– Девчонки, вы не расстраивайтесь, – специально повысив голос, чтобы показать женское величие, произнесла Сара, глядя на будущего мужа с упрёком. – У нас тоже будет девичник не хуже. Мы с вами пройдём по самым лучшим магазинам Лондона.

И едва Сара без утайки рассказала о своих планах, как радостные ликования Сели и Юи перекрыли восторженные до этого возгласы парней раза в четыре.

– Какие же две прекрасные новости! – заткнув уши от девчачьего ликования, пробирался Трей к лестнице вместе с Реном. – Во-первых, мы скоро пообедаем, а, во-вторых, меня не будет на этом девичнике.

И пока девушки и парни выясняли между собой все плюсы и минусы такого девичника, Лайсерг почувствовал, как до его плеча прикоснулась рука друга, который будто шифровался от кого-то и боялся быть услышанным.

– Лайсерг, выручай, – подождав пока ребята поднимутся по лестнице и скроются на втором этаже, приложил руку к груди Йо, показывая, что дело у него слишком важное, практически жизни и смерти.

– Да, Йо. Я чем-то могу помочь? Анна вроде «попросила» тебя что-то сделать, – сразу же вспомнились даузеру слова медиума, которая по своей природе умела просить только в повелительном наклонении.

– Да, Анна попросил принести ей один фрукт, так что...

– Да нет проблем, – с полу предложения понял его Дител, сразу же заметавшись взглядом и найдя нужного человека. – Мисс Джонс, – остановил он женщину, которая была главной, так сказать, по тарелочкам. Все хозяйство особняка держалось на ней, и если кто и знал о том, что можно найти в холодильнике Вайтвудов, то это только она. Женщина учтиво улыбнулась, понимая, что сейчас Лайсерг начнёт переводить на английский просьбу своего друга. – Моему другу нужно... Кстати, а что за фрукт? – только сейчас осознав, что он не услышал главного, поинтересовался у Йо Дител.

– Извините, мне нужен африканский огурец, – произнёс Йо, видя, как Лайсерг, раскрывший рот для перевода просьбы, застыл в изумлении и, сдвинув брови, вопросительно посмотрел на друга. – Не смотри на меня так, – покачал головой Асакура, – я даже не знаю, как он выглядит.

====== Мальчишник по-английски. Часть 2 ======

Дверь одной из комнат большого особняка многоуважаемой семьи Вайтвуд отворилась, пропуская в свою роскошную опочивальню молодую пару, которая была следующая на очередь к браку.

Их узы всегда казались нереальными, причём как в поэтическом, так и в сугубо прозаическом смысле. Иногда казалось, что лучше этих отношений и быть не может, ведь редкие моменты трогательности заставляли кусать локти от зависти, а иногда мыслями их друзей овладевало предчувствие, что из этого союза может получиться только одно: катастрофа.

Именно эта катастрофа уже чётко проглядывалась на горизонте, когда у оставшихся наедине Юи и Рена даже не находилось слов друг для друга в тот момент жизни, когда каждый миг ожидания должен приносить счастье.

Он лишь распаковывал свои вещи, постоянно отвлекаясь на вибрирующий телефон, а она переминалась с ноги на ногу, постоянно бросая на серьёзного и, кажется, обиженного парня свой кроткий взгляд.

Может быть, он и вовсе не хочет этого ребёнка? Ведь ему на тот момент было всего двадцать один год, и, как говорит Трей, рановато губить свою жизнь этими кричащими по ночам «сложностями». И, судя по поведению Тао, который стал ещё мрачнее, чем обычно, её предположения становились все реалистичнее.

– Не стой столбом, – вот опять послышался от Тао этот леденящий приказ. Иногда казалось, что они с Анной были бы идеальной парой, однако, как говорила теперь уже Сели, два трупа в пустой квартире – это единственная судьба такого союза. – Иди пока в душ.

– А... да... хорошо... – очнулась от собственных мыслей Юи, но поплелась в ванну с видом затравленного кролика.

Ох... Если б она только знала, каково сейчас было самому Рену, который, как только услышал звуки льющейся воды, упал на большую и мягкую кровать, уткнулся лицом в подушку и издал приглушённый измученный своим собственным нравом стон. Если бы она только могла читать его мысли, то Юи бы никогда бы не допустила даже мимолётного предположения о том, что Рену её девятимесячный сюрприз в тягость.

Откинувшись на спину спустя несколько молчаливых минут, Рен уставился в потолок, от которого он хотел добиться ответа на один единственный и мучащий его самого вопрос.

«Ну почему? Почему я так с ней поступаю?

Я ведь рад. Рад до безумия и, Дител правильно сказал, что я сам ещё не осознаю до конца, какое счастье меня ждёт.

Чёрт возьми, ведь это не так уж и трудно: сказать ей спасибо за всё и быть более вежливым… внимательным. Но каждый раз, когда мои эмоции начинают зашкаливать, когда я чувствую, что могу покорить любую вершину от счастья, я становлюсь всё холоднее и холоднее с ней. Как же парадоксально и глупо, но я всегда поступаю так...

Неужели во мне всё ещё живёт тот Рен, кем я был пять... нет, даже год назад?

Видимо, да…

И я знаю, что мне не победить свою природу. Не победить того, что я всего лишь Тао, который только и может что казаться равнодушным ко всему: к людям, к друзьям и даже к той, которая заставила даже моё чёрствое сердце биться. Однако знай, что это всё неправда.

Я могу признаться только самому себе, что сейчас счастлив. Счастлив и люблю тебя, моя Юи. Но я не собираюсь никому клясться или что-то доказывать, я могу лишь пообещать своему сердцу, что когда-нибудь смогу, не боясь, сказать это вслух, смотря тебе в глаза. Ведь мои чувства дозволенно узнать только тебе.

А пока… прости меня за то, какой я есть. Я не раз думал, что ты достойна другого мужа, более внимательного и учтивого, но, увы, я слишком эгоистичен. Я не хочу тебя ни с кем делить, но и заставить тебя почувствовать мои чувства мне даётся слишком трудно.

Прости… Я знаю: я ужасный человек».

Ведя такой откровенный монолог с самим собой, который заслуживал уважения лишь потому, что самое сложное в жизни – это прекратить обманывать себя, Рен ещё долго лежал с закрытыми глазами и глубокими мыслями. Он даже и не заметил, как минули какие-то полчаса, а вода в душе перестала бежать непрерывным потоком.

Все его мысли были далеки от реальности, в которой раздавалось аккуратное и заранее просящее прощенья покашливание, пытающее привлечь внимание шамана, никак не реагирующего на её присутствие.

– Рен, – наконец-то достучался до парня голос девушки, из-за чего он открыл глаза и медленно повернул голову на бок, заметив стоявшую, словно бледная тень, невесту.

Всё, что увидел перед собой парень, это: неловкая поза, словно она пыталась сжаться до размеров маленькой точки, вечно чего-то опасающийся в его присутствии взгляд тёмных, как горький шоколад, глаз, а также худенькое тело, завёрнутое в махровое полотенце.

И это «чудо» носило под сердцем его ребёнка? Да при таком телосложении, хотя правильнее было бы сказать «теловычитании», ей бы себя пронести.

Итак, первая цель Рена была определена: ему нужно будет следить за питанием своей беременной невесты, чтобы не только её здоровье было в порядке, но и их будущий ребёнок рос в утробе матери сильным, как и подобает настоящему Тао.

– Ванну я освободила, – произнесла Юи, открывая жениху совершенно очевидную истину.

– Хорошо, – резко поднявшись с кровати и наспех взяв приготовленные к банным процедурам вещи, Рен тут же направился по направлению к ванне, минуя так ничего и не говорившую шатенку.

Страх перед неизвестностью, сомнение и отчаяние очень отчётливо чувствовалось от ауры девушки, прямо говоря, затюканной этой жизнью, в которой она то и дело, что пыталась выжить. Она не теряла веры в лучшее, и это не раз позволяло ей идти по жизни с натянутой улыбкой, которая, она чувствовала, что совсем скоро, благодаря поддержке друзей, станет настоящей.

Единственное, чего ей не хватало, так это хотя бы капельку тепла от любимого человека, который не так давно готов был на всё что угодно, лишь бы они были вместе. Он добился то, чего хотел, как истинный Тао, с величием забрав свой приз, но, на этом перестав ломать себя, в итоге-то остались лишь разбитые надежды на сказку, в которой всё сможет стать явью.