами! – как-то очень по-стариковски запричитал Геннадий и даже оглянулся на соседние столики – не мог ли кто услышать ее слова. – Как вы могли такое подумать?

– А что я должна была подумать?

– Поверьте мне, – Кондратович проникновенно посмотрел на Арину, – я считаю своим долгом помочь соотечественнице.

– Бывшей, – прервала его Арина.

– Вчера бывшей, а потом – кто знает? Все течет, все изменяется, как сказал кто-то из великих. Сегодня я вам помогу, а завтра, возможно, руку помощи протянете мне вы. Дни нашей комиссии, как вам уже известно, сочтены… Дела в комиссии весьма серьезные, вот-вот начнутся боевые действия.

– Между кем и кем?

– Я могу быть уверен, что сказанное мною останется между нами?

– Раз вы задали этот вопрос, я полагаю, вы уже знаете на него ответ. – Арина не отвела глаз под испытующим взглядом Геннадия.

Кондратович рассказал Арине то, о чем она уже узнала от Волоченкова или догадалась сама. О серьезных противоречиях между заместителями Батлера – Чоудхури и Гилмором и об интригах начальника юридического отдела Кун Сяолиня, мечтающего занять место одного из них. Он не стал прямо упоминать анонимки, но сказал: есть слухи об утечке информации, и исходят они из окружения Кун Сяолиня.

– И кого же, по-вашему, имеют в виду люди Кун Сяолиня? Кого они обвиняют?

– Я думаю, Сергея Волоченкова. Вы, наверное, знаете, что он работает в непосредственном подчинении у Гилмора. Его доверенное лицо.

– А не Салема Атвана?

– А… вы уже в курсе этих разговоров, – несколько разочарованно протянул Кондратович. – Есть и такое мнение. Но кто такой Салем Атван? Он занимается техническими деталями, к серьезным вопросам его не подпускают. А вот Волоченков имеет дело с серьезной информацией. Так что ему есть, что сливать. Вы поймите, я в это не верю, но так говорят. И еще Гилмора сюда пристегивают. Мол, это он за Волоченковым стоит.

– И почему же Батлер не пресечет эти слухи категорическим образом?

– Есть две причины. Во-первых, Батлер лишь недавно возглавил комиссию, он чувствует себя здесь не очень уверенно. Вторая причина та, что Гилмор сейчас очень уязвим для критики, и Батлер опасается его открыто поддерживать.

Арина по-прежнему никак не реагировала, и Геннадий, помявшись, продолжил:

– Питер Гилмор встречается с ассистенткой Батлера – Сильвией – не только в служебных целях. Мне очень неприятно об этом говорить, но это секрет Полишинеля.

– Если об этом все знают, то я не вижу, почему вы так боитесь мне об этом говорить. – Арина решила, что она должна наконец показать, что ее интересует сказанное Геннадием. – Значит, у Питера Гилмора роман с Сильвией Кочинос? Вы это хотели сказать?

– Да, вы меня правильно поняли.

– И раз он, по вашим словам, уязвим, ясно, что он женат.

– Его жена американка. Она адвокат, живет и работает в Вашингтоне, должна вскоре приехать сюда. К тому же она ожидает ребенка. Так что Гилмору вскоре предстоят горячие денечки.

Кондратович выдержал многозначительную паузу.

– Геннадий, последний вопрос: как насчет списка людей, которые подлежат сокращению? Помните, я вчера вас об этом просила, – воспользовалась Арина его молчанием.

– Арина, я не могу этого сделать. И не потому, что не хочу. Просто никаких списков нет. Списки – это фикция. Они не существуют. Решает начальство: надо произвести сокращения в каком-то отделе, решают, кого уволить – передают мне эту информацию, и я готовлю документы. Каждое увольнение согласовывается по мере, так сказать, поступления.

– А как получилось, что уволили Сергея Волоченкова?

– Вы и об этом знаете. Это решение лично Батлера. И оно подтверждает то, что я вам уже сказал: Батлер боится открыто поддерживать Гилмора и идет на поводу у Кун Сяолиня. Гилмор хотел уволить Салема Атвана, а Кун Сяолинь его защищал. Увольнение Волоченкова наносит удар по Гилмору – ведь Сергей самый сильный работник в этом отделе.

– И Батлер этого не понимает?

– Понимает, но у Волоченкова тоже рыльце в пушку. У него роман с одной из сотрудниц комиссии. Некоей Жанной Вуалье.

– Вас послушать, так Кун Сяолинь просто борец за моральные ценности!

– Да нет, все гораздо проще. Кун Сяолинь знает мужа Жанны Вуалье. Вот и хочет убрать ее любовничка с глаз подальше. И ему тоже на руку ослабление позиций Гилмора. Так же как и Чоудхури. Вот уж кто скорее будет ратовать за моральные ценности. У него очень трогательные отношения с женой. Прекрасная пара! И он также поддержал увольнение Волоченкова. А вы говорите: дайте списки! Никаких списков нет. Каждое увольнение – это борьба, интриги, страсти!

Кондратович ухмыльнулся, и Арине стало неприятно продолжать разговор.

– Спасибо вам за кофе и за разговор. К сожалению, мне надо идти.

Кондратович вскочил с кресла.

– Да, да, конечно. Спасибо вам за компанию. Надеюсь не в последний раз. Если что, звоните и заходите. Буду рад помочь. Да, кстати, вам надо зайти в основные кадры ООН, они располагаются в старом здании, подъезд номер пять. Вот, я записал здесь фамилию человека, который курирует комиссию. Мадам Оноре. Надо подписать контракт и получить удостоверение сотрудника ООН – carte de légitimation. Мадам Оноре ждет вас в два часа. Вы по-французски говорите? Ну и прекрасно, – добавил он, получив утвердительный ответ. – У вас время есть. Советую пройтись по зданию, осуществить, так сказать, рекогносцировку на местности. Если хотите, готов послужить гидом.

Арина вежливо отказалась, сказав, что знает, как пройти в кадры.

– Ах да, вы же здесь когда-то работали. – Кондратович посмотрел на часы. – Как незаметно летит время в компании симпатичных женщин. Увы, мне надо спешить, – и наконец удалился.

Арина подождала, пока он спустится по лестнице на улицу. Она ожидала, что он пойдет налево, к их вилле, но он пошел направо.

«Наверное, в кадры побежал. Небось бегает и докладывает каждый раз, что в комиссии происходит. Надо бы Батлера предупредить, чтобы он с ним поосторожней», – после его ухода Арина вздохнула с облегчением. Она поняла, что идти по душным коридорам здания ей не хочется. Полчаса беседы с Кондратовичем было достаточно для того, чтобы ей захотелось на воздух.

Погода была великолепная, и она решила тоже дойти до нужного подъезда по улице, а заодно еще раз взглянуть на заинтересовавший ее памятник.

В кадрах она заполнила нужные анкеты, а потом получила постоянную карточку сотрудника ООН.

Когда она вышла на улицу, чтобы идти обратно, то увидела на стоянке, в самом конце парка, Кондратовича. Он выходил из машины. «Зачем оставлять машину так далеко от работы? Тем более, около виллы, где он работает, есть стоянка для сотрудников. Может, он любитель прогулок?» Решив, что это именно так, она пошла дальше. Когда она вернулась к вилле Пелуз, то около нее остановилась машина, и из нее вышел Кондратович.

– Все в порядке? В кадрах все сделали? – поинтересовался он.

– Да, спасибо.

– Ну, вот и хорошо. Извините, Арина, я спешу, меня ждет председатель.

И Кондратович пошел по лестнице наверх, туда, где находился кабинет Батлера.

«Странно, почему Кондратович сначала остановился на дальней стоянке, а потом, буквально через десять минут, подъехал сюда? Тем более, если он торопился на встречу?»