– Юи права, – незамедлительно встав на ноги, сказал Умемия, направившись к главе совета. Вслед за ним со своих мест встали и Рен с Треем, тем самым ставя на данном разговоре точку.

Однако не у всех этот разговор оставил чувство завершённости. Асакура в следующую секунду с лёгкостью поставил тематическую запятую и, наконец-то, заговорил очень серьёзным голосом, останавливающим всех и заставляющим уже «мёртвое» сердце Дитела упасть с высоты своего пребывания и разбиться на миллион осколков.

– У меня есть вопрос, – на самом деле Асакура долго ждал пока рассказ Голдвы и Лайсерга подойдёт к концу. Для него эти разговоры и объяснения о новой угрозе человечеству были совершенно незначимыми. Он смиренно ожидал того момента, когда даузер сам расскажет то, до чего Йо и без его помощи уже смог догадаться, потому что в отличие от своих друзей шаман думал только об одном человеке... Только о ней. – А как ты узнал обо всём этом, если эти знания известны только Шварцу? – Йо медленно, словно хищник, играющий с жертвой, подошёл к Дителу, который не мог заставить себя посмотреть в глаза... другу.

Только после этого логичного и всеми опущенного на дно важности вопроса ребята остановились и тоже на доли секунды задумались над этим. В это время молодой и озабоченный только одной мысль шаман остановился напротив детектива, своим молчанием как будто заставляя англичанина говорить. Это было даже немного жестоко – вынуждать Лайсерга произносить имя той, кто сделала для Патчей очень многое, но вопреки всему так и оставался любимой девушкой и даже женой друга.

– Йо... я... – Лайсерг не знал, как сказать стоящему передним Асакуре правду, о которой он уже знал.

– Тц... твою же ш... – быстрее всех сообразив что к чему, обречённо прикрыл рукой глаза Тао, чтобы не видеть того, что сейчас произойдёт.

– Анна... она... – снова пытался Дител как-то рассказать о главном информаторе, однако стоило ему произнести её имя, как терпение хищника лопнуло, и наружу вылетела освободившаяся и ненасытная ярость, сметавшая разум на своём пути.

Йо больше не мог выносить того, в чём Лайсерг даже сейчас не мог признаться, ведь то, что Анна стала шпионкой, было очевидным фактом для всех, даже для Юсуи, который всё понял только после услышанного имени медиума. И в следующий миг, когда эмоции захлестнули шамана, даузер и сам не понял, как вдруг одна щека почувствовала холодный керамический пол, а вторая – так и горела от удара злости и презрения человека, который просто не смог отреагировать по-другому.

В удар Асакура вложил не только всю злость и обиду, но и боль, которую он испытал: когда Анна от него ушла, ничего не объяснив и исчезнув без следа; когда он встретил её в деревне, но уже замужем за другим мужчиной; когда она говорила, что любит его, но всё делала наоборот. Он хотел, чтобы детектив прочувствовал на себе то, каково ему было: видеть любимую и не иметь возможности к ней прикоснуться. И вот теперь, когда серый пол окропила алая кровь из носа даузера, а его щека горела так, будто по ней прошлось раскалённое железо, поставившее клеймо с надписью «Ненавижу», Лайсерг ярко и во всех ипостасях прочувствовал не то что бы даже обиду, а презрение друга, доброта и понимание которого будто бы утратили своё существование в нём.

Доброте каждого человека может прийти конец, особенно если об него вытерли ноги. Именно так и чувствовал себя Йо, который не мог больше оставаться в одной комнате с детективом. Не обращая внимания на то, что Дител даже с помощью испугавшихся за него Рио и Сели не может подняться с пола, Асакура, не говоря ни слова, а лишь сдерживая боль в своём уже покрытом глубокими трещинами сердце, быстро удалился сначала из комнаты, а потом из здания, дабы не видеть сейчас никого и ничего.

– Рен... не надо, – опираясь на верную и надежную руку байкера, но при этом держась второй рукой за разбитый нос, остановил Лайсерг попытку Тао пойти вслед за Асакурой. На возмущённый взгляд шамана, говоривший, что Йо нельзя отпускать в таком состоянии одного, детектив лишь шмыгнул носом и, собрав все мысли в свою голову, которая гудела от боли, пояснил: – Я сам.

– Ты хочешь, чтобы он тебя убил? – одарив даузера гневным взглядом, предостерёг Рен англичанина, которого ждала лишь смерть за такое предательство – не иначе.

– Если это сделает он, – направившись шатающейся походкой к двери, сказал Дител, став плечом к плечу с Тао, – то да.

Даже чистый и прохладный воздух не мог помочь шаману восстановить ровное дыхание и заставить сердце биться реже, чтобы не было так больно. Он хотел убежать, раствориться и сгинуть с этого подлого и несправедливого мира, однако дальше двух метров от главного входа в администрацию Йо не смог пройти, так как в лёгких резко стало не хватать кислорода, и он почувствовал, как всё тело трясёт озноб предательства.

Друг, любимая женщина – они поступили с ним так жестоко, что сейчас сердце Асакуры было готово в прямом смысле разорваться на куски. Он навалился плечом на стену, дабы не упасть, и плотно закрыл глаза, сквозь сжатые зубы вдыхая необходимый ему воздух. Но ничего не менялось, и его всего так и продолжали сжимать тиски ужасных мук.

– Йо, – спустя пару минут одинокой боли, доводящей чуть ли не до слёз, послышался позади такой отвратительный в данный момент голос предателя... не иначе.

– Пошёл к чёрту, – из последних сил негромко выругался Асакура, становясь совершенно другим человеком. Он оттолкнулся от стены и медленно направился вперёд, показывая даузеру насколько ему отвратительно даже стоять рядом с ним. Из всех девушек мира он выбрал именно его жену, да как бы там ни было, шаман отказывался что-либо понимать и тем более прощать.

– Йо, я понимаю, ты меня сейчас ненавидишь, – переборов дрожь, возобладавшую над его телом, от слов друга, Лайсерг не мог больше бежать за ним, поэтому ему оставалось только говорить в полный голос, надеясь на то, что Асакура всё же остановится и выслушает его. – Я даже не буду искать себе оправданий, потому что именно я виноват в том, что позволил ей ввязаться во всё это, – однако Йо не останавливался и, постоянно заваливаясь от бессилия, продолжал медленно идти вперёд, на глазах даузера становясь слабее ветра. – Но она хотела защитить тебя, – всё было без толку, Йо не хотел слушать детектива. – Йо, если ты не поможешь ей, она умрёт!

И только после этих слов, произнесённых в отчаянии и мольбе, молодой шаман резко остановился, уловив не смысл, а ужасные картины будущего. По мнению Асакуры, Шварц действительно очень опасный человек, который не пощадит Анны, если узнает, что она шпионка. Он был даже чем-то похож на Хао, руководствуясь правилом того, что на войне все средства хороши, и от этого Йо становилось невыносимо дурно.

Он смотрел трясущимся от страха за любимую взглядом куда-то вперёд, чувствуя, как температура его тела понижается, да и ярость сходит на нет, сменяясь отчаянием и разочарованием. Однако он всё также ничего не говорил, в отличие от Лайсерга, который сделал шаг вперёд, чтобы проверить, как отреагирует его друг на приближение.

– Йо, я прошу тебя о помощи не ради себя или мира, а хотя бы ради неё, – малахитовый взгляд дрожал от волнения и томительного ожидания вердикта, и на какой-то момент Дителу даже показалось, что он смог достучаться до сознания Йо, однако все его предположения были лишь фикцией.

– Слишком поздно ты просишь о помощи, – без малейшей жалости весьма хладнокровным тоном произнёс «убитый» шаман, не поднимая опущенной головы и даже на расстоянии слыша, как дыхание стоящего позади даузера перехватило от потрясения. Скорее всего, англичанин был шокирован его словами, но Йо на данный момент не отвечал за свои действия, продиктованные поглощающей его обидой. – Оставь меня в покое.

Наверное, это было самое мизерное из того, что могло бы произойти. Лайсерг знал, что когда-нибудь момент правды настанет, и он повлечёт за собой не только разочарование, но и конец их дружбе. Конечно же, Дител понимал, что Йо не убийца, чтобы так отомстить ему за предательство, однако для даузера именно вот это безразличие и теперь уже потаённая ненависть были хуже смерти.