Подпрыгивает шарик, мечется между тремя колпаками и замирает под одним из них, при этом всем ясно, под каким именно его надо искать. И какой-то детина, отдав сотенную, под одобрительный шумок толпы болельщиков решает задачу с тремя неизвестными. Тут же и получает выигрыш в две сотни. Толпе неведомо, но я отлично знаю, что игра пока еще не началась. Идет лишь подогрев, потому что и первый ставщик, и лихой «лохотронщик» — игроки одной команды. Знаю, что сейчас вступит в действо на подносе очередная «подставка», и совершит, с точки зрения толпы, непростительную ошибку. А жокей удвоит или утроит ставку и предложит обнаружить шарик под одной из двух оставшихся матрешек. Но того, кто вступит в надежде приумножить свои капиталы, ждет только разочарование. Шарик неуловим.

Несколько дней я тенью следую за этой игорной командой. Знаю наперечет все точки ее выступлений, стратегию и тактику. Сорвав два-три банка, команда в момент ретируется. Как говорится, главное в профессии шулера — вовремя смыться. И я отлично знаю, где состоится следующий раунд — вся территория города строго поделена.

Через полчаса та же команда дает сеанс в толпе у станции метро. Многостаночники и шулера на все руки, они на этот раз поменяли жокея на крупье с тремя картами. Честной публике надлежит угадать единственную красную среди двух черных мастей. После двух партий с подставными партнерами, где публика, как ей кажется со стороны, видела все нехитрые коллизии, соблазн сыграть растет. В сотый раз смотрю, с каких сторон ни заходил, но до сих пор не пойму, как и в какой момент шулер совершает подмену карты. Дразня толпу, он даже уголок примял у этой красной масти. Ну уж теперь-то каждому дураку видно, где эта неуловимая красная масть. Не удержавшись, отчаянную ставку делает один матросик. Наверное, все отпускные поставил на кон: триста рублей десятками. Выбрав карту с примятым уголком и не попав в масть, морячок понимает, что одурачен, и требует свои деньги. Его поддерживают два дружка в штатском, наседают на шарлатана. «Держи свои бесценные», — весело кричит крупье и подбрасывает десятки вверх. Денежный дождик сопровождается частым градом ударов выясняющих отношения сторон. Обоюдный мордобой длится всего несколько секунд, затем в мгновение ока в толпе теряется крупье, разбегаются и прикрывающие его бойцы. Репортер — профессия волчья. Следуя правилу и не жалея ног, спешно покидаю поле сражения, преследуя свою криминальную тему. Я тороплюсь, потому что герои моего репортажа не задерживаются на одном месте. Их кормят наглое ремесло и быстрые ноги. Через полчаса вся команда лохотронщиков собирается у крупного вещевого рынка. Мне не достает лишь интервью с одним из шулеров. Подхожу к тому, который светится свежим фингалом в память о встрече с моряком возле метро. Мой участливый вопрос о самочувствии нашу беседу не согрел. «Сударь, — замечает шулер почти вежливо, — я давно приметил ваш интерес к игре. Если вы из известного ведомства, то предъявите вашу ксиву и получите с меня штраф. А если праздный филер (шпион или доносчик — прим. автора), то топайте с богом, пока не начались неприятности». Я объясняю причину моего нездорового интереса к лохотрону: мол, пытаюсь разобраться, насколько непочтенно сие занятие?

Жулик оказался философом и поведал мне историю и теорию игры: «Достоевский спустил огромные гонорары в игорных домах. Пушкин входил в десятку самых знаменитых шулеров в Петербурге, а Некрасов и вовсе был наипервейшим в России крапильщиком карт. Кстати, вы, должно быть, заметили, как в нашем случае легко отдаются деньги. Вам не приходила в голову мысль, что они так же легко заработаны?» Крыть было нечем, и все же я заметил, что его свежий бланш позволяет предположить, что это не всегда так.

В 1981 году в австралийском городе Перте предстали перед судом несколько преступников, обвиняемых в хищении крупной партии золота с местного монетного двора. В ходе расследования выяснилось, что в 1980 году они сфабриковали… один из самых крупных золотых самородков, найденных в последние годы на приисках Австралии, — «Желтую розу» массой 11,8 кг. На отливку фальшивого самородка пошло несколько золотых слитков. Зачем это было сделано? По австралийским законам самородок золота принадлежит тому, кто его нашел, и никакими налогами не облагается. Мошенники продали «Желтую розу» одному промышленному магнату, который выложил за нее на 100 тысяч долларов больше, чем стоил благородный металл, из которого она была сфабрикована. Экспертиза при заключении этой сделки, естественно, не проводилась.

Умело бросаться под колеса машин богатых людей и зарабатывать на этом деньги мошенники додумались еще на заре мировой автомобилизации. Поэтому Арнольда Рэдмонта, недавно попавшегося на этом деле в Лос-Анджелесе, изобретателем доходного промысла американские газеты называют зря. Все это уже было проделано и описано у нас в бессмертном романе Ильфа и Петрова о великом комбинаторе.

Как когда-то в славном городе Черноморске, в современном Лос-Анджелесе все началось с настоящего несчастного случая.

Семнадцать лет назад бывший гимнаст Арнольд Рэдмонт, переходя улицу, зазевался по сторонам и попал под машину. Его спасли реакция и умение группироваться. Отделавшись несколькими синяками и легким испугом, Рэдмонд уже хотел было просто встать и уйти, извинившись за свое ротозейство. Но, увидев лицо насмерть перепуганного владельца дорогого «Мерседеса», понял, что можно воспользоваться его испугом. Он изобразил гримасу страшной боли, и водитель, оказавшийся архитектором из Атланты, дрожащим от страха голосом стал просить его не обращаться в полицию. За это он тут же предложил «пострадавшему» компенсацию в пять тысяч долларов.

С той поры Арнольд Рэдмонт нигде не работал ни одного дня и жил при этом припеваючи. Умело инсценируя несчастные случаи на дороге, он за эти годы «заработал» в общей сложности больше миллиона долларов.

Выходя на очередное «дело», Рэдмонт обычно становился на краю тротуара и поджидал дорогую машину с пожилым водителем. Когда тот приближался, мошенник, ловко сгруппировавшись (за годы практики он довел это до совершенства), бросался под машину. Получив несильный удар, он картинно откатывался в сторону и в суматохе быстро мазал себе руки и лицо заранее приготовленной красной краской.

Выскакивавший из машины испуганный водитель видел перед собой окровавленную жертву наезда, громкие стоны которой свидетельствовали о ее страшных страданиях. В этой ситуации все солидные владельцы дорогих машин тут же начинали разговор о том, чтобы, не обращаясь в полицию, уладить конфликт миром. Продолжая стонать и корчиться от мнимой боли, размазывая по лицу краску, «пострадавший» после долгих уговоров соглашался взять с «виновника» наезда на лечение «небольшую» сумму денег и обещал не обращаться в полицию.

Размер откупных доходил до двадцати тысяч долларов.

Подобные трюки мошенник проделывал не только в родном Лос-Анджелесе, но и в одиннадцати других городах, расположенных в девяти штатах США.

Попался Рэдмонт в конце концов по собственной глупости, а вернее, из-за жадности. Потом он и сам не мог объяснить, зачем снова пошел к той пожилой женщине, с которой уже раз содрал пятнадцать тысяч долларов за то, что она якобы сбила его на дороге, и стал требовать еще пятнадцать. Возмущенная старушка второй раз платить отказалась и обратилась к частному детективу Дону Шэйлю.

Тот, внимательно выслушав ее рассказ о подробностях конфликта, догадался, что имеет дело с ловким жуликом, пользующимся тем, что богатые старики боятся лишиться водительских прав и готовы заплатить большие деньги, лишь бы замять уличный инцидент.

Для того чтобы добыть доказательства мошенничества, детектив восемь месяцев ходил за Рэдмонтом по пятам, пока не заснял на видеокамеру очередную аферу жулика. Шэйль отнес эту пленку в полицию, и Рэдмонта арестовали.

Сейчас любитель легких заработков ждет суда в Калифорнии, где ему придется отвечать на обвинения в шести случаях мошенничества. После этого Арнольда Рэдмонта хотели бы судить власти еще пяти американских штатов.