А спустя еще несколько дней жандармы нашли в потолочных перекрытиях замка и то химическое оборудование, которое Бокармэ использовал при получении никотина.

Вина графа, впрочем, как и его жены в убийстве Гюстава Фуньи была неопровержимо доказана. Правда, завершил свою жизнь на эшафоте лишь граф. Случилось это 19 июля 1851 года. Графиня же из зала суда вышла на свободу: присяжные не решились послать «даму» на гильотину.

Однако, помимо никотина были открыты тысячи других ядовитых алкалоидов, которые с успехом стали использовать преступники. Естественно, возникла необходимость их идентификации.

Химики многих стран включились в поиск более или менее типичных химических реакций для отдельных видов растительных ядов. Результатом этой работы явилось открытие большого числа реактивов, которые, реагируя с определенными алкалоидами, дают характерную для каждого из них окраску. Многие из них получили имена своих первооткрывателей.

Так, «реактив Марки» при наличии в экстракте, полученном методом Стаса, морфия или героина, дает фиолетовую окраску.

Вскоре химики научились определять алкалоиды по их кристаллам. Были даже созданы специальные коллекции из кристаллических форм растительных ядов, что позволяло довольно быстро с помощью микроскопа провести сравнение выделенных из тканей алкалоидов.

Спустя еще недолгое время идентификацию алкалоидов стали проводить на основе определения точки их плавления. А в 1951 году был даже сконструирован прибор, позволяющий наблюдать плавление исследуемого вещества под микроскопом и одновременно засекать точку его плавления.

В эти же годы в токсикологии стали применять рентгеноструктурный анализ. С его помощью стало возможным просто и быстро распознавать многие алкалоиды, а также другие ядовитые вещества…

Однако, параллельно с разработкой эффективных методов идентификации известных ядов в лабораториях чуть ли не ежедневно химики синтезировали новые токсические вещества.

К старым растительным ядам прибавилось множество синтетических алкалоидов. В 1937 году во Франции было выпущено первое искусственное лекарство антигистамин против аллергических заболеваний всех видов — от астмы до экземы. А за прошедшие десятилетия число их перевалило за несколько тысяч. И все это — искусственные алкалоиды…

Когда в 1863 году Адольф Байер, в то время профессор органической химии при Берлинской промышленной академии, получил барбитуровую кислоту, он и не догадывался, что положил начало созданию целого ряда ядовитых медикаментов. Через сто лет они стали кошмаром для токсикологов.

Даже в конце 30-х годов трудно было предсказать, какой размах примет изготовление и применение снотворных и успокоительных средств (в том числе и в преступных целях) двумя десятилетиями позже.

Вторая мировая война и тяжелые послевоенные годы, возросшая нагрузка на нервную систему человека, — все это подготовило почву для увеличения производства успокоительных препаратов. Появилось множество производных барбитуровой кислоты, которые комбинировали с другими, не менее ядовитыми медикаментами.

Стремительное развитие химико-фармацевтической промышленности в XX веке, приведшее к появлению огромного числа новых синтетических ядов и лекарств, было воспринято токсикологами как угроза растущей опасности. Это была опасность того, что в руки многих миллионов людей попадали все новые яды, новые средства убийств, самоубийств или случайных отравлений, которые буквально ускользали от судебных токсикологов.

И опасения токсикологов оказались не напрасны. К середине века самым популярным оружием отравителей стало снотворное. Затем в моду вошел гербицид Е-605. В 1977 году в немецком городе Ульме некий учитель химии отравил свою жену с помощью нитрозамина.

И, тем не менее, токсикологи справляются с растущим количеством ядов. Видимо, по этой причине тоже к началу третьего тысячелетия количество отравлений в уголовной статистике заметно сократилось. В США, например, в 1989 году из 18 954 зарегистрированных убийств всего 28 совершены с помощью яда. Главным оружием преступников уже давно стал пистолет.

С давних времен все, кто хранил яды, торговал ими и, в особенности, травил ими людей нещадно наказывались. С особой жестокостью казнили отравителей.

Так, Плутарх сообщает, что персы, поймав отравителя, зажимали его голову меж двух камней и медленно раздавливали ее.

В Риме диктатор Сулла в 81 году до н. э. издал специальный закон, который предусматривал меры наказания для виновных в отравлении. Правда, они зависели от социального статуса убийцы. Патрицию отсекали голову мечом, плебея бросали на съедение львам. Самой же позорной казни подвергались рабы: они умирали на кресте.

Карл I Лысый, правитель Западноафриканского королевства, принял в 873 году капитулярий, который обрекал на смерть не только отравителя и его соучастников, но даже тех, кто знал о готовящемся убийстве, но не донес. Осужденных заживо сжигали, вешали или топили.

У англосаксов женщина, подозреваемая в том, что отравила своего супруга, должна была выдержать судебное испытание — Божий суд. Правда, она могла выставить вместо себя человека. Однако желающих чаше всего не находилось, и обвиняемые доказывали свою невиновность сами. Выдержать испытание было практически невозможно: женщине полагалось взять в руки раскаленный лемех плуга и остаться без волдырей, нырнуть в кипяток и не пострадать.

Германские судебники предусматривали виновных в отравлении сжигать заживо. Во Франции в 1862 году был принят эдикт, согласно которому казнили даже тех, кто пытался совершить убийство с помощью яда. «Под страхом смертного наказания» король запрещал хранить яды даже врачам и аптекарям.

Но, как известно, отравители не перевелись. Они продолжают совершать тихие убийства по сей день.

В середине дня 26 января 1948 года в филиал токийского «Империал-Банк Шиинимаки» вошел мужчина и представился доктором Хиро Ямагучи из Отдела благосостояния. Банк закрывался через несколько минут, и последние посетители уже ушли. Ямагучи провели в кабинет управляющего. Доктор объяснил, что американские оккупационные войска генерала Макартура обеспокоены распространением эпидемии дизентерии, и каждый служащий банка должен принять лекарство против этой болезни.

Управляющий, мистер Ешида, вызвал 14 служащих в кабинет и представил доктора. Тот велел им принести свои чайные чашки и налил каждому небольшое количество какой-то жидкости из бутылки, сказав, чтобы они проглотили ее как можно быстрее. Что они и сделали.

Спустя несколько минут все были мертвы: «доктор» дал им раствор цианистого калия. Он забрал деньги — около 400 долларов — и вышел из банка, оставив 12 мертвых человек на полу кабинета. Троим, в том числе и управляющему, удалось спастись.

На следующий день после убийства неизвестный мужчина получил деньги по чеку, украденному из банка. И хотя самому ему удалось уйти, в банке он оставил визитку с именем «Доктор Сигеру Мацуи». Но, как оказалось впоследствии, Мацуи никакого отношения к отравлению не имел: просто его визиткой воспользовался кто-то иной. Но как она оказалась у него?

Вскоре выяснилось, что доктор Мацуи участвовал в работе одной из медицинских конференций и обменялся с коллегами своими визитками. Когда полиция начала проверку, то выяснила, что одним из тех, кто получил визитку Мацуи, оказался художник Салимаха Хирасава. Он как раз подходил под описание отравителя: у него была родинка на щеке и шрам на подбородке.

Сначала Хирасава показался крайне маловероятным претендентом на роль обвиняемого: респектабельный художник, глава художественной ассоциации. Однако оставшиеся в живых служащие банка опознали в нем «доктора».

Хирасаву приговорили к смерти, но этот приговор заменили на пожизненное заключение.