Литмир - Электронная Библиотека

Совершив утреннюю пробежку, я интенсивно отработал полчаса на боксерском мешке, основательно взбодрился, устав ровно настолько, чтобы усталость не мешала мне в течение дня. Когда тренировки регулярны, усталость никогда не держится дольше десяти минут. Именно столько времени уходит у меня на приготовление завтрака.

Позавтракав, я посмотрел на часы и отыскал в трубке номер капитана Сани.

– Товарищ капитан, я готов. Выходите. Сейчас буду у вашего подъезда.

– Попрошу у капитана частного сыска дополнительные десять минут, – ответила Радимова. – Как-никак, я от природы и по сущности своей женщина. А женщине, чтобы собраться, требуется больше времени, чем мужчине.

– Выходите через десять минут. Буду ждать в машине, – я проявил милость и согласился.

Я не люблю сидеть без дела. От безделья я обычно устаю больше, чем от самой интенсивной тренировки. И в машине чувствую себя намного лучше, чем в четырех стенах. Поэтому, доехав до соседнего дома, я стал ждать капитана Радимову, сидя за рулем своего автомобиля.

Женские «десять минут» намного больше общепринятых. Я посматривал на часы, прикидывая в голове, на каких участках пути от дома до городского управления внутренних дел мне можно будет прибавить скорость, чтобы компенсировать опоздание.

Наконец, она вышла, и я тут же забыл, что сетовал на ее медлительность. На полицейского она в этот момент мало походила. Как и всякая женщина, капитан Саня очень старалась понравиться (надеюсь, мне!). И понравилась.

– Рад встретить вас в таком, не побоюсь сказать, обворожительном виде, – сказал я. Судя по взгляду, она мой комплимент оценила.

– Спасибо, – у капитана от моих слов появился румянец. Мне вдруг захотелось представить, как она хмурится, допрашивая преступника.

– Вы специально готовились для встречи с полковником Свекольниковым? – мой вредный характер так и лез наружу. Капитан Саня слегка нахмурилась (этого я и добивался), села в машину. И тут же не осталась в долгу:

– Поехали… Кстати, полковник Свекольников и подполковник Лихачев просили меня срочно организовать им встречу с вами.

– Когда? Насколько срочно?

– Когда вы назначите.

– Зауважали… А ведь я их еще ни разу не бил! Что-то потом будет…

– Как я понимаю, кто-то через них желает нанять вас для поимки убийцы.

– Кто?

– А вот этого они мне не доложили. – Она продолжала сердиться на мои бестактные, но все-таки беззлобные слова. Если у меня с языка что-то временами и срывается, то это «что-то» не признак злобы или раздражения, а только проявление моего вредного характера.

– Пусть звонят. Встретимся.

– Можно дать ваш номер?

– Думаю, можно. Сейчас у них нет причин дружно давить на меня своим авторитетом. Если только они не продолжают обвинять подполковника Скоморохова. Теперь уже в убийстве майора Сарафутдинова. Не продолжают?

– Обвинять не пытаются, – вяло сообщила капитан Саня. – Но очень кисло о Скоморохове говорят. Он все же последний, кого посетил в тот вечер убитый. Может быть, кроме самого убийцы… А последний, кто видел убитого, всегда на подозрении – это классика жанра. Хотя правда в этом есть – нередко «последний» и бывает настоящим убийцей…

– Или убийцами… Один убийца – это маловероятно. Я еще вчера вечером посмотрел данные на Равиля Эмильевича. Офицер отдела боевой подготовки отдельного отряда спецназа внутренних войск «Росомаха», «краповый» берет… Одному человеку с таким бойцом справиться сложно. Рискованно даже пытаться. На дело, думаю, должны были идти как минимум двое, а то и трое. Например, подполковник Скоморохов, если его подозревают, просто обязан попасть под подозрение вместе с Аглаей Николаевной. Только вдвоем они и смогли бы справиться.

– Да, скорее всего, вы правы, – не стала возражать капитан Радимова, никак не реагируя на мою шутку. – Сейчас приедем, я вам покажу предварительные материалы судебно-медицинской экспертизы. Медицинский эксперт – патологоанатом – утверждает, что Сарафутдинов перед смертью был основательно избит. У него многочисленные гематомы на голове и на теле. Причем гематомы расположены так, что легко предположить – преступников было несколько и били они с разной дистанции под разными углами. Эксперт считает, что преступники были разного роста. Очень разного. Хотя и в этом случае вопрос однозначно не решается. Вот вам пример из уголовной практики: по заключению экспертизы, человека били разные люди под разными углами. Потом оказалось, преступник был один и добивал жертву ногами из разных положений. Поэтому данный вопрос оставим открытым. Если бы, скажем, убивать Сарафутдинова пришел кто-то с такой подготовкой, как у вас или у подполковника Скоморохова…

– К счастью, спецназ ГРУ не воюет со спецназом внутренних войск. Я обязательно ознакомлюсь с выводами экспертизы. Еще что-то интересное есть?

Я как раз проезжал перекресток с напряженным движением, резко переключил скорость и «газанул». Наверное, потому капитан Саня и промолчала, дожидаясь, когда мое внимание вернется к нашему разговору. Скорее всего, это была ее ментовская привычка, но я против такой привычки ничего не имел.

Однажды я ехал в машине, за рулем которой сидел мой товарищ, а рядом с ним беспрестанно, как отбойный молоток, тарахтела его жена. Причем чем сложнее было на дороге, тем активнее работал «отбойный молоток». Не в моих привычках вмешиваться в чужие семейные отношения, но я поймал себя на мысли, что с огромным удовольствием в той обстановке въехал бы правой стороной в ближайший столб.

Это я потом высказал жене товарища. После этого я стал для нее злобным и никчемушным человеком, неспособным воспитать свою жену, но активно пытающимся воспитывать чужую. Ну, женщинам со стороны виднее. Лично я считаю, что мою жену перевоспитывать уже поздно – такой, какая она есть, ее много лет делали родители, да и сейчас продолжают делать. Хорошо еще, что капитан Саня не считает так же, как жена моего товарища.

Радимовой хватило ума не отвлекать меня в сложной обстановке серьезным разговором. Молчала она, и когда я на скорости проскочил перекресток, и когда, в нарушение правил, я совершил обгон на пешеходном переходе. Меня это насторожило, и я повторил вопрос:

– Есть еще что-то интересное?

– Есть. Есть свидетель, который видел из окна, как из подъезда вышли четыре человека в камуфлированных костюмах. Судя по внешности, военные. Сарафутдинов в этот момент приближался к дому. Видимо, они приходили к нему. Равиль Эмильевич при виде этих людей ускорил шаг и призывно поднял руку. Может быть, даже что-то крикнул. Его дождались, и все вместе вошли в подъезд. Как эти люди выходили, никто не видел.

– Да, Сарафутдинов говорил подполковнику Скоморохову, что к нему в тот вечер должны были зайти друзья по службе. Мне это Скоморохов сам вчера рассказал.

Капитан Саня кивнула.

– Скоморохов это же и полковнику Свекольникову сказал. Это есть в материалах дела. Полный протокол допроса. Если по прошлому делу, которое я не вела, мне было запрещено предоставлять вам материалы, то сейчас у меня такое право есть. И потому у вас будет полный доступ к документам. Есть для этого еще одна причина, но об этом позже.

Мы как раз въехали во двор городского управления внутренних дел, и я с привычной наглостью припарковал свою машину на служебной стоянке посреди двора прямо под окнами кабинета капитана Радимовой. Она открыла дверцу и вышла. Я поставил машину на сигнализацию и догнал капитана уже на крыльце.

– Пропуск на вас я еще вечером заказала. Должен быть готов.

Мы прошли к стойке дежурного, который сразу же нашел мой пропуск. Я пошел следом за капитаном Саней, при этом специально немного отстал, чтобы полюбоваться ее фигурой. Сегодня она была в платье и выглядела очень женственной. Такой она мне нравилась куда больше, чем в привычном ментовском мундире.

Кабинет Радимова открыла своим ключом и сразу, не садясь за рабочий стол, включила чайник, чтобы побаловать гостя, то есть меня.

– Я сегодня без печенья, – признался я. – Вчера у Аглаи Николаевны Скомороховой съел, подозреваю, месячный запас, и потому она мне с собой ничего не выделила. В следующий раз напечет, даст мне, а я обязательно угощу вас.

3
{"b":"575294","o":1}