– И что же ты сделаешь, если я тебя освобожу? – всё тем же сладким и возбуждающим любого, кроме Рена, голосом пропела ему на ухо дьяволица, слава духам и демонам, вытащив свою руку из-под джинс парня и потянувшись к наручникам, ослаблять которые не стремилась, пока не услышит ответ лежавшего под ней и не открывающего глаз шамана.
«Если б не Вэй, от**ел бы тебя так, что ты бы лет сто встать не смогла», – в сердцах и мыслях зашипел Тао, ненависть которого не знала ни границ, ни тем более благородных речей, выражающих его недовольство.
– Поверь, – ответил Рен теперь вслух и без злобных угроз, медленно приоткрывая глаза и на последних каплях самообладания говоря в подобной манере, словно безнравственный и аморальный мужчина, состояние которого не вместит ни один швейцарский банк. – Ты ещё попросишь меня остановиться.
Врать не то что бы не хотелось, просто несильно получалось. Но такая великая вещь, как интонация, которая одну и ту же фразу может преподнести по-разному, сделала своё дело, и угроза Рена прозвучала из его уст как нечто безумное, жаркое и полное незабываемого удовольствия. Это обещание стало для обманутой дьяволицы решающим и заставившим её в тот же миг уничтожить, как будто их и не было, наручники пленника.
В мгновение ока инициатива игры под названием «обман» была передана шаману, зрачки которого резко сузились, когда его руки почувствовали свободу, и он стремительно перекатился на живот, подминая хихикающую Асмодей под себя. Она-то надеялась, что сейчас пойдут такие ливни страсти, на которые способны только мужчины, однако вместо этого она почувствовала, как её горло начали передавливать сильные руки шамана больше не настроенного на её глупые игры.
Тут же поняв что к чему, дьяволица, обиженная и обманутая, резко ударила парня ногой в живот, причём приложив немалое количество своих демонических сил, из-за чего Тао пролетел от кровати до стены, врезавшись в неё спиной.
Скрепя зубами и сжимая кулаки так, что острые ногти впивались в ладони и проливали не красную, а чёрную кровь на атласные простыни, Асмодей готовилась убить на месте шамана, который даже и не думал вестись на её уловки и ласки. Казалось бы, что ему ещё нужно? Она приняла облик его девушки, была до такой степени искусной в постели, что он бы уже давно должен был выть на луну от желания, но, нет, что-то было всё равно не так, и именно это незнание причины раздражало горящую яростью и принявшую свой истинный облик Асмодей.
Кое-как собрав не только растерянные мысли, но и едва не ссыпавшийся в джинсы позвоночник, Рен наконец смог спокойно смотреть на пыхтевшую и едва ли не визжавшую от злости дьяволицу.
– Ты никогда не сможешь сравниться с ней, – поднялся на ноги и с особой категоричностью заявил Тао, как будто бы прочитав остро пылающий между ними вопрос.
– Конечно, – с яростным сарказмом передразнила парня дьяволица, представляя у себя в руках горло шамана. – Я же не такая добренькая и...
– Дело не в этом, – безжалостно прервал её Рен, который не хотел, чтобы даже демон подумал о его словах, как о сопливо прозаичных. Асмодей замерла, не понимая, что имеет в виду парень, который, по сути, должен был сказать, что его девушка добрая, весёлая и искренняя в отличие от неё. Но Тао был бы не Тао, если бы для него эти речи о великих чувствах были бы привычны. – Ты упустила одну важную деталь, копируя её.
– И какую же? – желая узнать, что в его девушке есть такого, чего бы она не сумела бы изобразить, спросила дьяволица. Но ответ, к которому она была абсолютно не готова, прозвучал, как гром среди ясного неба, лишая Асмодей речи от весьма важной и действительно неподвластной ей глупости.
– Вэй не умеет целоваться, – видя, как лицо дьяволицы застыло от изумления и деградирующего её разум удивления, усмехнулся вслед этим словам Тао.
История подобна бумерангу. Когда-то, не так давно, Юи смогла найти среди двух Ренов, один из которых был фальшивкой, а точнее шаманом-хамелеоном, настоящего, аргументировав свой выбор тем, что у истинного Тао кончики волос, видите ли, не секутся. Абсурд был полный, и только потом стало ясно, что на самом деле Вэй всего лишь хорошо знала каждый взгляд, каждое движение ресницами парня, которого она любила уже довольно много лет. Так случилось и сейчас. Под глупыми словами аргументов, почему нет, скрывались настоящие чувства и настоящие различия между безжалостной и ненасытной Асмодей и доброй, возможно, даже слегка глуповатой Юи. Найти вторую такую – нереально. Даже пытаться не стоит. Она была для Рена одна такая, и никто ни в раю, ни в аду не сможет заменить её.
– Тем более! – отойдя от шока, осатанела Асмодей, после чего рассекла рукой воздух, словно заявляя о непримиримости со словами шамана. – Зачем тебе такая неумёха?! Я смогу дать тебе больше, чем она!
– Не сможешь, – спокойно, но твёрдо окатил Рен её холодом своей категоричности, из-за чего желающая наброситься на него дьяволица вздрогнула и остановилась на полпути. – Не сможешь, потому что... – демон снова вздрогнула, увидев в немного опущенных и не смотрящих на неё глазах нежность, пробуждающуюся в парне очень редко. – Потому что тебя нечему учить, и наблюдать за тобой мне совсем не интересно, – вернувшись из воспоминаний, полных того, какой порой неуклюжей, неуверенной и смешной бывает шатенка, заявил с особой формой безразличия к дьяволице Рен, гордо подняв голову. – Да, пускай она многого... хотя нет... очень многого не умеет и не знает, – снова усмехнулся Тао, перед глазами которого проносились забавные моменты. – Но есть то, что знает только она, – последовала пауза, а Асмодей так и продолжала, сжимая зубы, слушать исповедь Рена. – Она знает меня... настоящего меня, – Тао немного призадумался. – Пожалуй, даже лучше, чем я сам, – рука дьяволицы задрожала и сжалась в кулак, ведь это очищение души от всех грехов приводило её в бешенство, как демона, который проигрывал и был на краю гибели в этом шамане. – И я хочу увидеть, что будет, если мы будем вместе... – где-то неподалёку заискрились красные молнии, пока не привлекающие внимание, – что будет, если она станет госпожой Тао, – в стене начал появляться небольшой вихрь. – И сможет ли она, опираясь на меня, стать той, кого будут уважать, – последние слова стали жирной белой точкой, слившейся с кристально чистой после очищения душой и позволившей спасительному порталу открыться в стене, как бы заявляя, что его здесь больше ничего не держит. Его душа смогла спасти саму себя благодаря чувствам, которые он не стал скрывать и подавлять, не смешал с аморальной грязью, а принял, как нечто светлое и тёплое. – Что ж, с тобой весело, но мне пора, – совсем ненадолго удивившись тому, что портал открылся против воли Асмодей, которая не могла и слова вымолвить, но явно находилась в панике, шмыгнул носом Тао, вновь став тем, кем он и привык быть. – Да, и кстати, – едва он направился к выходу, возникла ещё одна важная вещь, – не рассчитывай на то, что ты ещё хоть раз завладеешь моей душой, – Рен был настолько уверен в своей победе, что совершенно не боялся стоять к дьяволице спиной. – Я расскажу Вэй обо всём, что здесь случилось. А уж простит она меня или нет, это только ей решать, так что адьёс.
Тао снова пошёл вперёд, чтобы выбраться из этого логова разврата, в которое, он знал, что больше никогда не попадёт, однако стоило ему подойти к завихрившемуся, словно сладкая вата, порталу, как вдруг до его слуха начал доноситься нарастающий безумный смех демона, внушающий в разум шамана то, что на этой исповеди его путь не закончен.
Не подавая вида, что он обеспокоен её поведением, Тао лишь слегка обернулся, выгнув бровь и с неприязнью произнеся:
– Что смешного?
– Вряд ли ты расскажешь обо всём своей подружке, – Асмодей начала вращать кистью руки, тем самым открывая в воздухе демоническое зеркало, которое связывало все царства семи демонов. – Ведь она и так уже всё знает, и ей сейчас совсем не до тебя.
Последние слова Асмодей потонули в визге и криках шатенки, которая, как в телевизоре, предстала перед взглядом шамана, вздрогнувшего всем телом и, кажется, даже задрожавшего от ужаса, когда его любимая подвергалась таким зверским истязаниям, как, например, удары молниями и удары от самого тёмного властелина ада – Сатаны.
