– Меня приглашают различные туристические компании для проведения туров. А в чем дело? У вас свое агентство и вам нужны гиды?

– У меня нет, но у моей подруги есть агентство в Женеве. Я обязательно скажу ей, чтобы ни в коем случае не приглашала вас работать с группами. И попрошу ее и московских коллег предупредить, что вы даете не объективную информацию об ООН, а поливаете ее грязью.

– Что вы себе позволяете! – Женщина повернулась к своей группе. – Пойдемте отсюда. Эта особа наверняка сама в ООН работает, вот и кинулась защищать честь мундира.

– Подождите, пожалуйста, одну минуту, – обратилась Арина уже к группе. – Я задам вам только один вопрос: – Вы картошку любите?

Люди, потянувшиеся к выходу с веранды, остановились. Кто-то с удивлением посмотрел на Арину, кто-то сказал: «При чем здесь картошка?» Но один мужчина, стоявший недалеко от Арины, протянул, немного окая на волжский манер: «Перефразируя Гоголя, отвечу за всех. Какой русский не любит картошки?»

– А вы какую картошку предпочитаете: зеленую с гнильцой или ровную, крепенькую без глазков? – Арина смотрела на мужчину, но краем глаза отметила, что остальная группа, явно заинтересовавшаяся происходившим, стала подтягиваться ближе к ним.

– Ясно какую, – ответила немолодая женщина, стоявшая рядом с мужчиной. – Хорошую. Кому нужна зеленая да проросшая!

– Вот видите! – посмотрела на нее Арина. – Есть стандарты на то, каким должен быть гусь. Никому не хочется на праздник прийти в магазин и увидеть там гусей, у которых жира столько, что до мяса не доберешься. Или наоборот, таких, у которых одна кожа да кости.

– Такие и продавались в советские времена, – бодро крикнул кто-то из группы. – И такому рады были.

– Раньше, да не теперь, – осадили его.

– Чтобы продавались нормальные гуси и картошка, существуют стандарты. Их вырабатывают в различных группах Европейской экономической комиссии – той самой, про которую ваш экскурсовод вам тут начала дезинформацию выдавать.

– Дамы и господа! – Гидесса попыталась привлечь внимание группы. – Прошу вас пройти в автобус. Мы отправляемся через пять минут!

– Ничего, подождете, нам тоже важно понять, что там происходит. А то вас послушать – так там одни бездельники окопались! – осадил ее мужчина, который первым поддержал Арину.

– Ну смотрите, кто опоздает – пеняйте на себя.

Гидесса повернулась и, гордо подняв голову, вышла с террасы.

– А откуда вы знаете про комиссию? – поинтересовалась одна из туристок. – Вы там работаете?

– Нет, но некоторое время я работала в качестве переводчика. И я помню, как мне пришлось переводить с английского на русский стандарты, выработанные группой по скоропортящимся фруктам и овощам. Я так намучилась, переводя тот документ, что на всю жизнь запомнила, как много сложностей с этой картошкой, – улыбнулась Арина. – Меня саму тогда поразило, сколько существует разновидностей картошки. И заболеваний у нее пропасть. Я уже забыла, конечно, большинство. Помню, есть какое-то заболевание, звучит похоже на остеопороз.

– Ооспороз, – подсказала совсем молоденькая девушка.

– Да, правильно, – обрадованно подтвердила Арина. – А вы откуда знаете?

– А я учусь в сельскохозяйственной академии. Мы недавно как раз зачеты сдавали. Был вопрос по стандартизации картофеля и овощей. Так что я читала про эту вашу европейскую комиссию.

После этого заявления чаша весов явно склонилась в пользу ООН. Арина решила, что разговор можно заканчивать, тем более, что некоторые из группы уже потянулись к выходу. Но в этот момент высокая худощавая девушка, по всей видимости подруга той, которая училась в сельскохозяйственной академии, обратилась к ней:

– А я читала недавно, что много сотрудников ООН гибнет в разных странах. Это правда?

– Да, это правда. Я не смогу дать вам полного ответа на этот вопрос. Могу только рассказать о том, о чем, наверное, многие из вас и так читали в газетах. Во время землетрясения на Гаити погибло больше ста человек, которые входили в состав миссии ООН, работавшей там. Несколько человек погибли при нападении на комплекс ООН в Сомали.

– Да, я читал, – подтвердил кто-то из туристов. – Восемь человек убили и еще нескольких ранили.

– Дорогие друзья. – Арина посмотрела на часы. – Я боюсь, что ваш автобус действительно уедет без вас. И последнее. Я очень вам советую: пойдите на экскурсию в ООН. Экскурсии достаточно интересные, и вы получите представление о том, что происходит в этом здании из первых рук. Я очень признательна вам за внимание. Счастливого вам путешествия по Швейцарии.

В ответ раздалось нестройное «Спасибо».

– Это называется она придет пораньше и закажет еду. – Грозный окрик за спиной заставил Арину вздрогнуть.

– Фу, ты меня напугала. Никуда твоя еда не денется. Сейчас закажем.

– Вот увидишь, хороших блюд уже не будет.

– Ничего страшного, обойдешься салатом. Тебе есть вредно, посмотри, юбка трещит по швам!

– Я сейчас уйду. Сама упросила прийти, а теперь еще и оскорбляет.

Вера оказалась права: из горячих блюд оставалась только треска, которую здесь брать не стоило, поскольку блюда разогревались в микроволновой печке и даже самая хорошая рыба становилась после этого резиновой. Пришлось Вере смириться с салатом по-гречески, что отнюдь не способствовало ее хорошему настроению. Она долго фыркала, тыкая вилкой в тарелку, будто там лежали не кусочки брынзы, а что-то весьма сомнительное.

– Слушай, хватит в тарелку смотреть, – не выдержала Арина. – Посмотри лучше, какой вид!

– Какой вид? Старые серые здания, ничего не вижу в этом красивого, – брюзгливо отозвалась Вера, наколов на вилку маслину и с подозрением рассматривая ее. – Маслины и то какие-то дохлые.

– Ты посмотри вдаль – там горы видны, Монблан. А ты куда смотришь?

– Прямо перед собой. Видишь, правее, аллея с флагами. Эти ворота, когда мы в Женеву приехали, еще открывались и в них заезжали. А теперь все забаррикадировали. Ведь что ни день – на площади демонстрации. Ее надо переименовать: вместо площади Наций в площадь Демонстраций. Так вернее будет. Там постоянно кричат, вопят. На днях несколько курдов перемахнули через забор – там, где охрана не стоит. Вот паники было. Я с туристами как раз была на экскурсии в ООН. Все двери заблокировали. Мы выйти не могли, пока этих курдов не уговорили с миром удалиться. Слышишь, вот и сейчас бангладешцы чего-то разоряются…

– Да, ты у нас человек аполитичный до безобразия. Люди борются за свои права, а ты «…орут, вопят», – не без осуждения заметила Арина.

– Ну и чего они хотят?

Арина вдруг поняла, что ответа на этот вопрос у нее нет. Она не знала, почему собрались бангладешцы на площади. Не протестуют же они против того, что их территории уходят под воду? А может, возмущаются тем, что им стали меньше помогать? Ведь Батлер говорил, что дотации сокращаются.

– Вот! Не знаешь! А еще меня осуждаешь! – обрадовалась Вера. – Ладно, подруга древняя моя, ты же меня вроде совет держать призвала?

Арина давно уже привыкла к тому, что мало кому удается избежать соблазна обыграть ее имя и фамилию – Арина Родионова, невольно вызывающую в памяти пушкинские строфы.

– Арина Родионовна более не имеет к вам вопросов. Ввиду более чем преклонного возраста, усугубляющего ее давно уже деградирующие умственные способности, вопрос о найме этой гражданки России в Организацию Объединенных Наций больше не стоит на повестке дня, – парировала она.

– Ты чего, обиделась? – удивилась Вера.

– Конечно нет, – успокоила ее Арина. – Просто ты уже мне помогла принять решение.

– Я? Интересно, каким это образом?

– А когда проявила свою аполитичность и возмутилась тем, что на площади протестуют всякие там бангладешцы.

– Обожаешь ты загадки загадывать. Хотя чему здесь удивляться? Ты же у нас детектив с мировой известностью, – не удержалась Вера и поддела подругу. – А что? Конечно, – добавила она, услышав протестующий возглас Арины. – Разоблачила же недавно отравителя, вернее отравительницу? Разоблачила! Так что не отпирайтесь, товарищ Пинкертон! Ну что, решила отказаться?