Между тем на дороге уже образовалась пробка. Кто-то пытался поднять стоящего на четвереньках верзилу, который поливал изо рта кровью разогретый южным солнцем асфальт, кто-то осуждающе разглядывал Демона, а кто-то просто матерился, пытаясь протиснуться между скалой и машинами.

– Кто-нибудь вызвал полицию?! – кричала женщина в шортах и майке.

– «Скорую» надо! – подхватил толстяк в шляпе.

– Козлы, поперек дороги встали…

Верзила завалился на бок, потом улегся на спину и положил согнутую в локте руку на лоб. Какой-то парень заботливо подложил ему под голову плюшевого медведя.

– Это ты его так? – пробасила возникшая рядом с машиной женщина.

Демон отпрянул. В купальнике и обернутой вокруг необъятной талии тряпке, похожей на старушечий платок, она уперла руки в бока и выжидающе уставилась на Демона.

– Отойди от него! – тянул ее за локоть тщедушный мужчина.

Разгоряченная толпа все больше негодовала. Одни торопились к морю, другие домой. Всем казалось, что время остановилось. Все были на взводе. Перова успокоилась и теперь сидела, глядя перед собой и лишь изредка всхлипывая.

Вой сирены полицейской машины вконец расстроил Демона. Так и не сумев подъехать вплотную, гаишники пришли пешком.

– Так, – осматривая повреждения, протянул коротышка с погонами старшего лейтенанта, – все ясно, выезд на встречную…

– Виноват, конечно, бедняга. – Соглашаясь с ним, рослый сержант снял с головы фуражку и вытер лоб платком. – Но зачем бить-то так?

– Как? – Демон наконец увидел, что его джип стоит как раз на своей полосе, а «Тойота» наполовину пересекла сплошную белую линию. – Вот дела!

– Ты это о чем? – спросил его лейтенант и достал бланк протокола.

– Выходит, он в меня въехал, а потом еще и за биту схватился! – возмутился Демон. – Что за люди?

– Так это он драку начал? – пристраивая на капоте листок, спросил коротышка.

– С битой налетел. На видеорегистраторе наверняка все есть.

Сказав про видеорегистратор, Демон расстроился. Как так, подполковник спецназа ГРУ только после приезда сотрудников понял, что ничего не нарушил? Конечно, гипотетически. Отвлекаться, тем более на серпантине, по меньшей мере безответственно. Но куда уходят так необходимые на службе качества? Неужели прав Филиппов и он действительно стареет? На автодроме учебного центра Демон не раз проверял себя. Запоминал дорогу и препятствия, потом ему завязывали глаза, и он проезжал весь путь, практически никогда не допуская ошибок. Упражнение разработано было специально на случай отрыва от противника после ослепления светошумовой гранатой. Он и на Перову отвлекся, продолжая каждой клеткой своего организма чувствовать дорогу. Ведь достаточно было бросить взгляд, и до ближайшего поворота она уже накладывалась на внутренний, природный навигатор.

Наконец между машинами протиснулись врачи «Скорой», которые не смогли подъехать раньше из-за пробки.

– Чем его так? – изумился, разглядывая рот верзилы, седой доктор. – Четыре верхних зуба…

– Ы-ыы… – Верзила пытался что-то сказать, но было видно, что даже вдыхать воздух ему было больно. Оно и понятно, ощущение, будто тебе водят по обломкам зубов электрическим проводом, не из приятных…

– Видеорегистраторы надо изымать, – проговорил старший лейтенант. – Наверняка дело возбудят.

– Что же ты, Танюха, наделала! – обливался слезами Маклер, сидя на небольшой скамейке, установленной рядом с могилой. – Я чуть не сдох от этой отравы, а ты все равно дунула! А может, ты решила, что я уже того? – осенило его. – Неужели так любила, что жить без меня не могла?

Он обхватил себя руками и стал раскачиваться из стороны в сторону.

– Совсем девчонка, – посочувствовала проходившая мимо женщина.

– Какой я дурак! – Маклер взял стоявшую у ног бутылку и глотнул прямо из горла. Прижав рукав ветровки к губам, перевел дух. – У меня, оказывается, никого дороже тебя не было! У-уу!

– Молодой человек!

Раздавшийся за спиной старческий голос вернул Маклера в реальный мир. Он торопливо вытер лицо руками и обернулся. Держась рукой за прут ограждения могилы, сзади стоял скрюченный старичок с добрыми глазами.

– Чего тебе, отец?

– Вам плохо?

– А разве здесь кому-то бывает хорошо? – вопросом на вопрос ответил Маклер.

– А как же? – вскинул брови старик.

– Ты что отец, бредишь? – изумился Маклер. – Это же кладбище! Кому здесь может быть хорошо?

– Да хотя бы ей. – Старик показал взглядом на фотографию Танюхи. – Сам посуди: вокруг нас суета, шум, проблемы, а для них это уже в прошлом. Они в вечности!

– А ведь ты по-своему прав, – неожиданно согласился Маклер. – Выпить не хочешь?

– Завсегда рад, – оживился старик. – Тем более теперь, кроме этой радости, больше ничего и не осталось.

– Заходи, – услужливо толкнул калитку Маклер.

Старика, как оказалось, звали Иван Степанович, и приходил он вовсе не за тем, чтобы навестить могилы родственников.

– Я здесь отдыхаю, душой и телом, – рассказывал старик, мечтательно глядя перед собой.

– Стаканы сшибаешь? – попытался угадать Маклер.

– А как же без этого? Но ведь с обоюдной пользой для того, кто наливает. Я что-то вроде кладбищенского психолога. Вот и тебе легче стало…

– Это точно, – согласился Маклер и протянул бутылку.

– А сам?

– Слушай, – неожиданно осенило Маклера. – Можешь меня здесь немного подождать?

– Да хоть до вечера, – оценивая количество оставшейся водки, кивнул старик.

– Ну, вот и ладненько! – обрадовался Маклер, примерно рассчитывая в уме время, которое понадобится курьеру, чтобы привезти пакет спайса к воротам кладбища. – Я быстро!

После звонка не прошло и десяти минут, как появившийся из подъехавшего «Форда» смазливый юнец с крысиной мордочкой обменял свой пакет зелья на деньги Маклера.

– Это что, наркотик? – заговорщицким шепотом спросил Иван Степанович и воровато оглянулся по сторонам.

– Да ты что, отец! – делано возмутился Маклер. – Я летчик, мне наркотики нельзя. Это табак такой. Ну как тебе сказать? – Он на секунду задумался и пожал плечами. – Расслабляет слегка…

– Дашь попробовать?

– У тебя уже возраст, – покачал головой Маклер. – Ты вон лучше водку допивай.

– А ты, что же, не будешь? – оживился Иван Степанович.

– Нет.

– А я тебе оставил. – Старик торопливо, словно опасаясь, что Маклер сейчас передумает, вылил остатки в пластиковый стаканчик и выпил.

Маклер наконец забил «гильзу»:

– Ну, вот и все. Сейчас курну.

– Я пойду, пожалуй, – неожиданно засобирался старик.

– Давай, – разрешил Маклер.

– До свидания.

На этот раз Маклер не жадничал. И затяжку сделал небольшую, и держал недолго. Остатки недокуренного спайса не стал выбрасывать, но и высыпать обратно в пакет не решился, дабы не испортить оставшийся там запахом дыма, а вытряхнул все в найденный у дорожки спичечный коробок, который сунул в карман.

– Ну что, не устала еще мои откровения слушать? – Он переложил купленный на входе букет ближе к кресту и стал вырывать уже начавшую пробиваться траву.

– Да что ты такое говоришь, милый? – громом среди ясного неба раздался голос Танюхи.

– Это что, снова глюк? – стал испуганно озираться по сторонам Маклер.

– Не пугайся, – попросила она, – а то больше не буду ничего говорить.

Маклер наконец понял, что голос шел из-под земли.

– Тебя что, живой закопали? – ужаснулся он.

– Да разве же так бывает? – Танюха тихо засмеялась. – Даже вскрытие делали.

– Танюха! – взвыл он, падая на колени. – Родная! Подожди! – И принялся раскапывать могилу руками. Со времени похорон прошло почти два месяца, и земля успела слежаться. Яростно работая руками, он почти до половины снес холмик, обломав при этом ногти.

– Такими темпами ты меня год откапывать будешь! – с раздражением в голосе напомнила о себе Танюха. – Сходи лучше к могильщикам, попроси лопату. Денег дашь, они сами отроют. Хотя нет, просто лопату возьми. Не надо, чтобы о нашей тайне кто-то еще знал.