Возможно, стоило сказать, что он прикроет ему спину, что не бросит в беде и возьмёт весь огонь на себя, тем самым показав, насколько он дорожит дружбой, однако стоило малахитовому рыцарю с благородными намерениями раскрыть рот, как вдруг из туалетной кабинки донёсся грохот упавшего ведра и негромкий, а поэтому неразборчивый писк, заставивший всех ребят вскочить со своих мест и переглянуться между собой.

Приложив указательный палец к губам, тем самым давая друзьям понять, чтобы они не поднимали паники, Дител аккуратно и тихо взял из рук северянина пистолет, снял его с предохранителя и на цыпочках подошёл к близко расположенной комнатке, где мог уединиться только один человек. Он крепко взялся за ручку двери и в следующий миг резко дёрнул её на себя, чем заставил прятавшихся за дверцей людей с девчачьим визгом упасть на пол, припорошившись швабрами и порошком.

– Что ж, – признав в этих двух сумасшедших Сели и Юи, тяжело выдохнул Лайсерг, – теперь сможешь, – он медленно обошёл пытающихся распутаться в собственных ногах девушек, но не отдал северянину пистолета, ведь, судя по тому, каким красным от гнева и злости становилось его лицо, он сейчас действительно был готов убить без зазрения совести.

====== 148. Будущее кем-то решено. Будущее кем-то неизменно. ======

Тёмный грот, который имеет в самом конце пути небольшую площадку-зал. На каменных стенах нет ничего, кроме двух дверей, одна из которых ведёт дальше по тёмному коридору в неизвестность, а другая замурована. И тихое шептание человека, точно знающего, куда он идёт.

Коснувшись ладонью «глухой» двери, сделанной из камня и не имеющей ручки, молодой парень, будто нарочно игнорировал открытую справа арку. Закрыв глаза, он слышал лишь звуки капающей со сводчатого потолка воды и свой внутренний голос. Несмотря на то, что позади него было достаточно много людей, чтобы даже их дыхание отзывалось эхом в этой пещере, вокруг аристократа была непрекословная людская тишина, так как каждый из присутствующих ждал чего-то необыкновенного, удивляющего, но в то же время долгожданного.

«Сезам откройся» – явно неподходящие кодовые слова для того, чтобы эта дверь открыла свои объятия и пропустила чужаков в свою обитель. Однако молодой парень, кажется, знал, какой подход нужно применить и что именно нужно сказать преграде на его пути. Судя по беззвучно двигающимся губам, любой бы лип-ридер смог бы с точностью сказать, что это отнюдь не английский, не немецкий и вообще ни один из самых распространённых в мире языков. Нет. То, что говорил полушёпотом парень, понять было практически невозможно, потому что этот язык был известен только его семье, из которой он единственный остался в живых.

Наконец, спустя три минуты сосредоточенного бормотания, глухая стена пришла в движение и поднялась вверх в скалу, тем самым открывая второй туннель, полный духоты и спёртого воздуха. Сразу же стало понятно, что этим ходом пользовались нечасто.

Сверкнувшие позади аристократа глаза волка в относительно овечьей шкуре, не могли не привлечь внимания девушки, которая, наблюдая за всем ритуалом, очень быстро стала понимать что к чему, и каковы цели чёрноволосого мужчины. В его взгляде было столько удовлетворения, что стало понятно без слов, как он долго и мучительно ждал именно этого момента. Но наряду с этим молодая девушка также чётко осознала то, что тайные знания семьи Шварц – это не только карта к месту, про которое знали только они, но это ещё и ключ, открывающий странную замурованную дверь.

Всё сразу стало понятно и очевидно, язык Шварцев – это единственная вещь, которую никто не знал, кроме него, именно поэтому Вальдемару было так необходимо присутствие Генриха в ордене и в их миссии. Оставалось неясным только две вещи: что будет дальше и...

– Генрих, а почему не в эту дверь? – не смогла удержаться от вопроса Анна, прервав попытку аристократа сделать шаг вперёд. Ей было абсолютно непонятно, зачем в этой тёмной пещере два туннеля, и что самое главное, почему нельзя было пойти в изначально открытый.

– Потому что там кончается наш мир, и мало, кто выбирался оттуда живым, – ответил Генрих, лишь немного повернув голову к жене. Он был молчалив и сосредоточен вот уже сутки, потому что сейчас для Генриха была лишь одна цель, к которой он смело шёл.

– И именно по этому пути, – вдогонку к словам лидера произнёс Вольф, обращая на себя внимание девушки и взглядом предоставляя доказательство того, почему он уже считает себя победителем, – придётся пройти всем незваным гостям.

А это могло означать только одно: даже если Лайсерг сумеет их найти и справится со всеми «сюрпризами» Вальдемара, ему придётся идти через правый проход, который со слов Шварца ведёт в иные миры и таит в себе огромное количество неизведанных опасностей.

Сколько может длиться обида? Точных временных рамок у этого понятия нет. Некоторые могут обижаться всю жизнь, а для некоторых достаточно лишь услышать искреннее слово «извини», и тогда от тяжёлого камня на сердце не останется и следа. Совершенно иное дело, когда обида рождена не из грубых слов и поступков, а от волнения и тревоги. Начинаются приступы злости и гнева, и в итоге две конфликтующие стороны берут время на обдумывания дальнейших действий.

«Обида» между мужской и женской половиной асакуровской компании по спасению мира длилась уже около шести часов, и благодаря скорости самолёта класса Конкорд, летящей в два раза быстрее обычных самолётов, земли Германии уже были видны в иллюминатор, что означало скорую высадку и более серьёзные ссоры.

Две девушки, сидящие в самом хвосте небольшого самолёта, словно сосланные в карцер, постоянно переглядывались то между собой, то бросали опасливые взгляды на парней, которые без них обсуждали свои планы действий в начале салона.

– Юи, – снова взглянув в окно, тихонько пропищала златовласка, вертевшая в руках банку с газировкой, любезно принесённой байкером. Рио был единственным из парней, кто не стал читать девчонкам лекции об опасном деле и о том, что они могут пострадать, но всё потому, что за него это с лихвой сделали Трей, Рен и Лайсерг. – Как ты думаешь, – увидев, что шатенка перестала прислушиваться к всё равно не слышному разговору парней, продолжила Сели, – они правда нас выкинут из самолёта?

Казалось, вопрос был абсурднее некуда, однако на тот момент, когда Тао так грозно и так убедительно говорил об этом, девчонкам показалось, что он не шутил, и им правда дадут по парашюту и заставят прыгать. Юи, как всегда, упрямо отстаивала свою позицию, говоря, что она уж точно может им помочь, но в итоге, после несколько часовой ругани, она добилась того, что Рен пригрозил ей, что именно её он выкинет из самолёта без парашюта. Проблема заключалась в том, что, судя по яростному взгляду, нельзя было сказать наверняка: говорит он это серьёзно или пытается запугать.

Слава духам, всё более или менее обошлось без крови, хотя Трей тоже был настолько жесток, как и Рен, что даже начал следить за Умемией, чтобы тот не таскал виновницам никакой еды, кроме воды и куска хлеба.

Жестоко? Да. Глупо? Разумеется. Но эмоции Тао и Юсуи были самыми яркими и абсолютно понятными. Их страшило то, что их любимые могут пострадать, и это было совершенно нормальным явлением – заботиться о том, кого любишь.

– Нет, конечно, – ответила шатенка, до жути боявшаяся смотреть в окно. Юи боялась высоты. Это знали все. Но её искренние чувства к Рену и к друзьям смогли пересилить этот страх и заставить пробраться на борт самолёта ещё в деревне Добби, пока парни готовили снаряжение и оружие к предстоящей поездке.

– Девчонки, – донёсся с другого конца салона голос Умемии, который интенсивными взмахами ладони попросил их подойти к «общему мозгу».

– Сейчас опять ругаться будем, – тяжело выдохнув и вставая вслед за подругой, печально произнесла златовласка, повесив голову и идя к мужу и друзьям, словно на казнь.

Подойдя к ребятам, две неразлучные теперь подруги по общему несчастью застали картину всеобщей задумчивости. По парням было видно, особенно по Рену и Трею, что их планы сильно изменились благодаря неожиданным «зайцам» в самолёте, но тем не менее одна задача так и оставалась неизменной: оградить этих дурёх от опасности.